Мне тебя навязали - Лариса Петровичева

будет дальше: Рейвенар пойдет и сожжет кого-то по приказу его величества. Или превратит в дерево. Или…

Во рту сделалось сухо и горько. Рейвенар застегнул рубашку, заправил ее в штаны и сказал с неожиданной мягкостью, которая так сейчас не шла его окаменевшему темному лицу:

– Ложись. Тебя это не касается, Адемин.

Кажется, он впервые назвал ее по имени. Адемин кивнула – потом прошла к своей одежде, сброшенной на пол заклинанием, и вытянула из груды белье.

– Подожди меня, – сказала она. – Я быстро. Я сейчас.

Рейвенар вопросительно поднял бровь. Вот сейчас навязанная жена сумела удивить его по-настоящему. Адемин думала, что он прикажет ей остаться и не совать нос в чужие дела – но принц лишь пожал плечами и ответил:

– У тебя три минуты. Дольше не жду.

 

***

Зал Покоя всегда впечатлял – своей багровой тьмой, всеми оттенками красного и черного в шелковой обивке стен, самим отрывом от мира. Все здесь подавляло душу, все служило лишь одному: выполнять приказ короля, каким бы он ни был.

Надевая перчатки, Рейвенар поглядывал в сторону Адемин. Ей и правда хватило три минуты, чтоб собраться, а вот времени на прическу уже не было – сейчас, растрепанная, принцесса-бастард казалась ведьмой из леса.

Неужели она и правда хочет все увидеть? Рейвенар решил, что все-таки отправит ее прочь, а делом займется потом. Не нужно ей видеть, как человек сгорает заживо за несколько секунд. Такие, как она, нежные и хрупкие, не должны смотреть на работу монстров.

Но она все-таки пришла сюда. Пришла и стояла почти спокойно, почти не показывая своего страха. А ведь ей было страшно – Рейвенар чувствовал металлический запашок, который улавливается не носом, а душой – сейчас он шел от кожи Адемин, становясь все гуще.

– Как тебе здесь? – насмешливо спросил он. – Нравится?

Пусть не думает, что чудовищ можно изменить. Что хищник будет жрать с тонкой белой руки прекрасной феи и не вцепится в нее, кроша и перемалывая хрупкие косточки. Монстры всегда остаются монстрами – сейчас в этой мысли Рейвенару виделось какое-то изощренное удовольствие.

– Ты и сам знаешь ответ, – негромко откликнулась Адемин, и ее голос предательски дрогнул. Рейвенар усмехнулся.

– Все правильно. Жена должна быть рядом с мужем.

Двери в Зал Покоя открылись бесшумно. Морган вошел первым – сейчас, одетый в непроглядно черное, он казался архаическим божеством смерти и ужаса, и Рейвенар невольно склонил голову, признавая его власть, пока еще признавая. Король увидел Адемин, которая сделала реверанс, и удивленно спросил:

– Она что тут делает?

– Пришла посмотреть на мою работу, – ответил Рейвенар и добавил: – Я пытался ее отговорить.

Морган издал недовольный низкий звук. Огилви, который вошел следом, наткнулся взглядом на Адемин и вопросительно поднял бровь.

– Ей здесь нечего делать, – бросил король. – Идите отдыхать, ваше высочество, это зрелище не для девичьих глаз.

Рейвенар ждал, что Адемин кивнет и послушно выйдет прочь – но девушка ответила негромко, но очень спокойно и твердо:

– Позвольте мне остаться, ваше величество. Раз уж я замужем за его высочеством, то хочу узнать его как можно лучше.

У Моргана дрогнули ноздри – верный знак плохо скрываемого раздражения. Он устало вздохнул и ответил:

– Ладно, но я не буду звать Сфорца. Свалишься в обморок, случится истерический припадок – справляйся сама.

– Да, ваше величество, – откликнулась Адемин. Огилви подошел, взял ее под локоток и отвел в сторону – там девушка замерла рядом с канцлером, и Рейвенар недоумевающе подумал: неужели она и правда останется до конца? Разделит с ним все это?

– Мой дорогой племянник, войди скорее, – Морган развернулся к двери и широко улыбнулся, словно гостеприимный хозяин. Охрана втолкнула Эвина Эриссета, сына одной из сестер ее величества, и Рейвенар вопросительно поднял бровь.

Этот-то в чем смог так провиниться, что его привели в Зал Покоя? Эвин был безобидным объедалой и выпивохой, сейчас все его крупное тело, желейное, как у медузы, колотила дрожь – он споткнулся и едва не растянулся на полу.

Рейвенар снова бросил взгляд в сторону Адемин – она смотрела с ужасом и сочувствием.

– Я с нескрываемой скорбью узнал о том, где именно ты взял деньги, – произнес Морган и уточнил: – Те самые, на которые отстроил дворец на побережье.

– Наследство! – взвизгнул Эвин. Наткнулся взглядом на Рейвенара, и по его светлым штанам начало расползаться мокрое пятно. – Получил наследство от двоюродной тетки, Шеммы! Вы знаете Шемму, государь!

– Знаю, – кивнул Морган. – Знаю еще, что наследство – это всего пятьсот тысяч крон. А строительство обошлось в два с половиной миллиона, и эти два пришли к тебе из княжества Цинь.

Рейвенар удивленно посмотрел на отца. Эвин – циньский шпион? Проще представить улитку гонцом-скороходом, чем этого обжору иностранным разведчиком.

Но Морган никогда и никого не обвинял просто так, из прихоти. Раз он привел человека сюда, то у него были неопровержимые доказательства и улики.

– “Предатель грязное животное пред лицом Моим”, – процитировал Морган Писание. – Раз ты выбрал такой путь, то я не в силах тебе отказать. Рейвенар, – он обернулся к сыну и улыбнулся. – Свинью, пожалуйста. Свинью мясной циньской породы.

Рейвенар кивнул. Кажется, отец смягчился, увидев Адемин в Зале Покоя. И изменил свой первоначальный план так, чтобы не шокировать принцессу.

Эвин застонал и ссыпался на пол, невнятно умоляя о пощаде. В воздухе разлилась вонь – циньский шпион не уследил за кишечником, и Морган нервным движением вынул носовой платок и поднес к лицу.

Адемин застыла, словно изваяние.

Рейвенар посмотрел ей в глаза и провел рукой по воздуху – причитания Эвина оборвались, и Зал Покоя наполнил поросячий визг.

Свиньи мясной циньской породы крупные твари – на всякий случай Рейвенар приготовил парализующее заклинание. Вдруг Эвину захочется броситься на короля, хоть как-то отомстить за то, что