По извиистым волнам - Вал И. Лейн

Пока я стояла, мои нервы были натянуты, как спутанные веревки, я все еще пыталась осознать невероятную реальность происходящего. Члены экипажа, наблюдавшие за нами, вернулись к своим обязанностям, снуя по палубе, под ней и над ней. И я смотрела в том же невыносимом молчании, что и МакКензи с Ноем, как «Вдова», поймав ветер, качнулась вперед по воде.

12. Каждый сам за себя

Майло

Когда я открыл глаза, я лежал лицом вниз на песке. Руки болели после плавания. Я несколько раз закашлялся, когда сел, чтобы очистить легкие от морской воды. Я застонал, когда мышцы задрожали от усталости.

— Катрина, — пробормотал я, только чтобы понять, что ее нигде не видно в этом пустынном месте и поблизости от него. — Катрина!

Я выкрикнул ее имя, встав на ноги и оглядывая незнакомый берег, куда меня вынесло волнами. Это была поляна на краю джунглей. Заросшая экзотической растительностью и вьющимися по скалистым уступам виноградными лозами, которые контрастировали с белым песком внизу. Это показалось мне почти знакомым, но, с другой стороны, я видел почти все порты Карибского моря… даже если это было три столетия назад.

Я изучал нетронутую местность, пораженный ее дикой красотой, уже ощущая давно забытую карибскую жару под палящими лучами белого солнца. Но холодный, призрачный страх сковал меня при мысли о том, что, похоже, больше никого с корабля здесь не было. Я был один. И я опасался худшего.

Когда бродил по окрестностям, осматриваясь в поисках каких-либо признаков выживших, то заметил небольшой костер, все еще тлеющий под развесистой пальмой. Во мне поднялась радость, когда я подумал, что, возможно, они все-таки добрались до цели.

По крайней мере, Катрина. Боже, Катрина должна была выжить.

Но одна вещь привлекла внимание и заставила меня усомниться. На палочках, которые использовались для подвешивания горшка, висели четки. Я взглядом проследил за тем, как четки упали на землю, и заметил небольшую коричневую кожаную сумку. Она не принадлежала ни МакКензи, ни Ною, и уж точно не Катрине. Я огляделся по сторонам в поисках каких-либо признаков присутствия хозяина, а затем наклонился посмотреть, нет ли в этом лагере свежей воды, чувствуя, как пересыхают губы. Но когда наклонился, с верхушек деревьев на меня спрыгнул мужчина моего роста.

Он налетел на меня, сбив с ног и придавив коленом. В солнечном свете сверкнуло серебро. Я едва успел заметить лезвие, когда он приставил его к моему горлу.

Инстинкт, который, как я думал, давно остыл во мне, внезапно возродился, как угли из пепла. Со скоростью, на которую я не рассчитывал, я блокировал удар кинжала локтем, а другой рукой перехватил запястье нападавшего за несколько дюймов до того, как его лезвие коснулось моей шеи.

Кровь закипела во мне, когда я сбросил с себя мужчину и попытался вырваться из-под его веса. Но он не собирался позволять мне сбежать.

— Чего ты хочешь? — проворчал я, уворачиваясь от пальмовых листьев и камней и стараясь держаться от него на расстоянии.

— Я не хочу, чтобы в мои дела вмешивались шпионы. — Его хриплый голос был похож на змеиное шипение, коварное и угрожающее. Он быстро сокращал расстояние между нами, и я уже видел в его глазах выражение, которое видел раньше. Этот человек намеревался убить меня. И он не остановится, пока не достигнет цели.

Он бросился на меня, проворный и умелый. Этот человек не был драчуном. Его тактика демонстрировала мастерство, которым лучше всего владеют наемные убийцы или ополченцы. Он и понятия не имел, что мне довелось участвовать в скрытных боях. Вальдес довольно часто отправлял меня на борт других кораблей, чтобы я крал их карты или контракты. Если меня ловили, я должен был тихо положить этому конец. При необходимости, это было то же самое.

Мужчина прыгнул на меня с изогнутым клинком в руке. Я потянулся к бедру за мечом, которого там не было. Глупая ошибка. Я дал ему долю секунды на то, чтобы воспользоваться моим замешательством. Он полоснул меня ножом по щеке.

Кровь, смешанная с солью и потом, обжигала кожу. Я моргнул, чтобы сфокусироваться, и поймал его руку, когда он снова опустил ее. На этот раз он тоже преградил мне путь. Затем он с решительным ревом оттолкнул меня назад. Я боролся с болью, которая отдавалась в затылке, когда он прижал меня к большой каменной стене. Вклинив свою ногу между его ногами, я вывел его из равновесия, ровно настолько, чтобы я мог схватить руку, державшую клинок, и направить ее на него в борьбе, которая усиливалась с каждой секундой.

— Я не шпион, — процедил я сквозь стиснутые зубы. Мои челюсти были так сильно сжаты, что я заскрежетал зубами от боли. Я мог видеть только кончик его носа и челюсть под тенью плаща с капюшоном, который скрывал все остальное.

— Ты один из людей Келлема. Я знал, что он сунет свой чертов нос в это дело, — проворчал он, отталкиваясь предплечьем от моей руки, чтобы приблизить нож. — Я отправлю ему сообщение о том, что он вмешивается в дела, которые вряд ли скоро забудет.

— Келлем? — Я знал это имя. Соперник моего отца… давным-давно.

— Остановись! Просто послушай меня, — еле слышно произнес я, изо всех сил сопротивляясь дрожащей руке, толкающейся в меня. Еще несколько сантиметров, и он перережет мне горло.

— Просто прими свою судьбу как мужчина. — В одном внезапном порыве энергии он прорвался сквозь мою защитную хватку. Я должен был сделать выбор. Я знал, что если продолжу сдерживать его, он в конце концов одолеет меня, как только я устану. Я ослабил хватку, соскользнув вниз под ним так быстро, как только мог, в то время как верхняя часть его тела отлетела вперед, на теперь уже пустое место у каменной стены. Он повернулся и схватил меня сзади, прежде чем я смог встать на ноги и отойти подальше. Но резкий лязг металла о камни прозвучал музыкой для моих ушей. Он выронил нож, пытаясь схватить меня.

Во время нашей схватки он крепко сжал меня сзади. Я боролся с ним, а он сжимал меня, пока у меня не помутилось в глазах. Ноги подкосились, и я использовал инерцию, чтобы бросить нас обоих на землю, где его хватка на моей оставалась нерушимой. Оторвать его бицепс от моего горла в таком положении было невозможно, поэтому я вслепую нащупал вокруг себя оброненный клинок. По какой-то божественной милости