Воля владыки. У твоих ног - Рия Радовская

Хорошо. Заметила, но отмахнулась, как от неважного, с чем можно разобраться и позже. Сейчас мелкий анкар был для нее важнее. Лин перехватила его за шкирку свободной рукой — осторожно, не отнимая вторую руку, а только придерживая звереныша на весу. Подняла голову. Что-то новое появилось в ее лице, мягкое, сродни детскому ожиданию чуда.

— Да, я хочу его, владыка. Если вы верите, что справлюсь. Я ведь даже не знаю, что ему нужно.

— Понимание. Вера. Любовь. Не пытайся сделать его собой. Не пытайся сама стать им. Удерживай равновесие, учись и учи. Будь с ним жестока, но не больше, чем с собой. Защищай его, если тебе покажется, что он нуждается в защите, но, если он захочет защитить тебя, даже если это может стоить ему жизни, не вмешивайся. И никогда не забывай о том, что он зверь. Не давай ему быть сильнее — вы должны оставаться на равных. Иначе рано или поздно он вцепится тебе в горло. Когда подрастет достаточно, вы сможете стать друзьями, но не раньше. Мы с Адамасом росли братьями. Мы подходили друг другу по возрасту. У вас — другая история. Ты старше, ты умнее, но он уже сейчас сильнее тебя. Не вздумай быть ему матерью или хозяйкой, научись быть старшей сестрой.

Лин помолчала, нахмурившись. Резко кивнула.

— Кажется, я понимаю. Это будет сложно, но… да, я готова, — и вдруг улыбнулась: — Старшей сестрой… Эй, младший, слышал? Я готова, а ты?

Маленький анкар пока не был готов быть никем, только маленьким анкаром, который побаивается отца, скучает по вскормившей его самке и хочет быть ближе к человеку. Он цеплял зубами запястье в тонком манжете и косился в сторону Адамаса. А тот ждал.

— Ты должна дать ему имя, — сказал Асир. — Назови его, стань для него особенной, не обычным человеком, который от скуки пришел поглазеть и посовать руки ему в пасть.

Он сразу знал, как назовет Адамаса. Как только впервые увидел крупного не по возрасту, сияющего белизной анкара, к которому привел его отец. Драгоценный камень чистой воды, самый ценный, самый редкий в Ишвасе. Тот, что еще только предстоит огранить, не вторгаясь в природу, лишь улучшая то, что можно улучшить, и тогда он засверкает всеми своими гранями.

Асир помнил, как назвал его впервые. Как вспыхнули зеленью звериные глаза, как задвигались уши и зашевелились усы, будто Адамас примерял имя на себя и решал, примет ли его. Он принял и теперь ждал того же от своего сына. Обычно детей Адамаса получали владыки Ишвасы, редкий дар, важный, драгоценный. Асир не знал их дальнейшей судьбы, это было правильным, но сейчас он делал подарок не владыке, не его наследнику, анхе из другого мира, не потому что должен был, а потому что хотел, к тому же Адамас не возражал. И они оба могли увидеть, чем все это закончится.

— Мы подождем, — сказал он, когда Адамас улегся рядом на траву. — Но не думай слишком долго. Не слушай разум, слушай сердце.

Глава 15

Имя… Придумать имя, бездна забери, было сложно. Потому что — раз и навсегда, и вот эта смешная мелочь вырастет со временем в такого же величественного зверя, как Адамас, и звать его каким-нибудь Рыжулей или Дружком будет попросту нелепо. Адамасу имя подходило. А был, наверное, таким же мелким и смешным.

Мелькнула мысль назвать значимым именем из прежнего мира — и тут же ушла. Нельзя. Не надо. Никаких напоминаний о прошлом, тем более — в чужом имени, в имени существа, которое будет от нее зависеть. С которым они останутся вместе еще очень долго. «Оно должно быть только твоим, — Лин смотрела в яркие оранжевые глаза и пыталась… почувствовать? Понять, какое слово отразит самую суть этого анкара. — Яркий, солнечный, отважный. Любопытный и нахальный, и мне понравится, если ты таким и останешься».

Слово пришло само, всплыло из глубины памяти. Лин никогда не была сильна в древних языках и чаще прогуливала их, чем учила, но…

— Исхири. «Яркое солнце».

Анкар недоверчиво поднял морду, пошевелил ушами, прислушиваясь, потянул носом, будто пытался решить, верно ли он понял. Правда ли, что эти странные звуки имеют к нему отношение. И вдруг разжал лапы, пружинисто опустился на траву и уставился на Лин, так, словно требовал — повтори!

— Исхири, — сказала ему Лин. — Потому что ты яркий и сильный, и суешь свой нос во все дыры, и заявляешь права на все, что тебе нравится, верно? Честный и горячий, и не признаёшь препятствий. Согласен?

Анкар опасливо подошел ближе и вдруг с неожиданной силой боднул Лин в колено, потерся, отпрыгнул, влетел в Адамаса и, получив лапой по голове, откатился в сторону, настороженно глядя на отца.

— Он запомнил, — сказал владыка. — Это хорошее имя, он вырастет хорошим анкаром. Не мешай ему. Помогай.

«Помогай!» Знать бы еще, как. Но Лин готова была научиться. Сейчас — она точно знала — у нее появился первый якорь в этом мире, настоящий якорь. Кто-то, ради кого стоит оставаться здесь и изо всех сил постараться прижиться. Потому что только ради себя — именно сейчас Лин поняла это до кристальной ясности отчетливо — она не стала бы.

— Я останусь? — спросила она. Имела в виду — здесь, с анкаром, но почему-то для нее самой прозвучало не так. «Останусь — здесь»?

— Да, — кивнул владыка и поднялся. — Наблюдай и запоминай. Я скажу Триану, что ты можешь приходить в любое время, что у тебя есть свой анкар. Адамас присмотрит за вами. Будь осторожна, маленькие анкары быстро растут, и вместе с ними растут зубы и когти. Ты можешь рассказать обо всем в серале, если захочешь. Но не думаю, что тебя поймут. В основном там выбирают птиц, грызунов или мелких хищников, в крайнем случае лисиц и крысозобов. Лалия любит змей. Сальма — хорьков. Анкары — это слишком опасно даже для тебя, но я верю, что все получится. И не забудь обработать руку, чтобы не загноилась.

Лин посмотрела на разодранный, в потемневшей крови шелковый рукав. Встала:

— Триан — это смотритель? У него должно быть все необходимое? И заодно он может рассказать мне об анкарах больше. Я мало о них знаю.

— Триан — это