Воля владыки. У твоих ног - Рия Радовская

— Чем вы здесь занимаетесь? — спросила, проглотив кусок омлета.

— О, кто чем. Если любишь гулять, тебе понравится в саду. Я не люблю, в Имхаре слишком жарко, у меня на родине тоже, но там — море. — Она подняла взгляд, изменившийся, как будто затуманенный воспоминаниями. Добавила тихо: — Я из Баринтара. — И продолжила совсем другим, оживленным тоном: — Если нет — в твоем распоряжении часть дворца и башня. Библиотека, танцевальный зал, зал для занятий, правда, им мало кто пользуется, зал для развлечений. Я вот, например, немного рисую, правда, хуже, чем Тасфия, но Ладуш говорит, хорошо получается. А, еще есть зал для упражнений, но с тех пор, как владыка казнил Сеналя, нового учителя у нас нет, да, честно говоря, не очень-то и хотелось. Когда я приехала, целую неделю потратила только на то, чтобы все осмотреть и запомнить, — она взяла чашу с чем-то густо-розовым, отпила, довольно жмурясь. — Путалась в комнатах и переходах. Это было весело.

— Для занятий, для развлечений, для упражнений, — повторила Лин. — И какие же занятия, развлечения и упражнения достойны личных анх повелителя? Да, и за что казнили этого Сеналя?

— О, об этом лучше спроси у Лалии. Я как раз только приехала, так что подробностей не знаю. Но история вышла неприятная. Сеналь был клибой, обычно на тренировках присутствовал Ладуш. Но однажды, — Сальма покусала губу, помедлила, будто подбирая слова. — Ладуша не было, и он… слишком многое себе позволил. Владыка не терпит, когда к нам прикасается кто-то чужой.

— А Сеналь об этом не знал? — удивилась Лин. — Не может быть. Я и то уже знаю.

Сальма пожала плечами.

— Наверняка знал, но, может, надеялся, что обойдется. Некоторые, уже после казни, просили отправлять сюда господина Сардара, якобы для тренировок. — Сальма опустила ресницы. — О нем здесь многие мечтают, а он слишком редко заходит. Но он первый советник, ему и без нас есть чем заняться, конечно, владыка не позволил.

Лин тихо хмыкнула. Скорее можно подумать, что какая-нибудь анха спровоцировала бедолагу Сеналя в надежде, что его заменят… ну вот тем же господином Сардаром.

— Но упражнения — это хотя бы полезно, — продолжила Сальма. — Особенно для некоторых, а занятия — бессмысленная скука. Мы все уже получили необходимое образование. За исключением тех, кто попадает сюда с улицы. Вот как вчера, — она поморщилась. — Но такое бывает о-очень редко. Так что дальше сидеть над сложными книгами я, например, не вижу надобности.

Лин кивнула, радуясь, что еда избавляет от необходимости отвечать. Сальма была, похоже, самой обычной недалекой анхой, любительницей сплетен и не любительницей нагружать мозги и тело. Впрочем, она рисует — хоть что-то. Но история с казненным учителем пахла нехорошо. Лин повертела в пальцах вилку с насаженным на нее куском колбаски, спросила:

— Где кофе?

На самом деле хотелось спросить, всегда ли на тренировках торчал Ладуш, или «обычно» — это «чаще всего, но не обязательно». Если всегда, почему в тот раз не отменили занятие? Если нет… Да в любом случае, как ни крути, от истории несло подставой! Не совсем же этот учитель идиот, лапать анху повелителя у всех на глазах?

Сальма взяла со стола колокольчик и позвонила.

Невыразительный, блеклый, в тусклом сером балахоне клиба появился из-за двери, ловко удерживая поднос одной рукой. Опустил перед Лин крошечную чашечку, наполнил из кофейника и, низко кланяясь, удалился.

Чашечка, несомненно, была произведением искусства. Тончайшая, на просвет казавшаяся бумажной, в виде полураскрывшегося цветка лотоса, нежно-розового, с бриллиантовыми каплями воды на лепестках. В руки брать страшно! Лин проглотила едкий вопрос, на чьи пальцы рассчитана миниатюрная ручка-стебель. Вздохнула, вспомнив пузатые, вместительные кружки в родном управлении — напьешься так уж напьешься, а эта… наперсток!

Но кофе пах одуряюще вкусно. И его, бездна бы все побрала, хотелось. Много. Лин посмотрела вслед ушедшему клибе, раздумывая, не потребовать ли нормальную большую кружку, и тут дверь распахнулась. Воздвигшийся на пороге стражник зычно рявкнул:

— Госпожу Линтариену к владыке!

Это было так похоже на «агента Линтариену к господину Каюму!», сулившее очередное тухлое дело, что Лин вскочила, едва не опрокинув стол. Выругалась мысленно, подхватила все-таки чашечку, на бегу опрокинула в себя обжигающий кофе.

— Ничего себе! — воскликнула Сальма. — Еще даже солнце не село. Подожди, тебе нужно сопровождение!

— У нее будет сопровождение, — вслед за стражником в зал вошла еще одна анха. И, кажется, Лин знала, кого видит теперь при свете дня. Высокая, тонкокостная, в длинном ярко-синем атласном одеянии, которое целиком можно было назвать драгоценностью, так густо оно было расшито камнями. Переливались топазы и сапфиры — а может, не топазы, а опалы, не то чтобы Лин разбиралась в камнях. Искрилась серебром оторочка рукавов. Анха смотрела на Лин сверху вниз. В миндалевидных синих глазах читалась презрительная насмешка. Она стояла в густой, стекающей ниже пояса волне блестящих черных волос и при этом выглядела уверенно и гордо. — Прекрасно, ты больше не воешь. Идем за мной. Владыка хочет видеть тебя немедленно, я даже согласилась проводить.

— Лалия, казнь уже закончилась? — взволнованно спросила Сальма.

— Там еще осталось на завтра, но это не твое дело, птенчик. — Она развернулась и вышла, оставляя за собой чуть заметный след чего-то горьковато-пряного. Лин заторопилась следом.

Завтрак предоставил немало информации, а короткий разговор Лалии с Сальмой добавил еще. Лин шла, автоматически отмечая в памяти переходы, лестницы и повороты, и думала о Лалии. Самоуверенная, надменная, знающая себе цену — весьма высокую цену, а по заслугам или нет, еще предстояло разобраться. Слишком опасная для бездельной анхи. «Моя анха может даже казнить или миловать», — вспомнила Лин слова владыки. Сейчас она была уверена — это о Лалии. У «птенчиков» вроде Сальмы кишка тонка.

— Я привела ее, владыка.

Лин шагнула в очередной зал, все еще занятая своими мыслями, и только после этих слов поняла — пришли.

Владыка поднял голову от заваленного свитками стола, нетерпеливо махнул рукой в сторону груды подушек неподалеку:

— Входи и садись.

— Составить вам компанию? — спросила Лалия.

— Нет. И помни, о чем мы говорили.

— Я