Жена по требованию, или Мы так (не) договаривались! - Елена Сергеевна Счастная

Атика осталась со мной – и так мне было спокойнее. Всё-таки она в зачаровании кое-что смыслит и сможет помочь в случае чего.

Колдунья спустила с моих плеч бретели сорочки и вновь ощупала метку, словно бы примеряясь, с какой стороны за неё взяться. Длилось это так долго, её пальцы перемещались по спине так спокойно и мягко, что я почти задремала. Впрочем, может, в этом и был какой-то смысл – почти усыпить меня, чтобы я меньше обращала внимания на то, что будет происходить дальше.

– Вот! – наконец проговорила Курруна, и я вздрогнула, сонно моргая. – Сейчас… Сейчас…

– Ай! – вскрикнула я, когда кожу словно бы подцепили крошечным тонким крючком и слегка потянули.

– Терпи! – напомнила женщина.

И дёрнула сильнее. Весь узор, что покрывал мою спину, сплошь зажёгся невыносимым огнём, а там, где Курруна пыталась вытянуть магию метки, и вовсе полыхало так, что кажется, пронзало дажё лёгкие. Получается, она вовсе не обманывала меня насчёт ощущений. Это было даже хуже её описаний! Я то и дело забывала вдохнуть, а вспоминала об этом только когда перед глазами начинали плясать серые пятна.

– Кто ж её создал-то? Эту метку? – недоумевала женщина. – Не поддаётся!

– Может, и ну её? – заволновалась Атика.

Мне тоже стало совсем уж не по себе. Легче не становилось – только хуже.

– Не могу больше, – простонала я, пытаясь ускользнуть от рук колдуньи. Всё тело противилось тому, чтобы продолжать эти мучения.

Да она сейчас позвоночник из меня вытащит! Что это вообще такое?

– Кто создал метку? – требовательно повторила вопрос Курруна.

– П-паладин, – испуганно ответила Атика.

– Вы с ума сошли?! – пришла колдунья в ужас и отпрыгнула от меня, как от прокажённой. – Метку Паладина нельзя убирать! Она сразу приходит в полную силу. Он же связан с ней так, как ни один светлый маг не может быть связан. Это, можно сказать, его часть!

Вот это Мирэй накрутил… – отрешённо подумала я, теряя сознание. Но полностью потерять его мне не удалось. Входная дверь в квартиру Курруны загремела так сильно, будто решила спрыгнуть с петель.

– Открывайте немедленно, иначе сломаю! – велели снаружи.

Я сразу взбодрилась от звука этого властного и крайне сердитого голоса. Вот и Паладин, примчался лично, как будто его сюда звали! За собственностью своей пришёл, не иначе. Гад светлейший!

Курруна помчалась открывать, а я скрючилась на потёртом диванчике, где сидела, не в силах даже шевельнуться. Меня словно заживо подожгли.

– У вас что тут за сборище доморощенных ведьм? – прогрохотал Мирэй, поднявшись в комнату. Я повернула голову, чтобы его видеть. В голове крутилось столько остроумных ответов, но язык совсем не шевелился. – Что вы сделали? Меня чуть с кровати не сбросило, когда всё это началось!

– Не ушибся? – промямлила я всё же.

– А ты… Ты… – Мирэй закатил глаза и, выдохнув, чтобы немного успокоиться, подошёл. – Вы сунули сюда руки, да? Вы вообще понимаете, что это за плетение?

– Видала всякое, – огрызнулась Курруна. – Вы по что вообще девчонку не пожалели, что наградили её таким?

– Не ваше дело! – бросил Мирэй. – А ну, иди-ка сюда.

Он поднял меня с дивана и заставил сесть. Я почувствовала, как сорочка вновь начала сползать с плеч и даже ниже, однако ничего сделать с этим не смогла. К счастью, светлый смотрел совсем не туда.

– Так… – вздохнул он. – Больших бед вы не наделали, это хорошо. Но ещё немного… – гневно посопел и продолжил: – И контур метки был бы нарушен. Тогда всё! Собирали бы свою подругу в пепельную кучку веником!

– Старший Паладин! – страдающе простонала Курруна. – Ты не могла сказать мне сразу, что метка его?

– Я думала, нет разницы, – пожала плечами Атика и сочувствующе на меня уставилась.

Вот приду в себя, я ей задам! Нашлю на неё кусачего чёрного слепня, и пусть побегает! Как можно было не сказать колдунье о таком важном нюансе?

– Всё… – после долгого молчания выдал Мирэй. – Теперь в порядке.

– Всё будет в порядке, когда ты уберёшь с меня эту гадость! – процедила я, медленно приходя в себя. Телу наконец вернулась чувствительность, кожа перестала гореть, а лёгкие снова обрели способность вбирать воздух.

– Метку? – переспросил светлый.

– Свою руку! – рыкнула я. – И метку тоже.

– К сожалению, твой нынешний поступок лишь подтвердил, что метку убирать никак нельзя. Иначе ты начнёшь придумывать другие способы, как улизнуть от ответственности. Тебе только дай волю.

Руку с моей спины он, к слову, не убрал. Я торопливо поправила сорочку и взглядом попросила Атику подать мне платье. Подруга, краснея от стыда, подбежала и протянула мне одежду.

– Помочь? – иронично спросил Мирэй возле моего уха. Я даже почувствовала прикосновение его дыхания.

– Тут полно помощников и без тебя, – я повела лопатками.

Оказывается, так хорошо – просто ничего не чувствовать.

– Я жду внизу. Теперь придётся довезти вас обратно, чтобы вы по дороге ещё куда-нибудь не вляпались, – скучающе оповестил нас светлый и вышел, давая мне возможность одеться.

Глава 7

Сегодня утром я совсем не хотела выходить из комнаты. Мало того что после вчерашнего происшествия чувствовала себя из рук вон плохо, так ещё и сгорала от стыда. Мирэй видел меня в неподобающем состоянии и почти без одежды, а связавшие нас обстоятельства стали ещё крепче и непреодолимее. Осознание того, что метку убрать невозможно без угрозы собственной жизни, буквально уничтожало меня – я просто лежала в постели и смотрела в балдахин над головой.

Наступило время завтрака, но я в столовую не спустилась и велела горничной предупредить мать о том, что неважно себя чувствую и хочу полежать сегодня немного подольше.

Но кто бы ещё прислушался ко мне и дал побыть в одиночестве – держи карман шире! Ещё до того, как утренняя трапеза закончилась, в дверь моей комнаты постучали. Я так и подобралась, предположив, что это кто-то из старших – объясняться ни с кем из них мне совсем не хотелось, потому что это неизбежно повлечёт за собой необходимость лгать.

Но всё оказалось гораздо хуже: после разрешения войти внутрь заглянул Мирэй. Как ни в чём не бывало! Не знаю, какому именно порыву я поддалась, как только его увидела: почувствовала только, что внутри словно бы раскололась колба с концентрированным гневом. Я схватила с прикроватной тумбы графин с водой – к счастью, уже почти опустошённый – и швырнула прямо в светлого.

Молча. Со всей силы.

– Кей… – только и успел выдать он, после чего проворно спрятался, и толстое стекло с треском разбилось о ребро двери. В