Ее кровь, его тьма - Лира Алая

Я хотела его поцелуя. Я хотела чувствовать его нежность. Я хотела быть любимой им. Хоть ненадолго, всего лишь на миг, но так сильно, что это желание стало невыносимым.

— Поцелуй меня, — чуть поворачивая голову, находя его палец губами и закрывая глаза, выдохнула я, позволяя себе быть захваченной этим моментом.

Я играла с ним, флиртовала, но в то же время была абсолютно искренней. Он наблюдал за мной с каким-то восхищением, не способный оторваться, словно я становилась для него чем-то новым, неожиданным.

— Мне нравится, как откровенно ты проявляешь свои желания, сладкая. Это начинает сводить меня с ума, — его голос был низким и горячим, вибрирующим внутри меня.

Он прикоснулся к моим губам, сначала легко, в мягком, невесомом поцелуе, но постепенно углубил его. Его поцелуй был жадным, тёплым, он прижимал меня к себе, пока я сама не растворилась в нём, зарываясь пальцами в его волосы.

Он тянул меня ближе, плотнее, сильнее. Одеяло соскользнуло и упало на пол, открывая меня ему полностью. Я была обнажённой, и от этого не чувствовала ни капли стыда — напротив, меня переполняло ощущение близости и принятия.

— Я не против, что ты постоянно голая передо мной, — он чуть отстранился, пробегая взглядом по моему телу, и я чувствовала, как этот взгляд ласкает кожу.

Он сжал мои ягодицы, прижимая меня к себе ближе, и я задохнулась от волны желания, нахлынувшей в этот миг.

— Хочу снять с тебя рубашку.

— Разрешаю тебе сейчас делать всё, что хочешь, — прошептала он, и мои пальцы дрожали, расстёгивая его рубашку пуговица за пуговицей. Я открывала его красивую грудь, гладя её ладонями от ключиц до пресса, жадно изучая каждую линию его тела.

— Сколько времени у тебя не было секса с мужчиной, сладкая? — его голос был низким, дерзким, но этот вопрос пробрал меня до глубины.

Её как будто снесло крышу. Всё, что копилось в ней годами — желание, нежность, тоска по близости, любовь, жажда — теперь вырвалось наружу, сметая остатки осторожности.

— Я скучала целых три года, поэтому я и правда проголодалась, - как-то смело, даже для самой себя, заявила я.

— Я тоже голоден, — его глаза сверкнули, и в следующий миг он впился своими клыками в мою шею.

Боль была острой, резкой, как удар молнии, но почти сразу меня накрыло волной наслаждения, такой яркой, что в груди перехватило дыхание. Я застонала, прижимаясь к нему сильнее.

Он не пил много, отстранившись почти сразу, но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы я почувствовала, будто моё тело стало другим. В месте укуса горело, пульсировало, и эта боль не отталкивала, а тянула глубже в бездну желания. Я вся словно превратилась в струну, натянутую до предела, дрожащую от малейшего движения.

Мои губы сами приоткрылись, и из груди сорвался тихий стон, я не могла его сдержать. Его взгляд впивался в меня, тёмный, горячий, полный власти и жадного нетерпения. Он держал меня в своих руках, и я чувствовала, что принадлежу ему полностью, без остатка.

Я обвила его шею руками и прижалась ближе, словно искала в нём спасения, но в то же время жаждала огня, который он зажигал во мне.

Михаэль потянул меня за берда к себе, и я сразу почувствовала твёрдое, напряжённое доказательство его желания. Оно пронзило меня волной сладостного страха и предвкушения. Я зажмурилась, вдыхая его запах — густой, терпкий, будоражащий, — и уткнулась носом в его грудь.

Его ладони скользнули по моей спине, горячие, властные, жадные. Он легко прижал меня, заставляя выгнуться, и мои соски тут же затвердели, когда его пальцы сжали мою грудь, словно требуя её всю себе. Я вскрикнула, и этот вскрик прозвучал как признание: «Я твоя».

Он смотрел на меня с хищной страстью, и этот взгляд сводил меня с ума. Не было в нём жалости или нежности, только голод и жгучее желание. Но именно это и вызывало во мне восторг: я была желанной, до дрожи, до потери разума.

Я медленно опустила руки вниз, на его пояс, и с дрожью пальцев развязала ремень. Михаэль чуть приподнял бёдра, позволяя мне стянуть с него брюки. И вот, передо мной открылось то, чего я так жаждала, то, о чём только что осмелилась просить. Его плоть была тяжёлой, пульсирующей, полной силы.

Жар внизу живота стал невыносимым, я вся текла от предвкушения. Мне хотелось насадиться на него сразу, до конца, но его голос остановил меня:

— Не спеши, мышка.

Он взял меня за талию, провёл ладонью по моей коже, чуть сжал ягодицы и резко притянул ближе. Я вскрикнула, ощутив, как он касается моего входа, и дрожь прошла по всему телу. Растирая мои соки, подготавливая меня.

— Ты готова принять меня? — прошептал он, губами задевая моё ухо.

— Да… пожалуйста… — мой голос был хриплым от желания.

И он вошёл. Резко, глубоко, одним движением, до самой сердцевины. Я вскрикнула так громко, что звук отразился от стен, и тут же обняла его крепче, будто боялась потерять связь с ним даже на миг.

Страх и наслаждение смешались во мне, расплескались огнём по жилам. Я задыхалась, выгибаясь в его руках, чувствуя, как каждая клетка моего тела принимает его в себя.

Он начал двигаться. Сначала медленно, будто смакуя каждое моё дрожание, а потом всё быстрее и глубже. Его бёдра били в мои, его ладони то хватали меня за талию, то скользили вверх, сжимая грудь, задевая соски. Я стонала, задыхалась, каждый его толчок выбивал из меня воздух и превращал в сладкое признание в том, что я принадлежу ему.

Я обвила его бёдра ногами, насаживаясь глубже, жаднее, требуя больше. Я забыла обо всём, кроме него. Только Михаэль, его тело, его дыхание, его жар внутри меня. Я не думала ни о смерти, ни о будущем. Я жила только этим мигом, этой страстью.

Он целовал меня жадно, сильно, впиваясь губами, кусая, словно хотел оставить метку. Наши языки сплелись в танце, таком же безумном, как наши тела.

— Признай, что ты уже моя, — выдохнул он, сжимая моё горло рукой, удерживая меня в этом огненном ритме.

— Да…. я только для тебя… — хрипела я, едва не плача от счастья.

Он ускорился, его движения стали яростными, неумолимыми. Я вскрикивала на