Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон! - Анна Солейн

— Мелисса ловко дернула на себя “плащ тьмы”.

— Идем-идем-идем! — поторопила она остальных. — Мы опаздываем! Иви…

— Идите вперед и ничего не бойтесь, я за всем присмотрю, — пообещал генерал Реннер. — Вперед.

Я ступила по направлению к сцене — толпа, на удивление, передо мной раздвинулась. За мной в полной тишине двинулись дети. Серьезный Юджин, нервная Мелисса, испуганная Софи, держащиеся за руки Бетти и Берт, Лили в симпатичном розовом платьице, почесывающая рожки.

Кто-то робко хлопнул.

— Отвлеки их! — бросила Мелисса и рванула на сцену, расставлять “декорации”. — А вы — по местам! Выдайте сегодня высший уровень! Мы не можем все упустить!

— Мне страшно, — пискнула Бетти.

— Кого ты боишься, их? А ну… Леди Иви, да отвлеките же их! Пока мы готовимся!

Стоя под сценой, я повернулась лицом к толпе. Может, и хорошо, что в скудном свете фонарей лица я видела нечетко.

— Уважаемые горожане! Мы рады возможности выступать для вас. Надеюсь, наши таланты вас удивят, — сказала я и замолчала.

Тишина.

А что говорить дальше?..

— Да засуньте себе ваши таланты… — бросил кто-то из толпы.

Кто-то одобрительно загудел, кто-то зашикал, кто-то — хранил молчание.

Тот самый мужчина, который едва не ударил Мелиссу, расталкивая людей, прорывался к сцене. Оказавшись достаточно близко, он замахнулся. В его руке я разглядела камень.

Спустя секунду камень уже летел в сторону сцены — где суетились, готовясь к выступлению, дети.

Тело отреагировало мгновенно.

Глава 44

Спустя секунду камень уже летел в сторону сцены — где суетились, готовясь к выступлению, дети.

Тело отреагировало мгновенно.

Я выставила вперед руку, вызывая самый мощный щит из всех, что могу создать. Впервые в жизни я увидела, что у меня из ладони как будто течет белая полупрозрачная сила, окутывает меня саму, генерала Реннера и сцену, где суетились дети, плотным непроницаемым куполом от выложенной камнем площади до верхушки фонарных столбов.

Как в замедленной съемке я наблюдала за камнем. Недолетев до сцены, он врезался в мой барьер и грохнулся вниз.

Повисла тишина, и я выпрямила спину еще сильнее, до боли. Ну вот. Теперь все знают, что я неблагая. Еще и не стою на учете, так что проблем на мою голову скоро свалится — прилично.

Но это будет еще не сегодня.

— Видишь, — тихо сказал генерал Реннер. — Я знал, что у тебя получится. С тобой дети в безопасности.

Он погладил мою ладонь, и я вздрогнула. Рука была горячей, и мне казалось, что я могу вообще все, если он до меня вот так дотрагивается.

— Мы готовы начинить, объявляй! — прошипела Мелисса мне в ухо.

Так, вот я дуреха! А ну-ка — собраться с мыслями!

— Надеемся, наше выступление вам понравится. Пьеса называется… — Я замялась, но пришлось  все-таки сказать, я же пообещала Мелиссе. — “Отродья”.

После моих слов тишина стала еще более абсолютной. Как Мелисса и предсказывала, название “оглушило”.

— Отходите, ну! — зашипела она. — Ничего же не видно!

— Идем, — потянул меня за руку генерал Реннер. — Не бойся, купол крепкий. И я присмотрю за всем.

“Ты все время забываешь, что не обязательно тащить все в одиночку”, — кажется, так он однажды сказал. Поверить в это в самом деле было непросто.

Встав неподалеку, я замерла. Теперь на сцене красовались импровизированные “кулисы” — две ширмы, которые помог принести и установить Аб.

В центре сцены стояли два стула и фонарь. Еще несколько фонарей находилось по краям, так что сцена как будто парила и была видна каждая деталь происходящего, несмотря на сгустившуюся темноту ночи.

— Вы оборзели? — рявкнул кто-то в толпе. — А ну у…

Голос замолчал, и я посмотрела на генерала Реннера, который как раз в этот момент щелкнул пальцами.

— Иногда искусство нужно заталкивать в головы принудительно, — прошептал он, и я прыснула.

На сцену вышел Юджин. Вдобавок к спрятанной под рубашкой подушке, которая символизировала окладистый живот отца семейства, он обзавелся нарисованными усами и ступал тяжело, как взрослый человек. В руках у Юджина была детская колыбелька. Такую следовало вешать под потолок, но Мелиссе пришлось смириться с тем, что, раз потолка нет, можно и поставить на стул.

(“Невыносимо работать в таких условиях!”)

— Во-о-от так, — прокряхтел Юджин. — Во-о-от так.

— Ах, дорогой! — прощебетала Бетти. — Ты уже подготовил колыбельку! Но ведь я только недавно узнала, что у нас будет ребенок!

Она, в платье из тяжелой ткани и фартуке, влетела ему в объятия — эту сцену репетировали раз сто до того момента, когда въедливую Мелиссу она устроила.

— Конечно, а как иначе? — пробасил Юджин. — Я ведь уже люблю нашего малыша. И тебя тоже!

— Правда? И будешь любить, что бы ни случилось? У меня дурное предчувствие.

— Ни о чем не думай!

Они обнялись, старательно изображая поцелуй, а потом разбежались в разные стороны, спрятавшись за кулисы.

Спустя секунду Бетти вышла уже одна — с огромным животом-подушкой и корзинкой для продуктов.

— Яблоки, свежие яблоки! — звонко крикнула Мелисса, изображающая рыночную торговку. В руках она держала корзину яблок. — Ох, леди, вы ждете ребенка! Возьмите бесплатно. Надеетесь на мальчика?

— Спасибо. Вы знаете, даже неважно. Я буду любить моего малыша в любом случае.

В этот момент в углу сцены появилась Софи. Она демонстративно держала в руках монету (огромную, вырезанную из дерева и выкрашенную в желтый, чтобы все увидели). Она подобралась к Мелиссе и протянула ей монету. Крылья она при этом держала раскрытыми. ("Потому что должно быть видно, Софи! Всем, даже с последних рядов!") Впрочем, даже если не смотреть на крылья, вряд ли можно не заметить то, что у Софи глаза по-совиному светятся.

— Уродка! — воскликнула Мелисса. — Воровка! Брысь!

Софи подняла монету повыше (“Понятно же, что она хочет купить? Понятно?”), но Мелисса топнула ногой — и Софи сбежала за ширму.

— Подальше таких нужно от нормальных людей держать, — согласилась Бетти, поглаживая живот. — Одни