Сиротка в Академии Драконов – 2 - Оксана Гринберга

ночь стали не такими глубокими, а на его лице появились краски жизни — и нет, это был вовсе не жар из-за воспаления раны, потому что такого не появилось.

— Хорошие микстуры, даже отличные! — бормотал доктор, тоже явившийся в дом ДиРейнов ни свет ни заря.

— Просто удивительный лечебный эффект! — заявил он, вполне довольный собой, уже после того, как я предложила ему кофе и плотный завтрак, от которых доктор не стал отказываться.

Затем добавил:

— С вашего позволения, мисс Гордон, я бы хотел остаться подольше с лордом ДиРейном. Потому что увиденное сегодня превзошло все мои самые смелые ожидания.

Я знала, что службу сослужили вовсе не его микстуры, как считал доктор, и даже не таинственный амулет с далекого архипелага, на который ссылался дядя.

Причина была в целительской магии Владыки нари.

Но держала рот на замке.

Заодно я обрадовалась предложению доктора провести этот день подле дядиной кровати. И еще тому, что дядя с аппетитом позавтракал и уже держал ложку сам, а потом и вовсе стал проситься выпустить его в сад на прогулку, уверяя, что рана почти не беспокоит.

Но, конечно же, такого никто ему не позволил.

— Естественно, вы можете отбыть по своим делам, мисс Гордон! — отозвался доктор. — Не волнуйтесь, я за ним присмотрю. За несколько часов вашего отсутствия, — он улыбнулся, — судя по всему, лорду ДиРейну станет только лучше.

Затем добавил, что его впечатляет моя преданность пожилому родственнику.

— Я слишком долго считала себя сиротой, — ответила ему, — чтобы вновь стать ею без боя.

Доктор не слишком-то меня понял, но я не стала вдаваться в подробности своей жизни на отдаленном острове. Вместо этого объяснила дяде, что записалась на экскурсию в Людскую Академию Керна, потому что мне хочется проведать друзей с Найрена, за которых я тревожилась.

У него как раз был очередной приступ кашля, но на этот раз — я считала про себя секунды — все прошло значительно быстрее и легче, чем раньше.

Впрочем, он все еще выглядел изможденным, и я решила, что не буду беспокоить его рассказами о пропавшем без вести отце-пирате. Сделаю это в другой раз — когда дядя окончательно поправится.

— Обязательно езжай, Шани! — отозвался он. — Ничего со мной не станет до вечера, а завтра утром мы с тобой отправимся в академию. У меня две лекции и заседание совета Попечителей…

— Ну это мы еще посмотрим, — ответила я. — Поглядим, как вы будете себя чувствовать, дядя, и отпущу ли я вас на ваши лекции с заседаниями.

Затем порывисто его обняла — и он тоже приобнял меня в ответ, — после чего я оставила его на попечении доктора.

Взяла с собой Томаса (ему, с согласия дяди, вчера вечером выдала денежную премию за мужество) и еще Идана. Этому тоже выделила премию, но сумма была меньше. Как, впрочем, и остальным слугам в доме.

Так вот, взяв Томаса и Идана, подавшего к воротам карету, а затем наказав крепким парням из Гростона, которых порекомендовал Томас, смотреть в оба и охранять дом ДиРейнов как свой собственный, я отправилась в академию.

Собиралась взять с собой на экскурсию мамин медальон, а потом передать его истинному владельцу — Дрейку Велларду, моему деду.

Лина уже дожидалась меня в нашей комнате в общежитии: провозившись в доме дяди, я едва успела ко времени сбора. Прихватила медальон из пространственного кармана, затем мы с подругой поспешили к главным воротам, где нас уже дожидались кареты, но по дороге я кинула взгляд на море.

Конечно же, ни следа нари я там не увидела.

Кайрена в воскресный день в академии тоже не было, зато на нашем пути попался Лукас Равенмор, одетый, как знатный и невероятно богатый лорд, кем он, собственно говоря, и являлся.

На обеих его руках висели такие же сказочные и разодетые красавицы, которые с высокомерным видом уставились на мое светлое платье со старомодными кружевами, вздернув припудренные носики.

А на Лину они и вовсе не посмотрели.

Зато Лукас окинул меня внимательным взглядом.

— Поговорим позже, Шанайя! — заявил он и увел своих девиц.

В следующий раз я увидела его уже рядом с каретами — когда Лукас усаживал своих спутниц в одну из них.

Принц Йорген тоже решил отправиться в Людскую Академию, из-за чего желающих попасть на экскурсию — причем преимущественно женского пола — оказалось намного больше, чем выделенного нам транспорта.

Из-за этого разразился серьезный скандал и даже давка — все хотели ехать в одной карете с принцем, — и Йорген кинул в нашу сторону извиняющийся взгляд.

Мне казалось, он не отказался бы отправиться вместе с нами — со мной, Линой, Рикаром и еще Джеретом, — но вместо этого с обреченным видом уселся в карету, куда уже набилось пятеро разодетых и надушенных девиц.

А потом кареты тронулись, и по дороге я то и дело касалась медальона, спрятанного под воротом старого маминого платья.

Мы нашли такие с горничной, и они как раз пришлись мне впору. Но пусть мамина одежда выглядела немного старомодно, меня такое нисколько не трогало.

Так вот, я ехала в карете, то и дело притрагиваясь к медальону Веллардов, чувствуя идущие от него вибрации. Они были приятными, несмотря на то что я знала: внутри кулона спрятан кусочек Печати, когда-то сковавшей Бездну.

Медальон не вызывал у меня отторжения. Наоборот, казалось, что он принял меня как свою хозяйку.

При этом я отлично помнила…

Вспоминала напавших на меня в коридоре академии и то, как нашу с Линой комнату перевернули с ног на голову. Заодно и тех, кто в черных плащах и капюшонах на головах атаковал нас, заманив в ловушку на Малую Арсенальную.

Не забыла я и монстра, который выкристаллизовался из стаи ворон и вчера вечером уже заглядывал в дверь дядиной спальни.

«Я не собираюсь становиться сиротой без боя», — вот что пару часов назад сказала я доктору.

Мне больше не стоило подвергать ни Гильберта ДиРейна, ни свою лучшую подругу опасности. Для этого всего лишь нужно было отдать медальон тому, кто являлся его исконным хозяином.

Я прекрасно понимала, что эти игры вокруг вернувшейся Бездны — не для меня. Ведь я — всего лишь сирота… Хорошо, больше не сирота, а первокурсница Академии Драконов, но меня запросто перемелет в жерновах игр сильнейших.

— Шани, мы почти приехали! А ты всю дорогу ловила ворон, —