По извиистым волнам - Вал И. Лейн

небольшой телевизор, а в углу располагалась небольшая кухонная стойка, параллельная квадратному столу и стулу, которые были рассчитаны как раз на двоих. Вряд ли можно было бы предположить, что здесь обитает бывший пират, если бы не компас, свисающий с металлического каркаса кровати. Найденный мной жетон каким-то образом уцелел в кармане, когда я проснулся на острове Катрины.

— Тебе нужно поставить сюда еще несколько стульев, — поддразнила Катрина, кладя шлем на кухонный стол рядом с моим. — У меня еще остались деньги от продажи картины. Мы могли бы купить еще.

— Будто я из тех, кто приглашает гостей на посиделки? — Я усмехнулся при этой мысли.

— Ну, может, и нет, но у тебя еще полно времени проявить свою экстравертную сторону. — Она подошла ко мне, озорно сморщив носик. — Но, если подумать, может, и нет.

— Ну, если я и собираюсь что-то добавить к этому месту, то это будет качающийся гамак. Теперь, когда я наверстал упущенное за 291 год сна, мое тело, похоже, не может приспособиться к этому плоскому матрасу.

— Ты все еще хочешь спать как моряк? — Катрина скептически приподняла бровь, глядя на меня.

— Да. — Я подмигнул, чмокнул ее в щеку и прошел мимо нее в маленькую ванную, которая примыкала к комнате в центре. — Но я не хочу, чтобы от меня так же пахло.

Не говоря больше ни слова, я бросил куртку на кровать и стянул рубашку через голову. Мне еще предстояло найти что-нибудь более удобное, чем хлопковые футболки с V-образным вырезом. Когда я переступил порог ванной, чья-то нежная рука остановила меня. Изящные пальцы Катрины мягко потянули меня за обнаженное плечо, притягивая к себе. Я без колебаний повернулся к ней лицом.

— Что, если мне нравится, когда ты пахнешь морем? — Она улыбнулась, прижимаясь ко мне, и положила голову между моей грудью и подбородком.

Я улыбнулся, и пряди волос упали мне на глаза, когда посмотрел на нее сверху вниз.

— Тогда, полагаю, мне придется начать купаться в океане.

Когда она так смотрела на меня, казалось, что время в ее глазах остановилось. Самые глубокие впадины океана не знали такой глубины покоя, как эти темно-коричневые омуты расплавленного красного дерева. Словно дымящиеся угли перед тем, как превратиться в алмазы, они прожигали меня насквозь, но все равно успокаивали. Ее рука все еще лежала на моем плече, а другая крепко обхватывала за талию. Как того требовал момент, я обнял ее сильнее, прижимая ее маленькое тельце к своему и встречая ее губы своими. Она отступила назад, увлекая меня за собой.

— Ты же знаешь, что лучше не снимать рубашку передо мной, — тихо хихикнула она себе под нос. Мои мысли вернулись к той первой ночи, когда я поцеловал ее, когда я прижался к ее обнаженной коже на фоне маяка. Когда я ласкал каждый дюйм ее тела, опасаясь, что это будет единственный раз, когда я смогу это сделать. Но сейчас я боюсь только одного — что однажды она проснется и поймет, что достойна гораздо большего, чем кого-то вроде меня.

Она углубила наш поцелуй, танцуя на моих губах своими. Моя кровь вскипела, и я ничего не мог поделать с желанием, когда нежно прижался к ней. Она не осознавала, что делает со мной. Я жил в постоянном состоянии, когда с каждым днем желал ее все больше и больше. И она кормила ненасытного внутреннего зверя теплом своего тела, прижимаясь ко мне.

Я скользнул рукой под ее сарафан, провел рукой по ее бедрам и красивой форме позвоночника. Она провела пальцами по моим волосам, убирая их с глаз, и провела пальцем по шраму над бровью, как она часто делала. Я нуждался в ней.

Еще мгновение, и наши тела оказались на краю кровати. Ее мышцы напряглись, когда она опустилась на нее, словно мягко падая. Я положил руку ей на плечи, поддерживая, и склонился над ней. Я вдыхал ее сладкий аромат цветущих абрикосов и жимолости, смешанный с ночным воздухом. Я хотел еще больше ощутить ее вкус. Я хотел показать ей, как сильно могу любить ее.

Разгорающееся пламя, разливавшееся по телу, переросло в настоящий пожар, когда я медленно расстегнул молнию на спине ее сарафана. Я целовал ее сверху вниз, ощущая на языке вкус солоноватой, пахнущей цветами кожи. Она провела кончиками пальцев по коже чуть выше пояса, заставив меня напрячься. Обеими руками она потянулась к моему поясу, затем скользнула ладонями вверх по коже моей вздымающейся груди, мягко обхватив ее.

— Подожди. — Я едва разобрал ее слабый шепот. — Прости.

Я отстранился, борясь с желанием, которое с таким трудом подавлял последние несколько недель. Я представил, как снова целую ее и заставляю передумать и потерять контроль над собой настолько, насколько мне хотелось.

— Не извиняйся, — пробормотал я, стараясь говорить как можно мягче. — Ты сказала «подожди». И все в порядке. — Я сделал глубокий вдох, затем с усилием выдохнул через губы, чтобы успокоиться. Катрина села, прижимая к груди подол платья, с озабоченным выражением на лице. Взгляд ее сияющих темных глаз остановился на мне, и ее охватило чувство вины.

— Это глупо. Я знаю, что люблю тебя. И знаю, что ты любишь меня… — Она тихо вздохнула. — Но я видела, как отец поддерживал маму, даже когда ей было совсем худо. Ему было так плохо… Но он остался, несмотря ни на что. Даже когда это разрушало его жизнь. Что, если я поступлю так с тобой?

— Ты не сделаешь этого, Катрина. Это было проклятие…

— Что, если это не так? Что, если дело в том, кто мы на самом деле… кто я? В конце концов, во мне течет кровь Корделии. — Она сделала паузу, чтобы подавить эмоции, которые пыталась скрыть. — Я не хочу вечно бояться быть с тобой. Не знаю, на что я способна, и это пугает меня.

— Ты не Корделия. И ты не разрушишь мою жизнь, — сказал я, поправляя джинсы. — Благодаря тебе моя жизнь приобрела смысл. Без тебя все это казалось бы бессмысленным.

Она приложила руку ко лбу и застонала.

— Я не знаю. Это глупо. Прости.

Прежде чем она смогла сказать что-то еще, я опустился на колени рядом с ней и взял ее свободную руку в свою.

— Катрина, — я встретился с ней взглядом. — Я ждал три столетия, чтобы найти тебя. Если я в чем-то и преуспел, так это в терпении. Я люблю тебя, независимо от того, что тебе нужно от меня сегодня, завтра или всегда.

Я наклонился, чтобы поцеловать ее, и она нежно коснулась