Злодейка, приручившая Дракона - Аматариэль Джулианна Кортес

бледной аристократки с ледяными глазами. Злодейка. Книга была права. Я была тенью, необходимым контрастом, на фоне которого свет главной героини должен был сиять еще ярче. Все мои планы, вся моя борьба за выживание вдруг показались бессмысленными. Я могла спасти свою жизнь, но какой в этом был толк, если эта жизнь была обречена на вечное наблюдение за чужим счастьем из темного угла?

Боль в сердце была физической, острой. Она была хуже боли от раны, потому что от нее не было лекарств. Я впервые в этом мире почувствовала себя не просто чужой, а лишней. Ненужной. Заменяемой. Элайра могла дать ему покой. Она была его исцелением, его светом. А что могла дать ему я? Интриги, полуправду, опасные знания и шрам на плече, который лишь напоминал о его уязвимости.

В тот вечер я не пошла на ужин. Я заперлась в своей комнате, и на робкий стук Анны ответила, что нездорова. Я ожидала, что меня оставят в покое. Я была почти уверена, что Кай ужинает со своей новообретенной целительницей, впитывая ее свет и покой. Мысль об этом причиняла мучительную боль, но я заставляла себя думать об этом, снова и снова, как мазохист, ковыряющий свою рану. Нужно было привыкнуть. Нужно было убить в себе эту глупую, иррациональную надежду.

Отчаяние — вязкое, как болото. Оно грозило поглотить меня целиком. Но когда на дне этой черной ямы я уже была готова сдаться, во мне проснулось что-то другое. Злое, упрямое, холодное. Моя гордость. Гордость не Амелии, а Валерии, женщины из другого мира, которая умерла нелепой смертью и не собиралась позволить своей второй жизни закончиться жалким прозябанием в тени.

Если я не могу быть его светом, я стану его тьмой. Его незаменимой, необходимой тьмой. Если я не могу быть его сердцем, я стану его мозгом. Его оружием.

С этой мыслью я встала. Движения были резкими, механическими. Я подошла к тайнику и достала свои сокровища: слиток орихалка, кусок кожи василиска и холодный, впитывающий свет селенит. Я разложила их на столе рядом со своими чертежами.

Работа стала моим спасением. Она была логичной, точной, она требовала полной концентрации. Здесь не было места эмоциям. Только расчет, знание и воля. Я забыла о боли в сердце, сосредоточившись на боли в кончиках пальцев, когда пыталась придать форму неподатливому металлу. Используя магию, свой маленький, тайный огонек, я начала медленно, мучительно плавить орихалк, вытягивая из него тончайшие нити, похожие на серебряную паутину. Я часами плела из этих нитей сложный каркас, сверяясь со своими схемами. Это должно было быть не просто украшение, а сложный энергетический контур, способный резонировать с его Ки.

Я работала всю ночь, игнорируя усталость и ноющую рану. Когда первые лучи солнца коснулись шпилей дворца, передо мной лежал готовый каркас — изящный браслет сложного плетения. Он был холодным и мертвым, но я знала, что это лишь сосуд. Теперь его нужно было наполнить жизнью. Осторожно, используя специальные алхимические инструменты, я вставила в центр плетения кристалл селенита. А затем начала самый сложный этап — изоляцию. Я оборачивала конструкцию тончайшими полосками кожи василиска, создавая герметичный кокон, который должен был защитить носителя от неконтролируемых утечек энергии.

Я не знала, сработает ли это. Моя теория была построена на сплаве магии и физики из другого мира. Это был безумный эксперимент. Но в тот момент он был единственным, что удерживало меня на плаву. Это было мое дело. Мое творение. Нечто, на что Элайра с ее божественным даром была не способна.

Я не пошла на завтрак и на обед. Тим, обеспокоенный моим отсутствием, принес мне поднос с едой, но я едва притронулась к нему, полностью поглощенная работой.

А вечером в мою дверь постучали. Властно, требовательно. И я знала, кто это.

— Войдите, — сказала я, не отрываясь от своего творения.

Вошел Кай. Он был в своем обычном черном мундире, но выглядел уставшим. Он обвел взглядом комнату, мой нетронутый обед, а затем его взгляд остановился на столе, на странном устройстве в моих руках и разбросанных вокруг инструментах.

— Что это? — спросил мужчина, и в его голосе слышались нотки подозрения.

— Новое хобби, — ответила я холодно, не поднимая на него глаз. — Помогает от дурных мыслей.

Генерал подошел ближе, его тень накрыла мой стол. Он смотрел на браслет с нескрываемым любопытством. Мужчина чувствовал энергию, исходящую от материалов, даже в их неактивном состоянии.

— Ты не отвечала на просьбы слуг. Я беспокоился.

— Не стоило, — отрезала я. — Как видите, я жива. И даже почти здорова. Как, к слову, здоровье леди Элайры? Надеюсь, ее пребывание во дворце комфортно? Ей предоставили достаточную охрану? Учитывая ценность ее дара, она может стать мишенью для ваших врагов.

Мой тон был безупречно вежлив. Я говорила как его советник по безопасности, а не как ревнивая женщина. И это сбило его с толку. Он ожидал слез, упреков, истерики. А получил холодный, деловой отчет.

— С ней все в порядке, — ответил мужчина после небольшой паузы. — Она под моей личной защитой. Она… полезный актив.

— Несомненно, — согласилась я, аккуратно полируя кожу василиска. — Ее дар уникален. Он может принести вам много пользы. Облегчить боль от старых ран. Успокоить дух.

Каждое мое слово было как удар маленьким, отравленным кинжалом. Я говорила о ее пользе, но подразумевала его зависимость от нее.

Генерал нахмурился, чувствуя подвох, но не в силах упрекнуть меня в чем-либо.

— Я пришел сообщить, что сегодня вечером я ужинаю не в своих покоях. А в Малой столовой. И я хочу, чтобы ты меня сопровождала.

Я замерла. Это было неожиданно.

— Я думала, вашу трапезу скрасит общество леди Элайры, — сказала я ровным тоном. — Ее беседы, должно быть, куда приятнее моих.

— Беседы леди Элайры действительно приятны, — его голос стал жестким. — Но они не помогают мне анализировать донесения шпионов и выстраивать стратегию против канцлера. А твои — помогают. Я жду тебя через час.

Он развернулся и вышел, не дожидаясь моего ответа.

Я осталась сидеть в тишине, глядя на почти готовый браслет. Внутри меня не было радости или триумфа. Лишь холодное, ясное осознание.

Генерал выбрал. Сегодня, в этот вечер, он выбрал не свет, а тьму. Не целительницу, а оружие. Не покой, а пользу.

Это был не романтический выбор. Это был выбор стратега. Он нуждался в моем уме, в моей способности видеть мир так же цинично и ясно, как он сам. Элайра могла исцелить его тело, но я могла защитить его империю.

Я медленно