Щит Спэрроу - Девни Перри

— Кто? — Потребовал Рэнсом. — Кто заставил тебя хранить это в тайне?

От тяжелого молчания у меня зачесалась кожа. Почему Кэтлин ничего нам не сказала? Кто заставил ее дать клятву хранить тайну? Это не мог быть король Рэмзи. Она не могла работать с ним. Тогда кто?

Но прежде чем я успела спросить, в дверь заскреблись, а затем тяжелая деревянная створка распахнулась.

Все как один уставились на вошедшую Луэллу.

На темных волосах и вокруг шеи у нее был шарф. Ее тело прикрывало плотное пальто с меховой подкладкой. Увидев нас, она застыла, широко раскрыв глаза. Ее щеки раскраснелись, на лбу блестели капельки пота, как будто она примчалась сюда, где бы ни пряталась.

А в руке у нее была банка, полная ягод.

Ягоды в зеленой оболочке. Зелень была такой темной, что казалась черной. Такого же цвета, как Лисса.

Пещерный имбирь.

У меня не было доказательств, что это был ингредиент этой ужасной инфекции. Ничего, кроме запаха, цвета и догадки. Но в какой-то момент совпадение перестает быть совпадением. И догадка может оказаться правдой.

Зачем Луэлле баночка пещерного имбиря? Если не…

Эти подсказки не должны были привести меня к Рэмзи. Он не был тем человеком, у которого были ответы.

Я перевела взгляд на Кэтлин, но она не смотрела на меня. Она смотрела на Луэллу, ее щеки пылали от чувства вины.

Кусочки, семена, которые посадила Кэтлин, нити, которые она сплела, были туго натянуты. Женский почерк в книге наверху, где рассказывалось об обширных испытаниях пещерного имбиря. Единственным занятием, которое нравилось Эви, была наука с Луэллой.

— Это вы, — прошептала я, и у меня скрутило живот, когда я снова повернулась к Луэлле.

Она знала, что такое Лисса. С чего все началось.

Я вложила свою руку в руку Рэнсома и крепко сжала ее, когда между его бровями снова залегли две морщинки.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, посмотрев на меня, затем на Луэллу. — Ты работаешь с отцом?

Нет, она не стала бы сотрудничать с Рэмзи. Не после всего, что он сделал. Но она была частью этого, так или иначе. Я чувствовала это всем своим существом.

Прежде всего Луэлла была матерью. Она могла бы жить на другом конце континента, отдельно от Эви. Но она не хотела оставлять Рэнсома. Она была готова на все ради него, лишь бы он был в безопасности.

Боги. У меня кружилась голова. Я потянулась, чтобы обнять Рэнсома обеими руками.

— Я думаю, что человек, которому есть что рассказать, — это твоя мама.

Пятьдесят шесть

Луэлла повернулась к двери, но прежде чем она успела убежать, Рэнсом остановил ее одним-единственным словом.

— Мама.

Она медленно повернулась, сжимая в руках банку с пещерным имбирем. Ей потребовалось мгновение, чтобы встретиться с ним взглядом. Когда она это сделала, из ее глаз уже текли слезы.

— Я не предполагала, что все зайдет так далеко.

— Что ты натворила? — спросил он, крепче сжимая мою руку.

Я нуждалась в ее ответе больше, чем в своем следующем вздохе.

И это было последнее, что я хотела услышать в королевстве.

— Лу, — прошептала Кэтлин. — Все кончено.

Луэлла покачала головой, и темные волосы рассыпались по ее плечам.

— Мне нужно больше времени. Я найду способ исправить это.

Кэтлин опустилась в кресло, как будто слышала это уже сотню раз. Тысячу.

— Заходи в дом. Расскажи им правду.

Краска отхлынула от лица Луэллы, но она закрыла дверь и пересекла комнату, заняв место рядом с Кэтлин.

Рэнсом стоял неподвижно, пока я не потянула его за руку, подталкивая к столу.

В тишине гулко раздавался скрип отодвигаемых стульев. Дерево заскрипело под нашим весом.

На плече у Луэллы была сумка. Она положила имбирь на стол, а сумку себе на колени и крепко прижала к себе.

— У нас нет шансов выстоять против крукса. Мы умрем, пытаясь бороться с ним. И я не отдам своих детей на растерзание теням в каком-нибудь подземном убежище, где они будут гнить неделями.

То, как погибла ее семья. Все начиналось с хорошего, не так ли? С материнской любви.

Луэлла промокнула уголки глаз, прочистила горло и выпрямилась.

— Мы должны быть сильнее, чтобы пережить миграцию.

— Мама. — Рэнсом ударил кулаками по столу с такой силой, что банка с пещерным имбирем чуть не опрокинулась. — Что ты наделала?

Она встретилась с ним взглядом, вызывающим и дерзким.

— Я не могу потерять тебя. Я не могу потерять Эви. И не потеряю. Я сделала то, что, по моему мнению, было лучше всего, чтобы ты был жив и в безопасности.

— Жив? Ты создала Лиссу. И теперь это убивает меня. — Рэнсом вскочил со стула, так что тот заскользил по полу. Его руки широко раскрылись, прежде чем он прижал ладонь к сердцу. К тому месту, где на груди змеились темные вены.

Вены, на которых я спала каждую ночь. Вены, о которых я молилась каждое утро, чтобы они исчезли. Он положил обе руки на стол и наклонился вперед, пока не оказался в нескольких дюймах от ее лица.

— Я чувствую, как оно высасывает жизнь из этого тела с каждым взмахом моего меча, с каждым ударом моего сердца.

— Мне жаль. Я не хотела, чтобы это случилось. Если бы я знала… — Ее подбородок задрожал. — Я могу все исправить. Я найду лекарство.

Рэнсом усмехнулся.

— Лекарства нет.

— Но что, если есть? — Я положила руку ему на плечо. — Пожалуйста. Сядь. Давай выслушаем ее.

В этой истории было что-то еще. Возможно, если Луэлла заполнит некоторые пробелы, недостающие фрагменты, мы увидим путь к излечению. Я не теряла надежды, что мы сможем помешать Лиссе убить Рэнсома. Я не хотела терять его из-за этой инфекции.

Тело Рэнсома дрожало от ярости и боли, его глаза были серебристыми. Монстр пытался освободиться от привязи.

— Пожалуйста, — умоляла я, мое сердце билось где-то в горле.

Он стиснул зубы, но попятился. Но не к своему креслу, а к тому, чтобы стоять в другом конце комнаты, прислонившись к стене, скрестив руки на груди, и слушать.

— Это вы создали Лиссу? — спросила я Луэллу.

Она с трудом сглотнула.

— Лисса — это магия. А я ей не обладаю. Но у Каландры есть магия. Только посмотрите на разные глаза в этой комнате.

Что, если магия выходит за рамки почвы? За рамки цвета глаз и магии Востеров?

— Я верю,