Мне тебя навязали - Лариса Петровичева

Адемин поковыляла к кровати и почти без чувств рухнула на прохладную ткань покрывала.

Господи, неужели снова… Рейвенар шагнул к кровати, Адемин увидела, как тяжело качнулась его плоть, и все в ней сжалось от ужаса.

Хорошо, что в спальне царит полумрак, едва разгоняемый светом камина. Она не увидит подробностей.

Чужие руки подхватили ее, словно куклу. Поставили на четвереньки – тяжелые пальцы ввинтились в волосы, принуждая уткнуться лицом в подушку; Адемин всхлипнула и по телу прокатилась дрожь.

– Не дергайся, – донеслось откуда-то сверху. – Я должен кое-что проверить. Ноги пошире расставь.

Рейвенар говорил так, словно Адемин была подопытным животным. Кому интересно, что чувствует мышка в лаборатории ученого?

Пальцы, обильно смазанные чем-то густым, прошли у нее между ног и ввинтились внутрь. Адемин дернулась от накатившей боли, и Рейвенар хлестнул ее по заду так, что в глазах потемнело.

– Я же сказал, не дергайся.

Он вынул пальцы, и Адемин вздохнула было с наивным облегчением – но Рейвенар почти сразу же вошел в нее, заполняя и растягивая с безжалостностью хозяина, который пользуется своей вещью. Перед глазами снова потемнело от боли.

Нет, не лягушка на стекле, а кусок мяса, насаженный на вертел, вот кем она сейчас была. Рейвенар двигался быстро и ритмично, словно хотел поскорее закончить нудную и неинтересную работу, и Адемин, впившись пальцами в покрывало и закусив губу, пыталась сдержать слезы, но они все текли и текли. Рейвенар проникал очень глубоко, почти разрывая на части и ускоряя темп, бедра и ноги сводило от боли, и ночь казалась бесконечной.

Вот это – семейная жизнь. Без капли нежности, без тепла и радости.

Неужели так будет всегда?

Наконец Рейвенар стиснул ее бедра, насаживая на себя так, что Адемин не удержалась и закричала. Чужая плоть пульсировала внутри, выбрасывая густое и горячее – Рейвенар еще несколько мгновений вжимал Адемин в себя, потом отстранился и она обмякла на постели, почти лишившись чувств.

Принц поднялся с кровати – Адемин услышала, как хлопнула дверь и полилась вода. Вскоре Рейвенар вернулся, бедра его были обернуты пушистым синим полотенцем – он со вздохом вытянулся на кровати и приказал:

– Иди, приведи себя в порядок.

Адемин послушно соскользнула с кровати, почти не чувствуя своего тела.

– Неужели это всегда будет так?

Кто это спросил? Кажется, она. Да, точно, она. Обернувшись к Рейвенару, Адемин увидела, что он равнодушно крутит в пальцах что-то серебристое, вроде монетки.

– Так это как? – уточнил Рейвенар.

– Так больно.

Принц усмехнулся. Посмотрел в лицо Адемин, и в его взгляде она увидела лишь усталость.

– Ты привыкнешь, – пообещал он. – Надо просто терпеть и ждать. И не раздражать меня по пустякам. А то, я смотрю, ты это умеешь.

 

***

Прилив пришел внезапно и был так силен, что почти поднял Рейвенара над кроватью. По спине и пояснице, основным энергетическим узлам, рассыпались искры, и тело откликнулось обжигающим восторгом, наполняясь огнем.

Рейвенар ждал, восхищенно вслушиваясь в обновленного себя, перебирая те возможности, которые открывались, словно коробки с подарками. Девчонка, которую ему навязали, оказалась сокровищем – а он едва не утонул в своей ярости.

Повезло. Как же ему повезло.

Наверно, ни у одного мага мира не было такого источника энергии. Сейчас Рейвенар не сомневался: даже если и придут чудовища, которых так боялся Морган, он сумеет им противостоять. Накрутит хвосты на уши и выбросит в ту яму, из которой они поднялись.

И все, что для этого нужно – просто трахать свою законную жену. Раскинувшись на кровати, Рейвенар просчитывал формулу: брак и его консумация объединили их в общую энергетическую систему, где принц был, например, механизмом, а его жена – топливом.

Огонь в камине почти угас. Адемин лежала на краю кровати, отвернувшись от мужа, и Рейвенар подумал с неожиданным теплом: хоть какая-то польза есть от тебя.

Он бесшумно поднялся с кровати и ушел в кабинет. Зажглась лампа на артефакте, озарив рабочий стол – Рейвенар сел и, придвинув к себе большой лист бумаги, подумал: как же все это несправедливо. Но жизнь вообще несправедлива.

На листе был акварельный набросок. Шейла, еще живая, выглядывала из своего бассейна, кокетливо сложив руки на бортике и устроив на них очаровательную головку с пышными темно-зелеными кудрями. Рейвенар сидел на полу, рисовал, и оба они смеялись, разговаривая о каких-то пустяках – он сейчас и вспомнить не мог, о чем была их последняя беседа, но тогда сердце наполнялось теплом и такой непривычной нежностью.

А потом Шейлы не стало. Отец забрал ее, чтобы Рейвенар выполнял его приказы и не отвлекался на ненужные вещи. Он провел пальцами по бледно-голубому лицу Шейлы, по ее улыбке: а ведь еще немного, и он сумеет разрушить сдерживающие чары.

Что отец будет делать тогда? Может, испуганно примется постигать науку договора, а не приказа?

Из спальни послышался легкий шум: Адемин поднялась с кровати. Рейвенар машинально прислушался, куда она идет, в уборную или к выходу? Нет, ни туда и ни туда.

Паркет скрипнул под босой девичьей ногой. Рейвенар знал этот звук: так скрипела плашка у окна, когда на нее наступали.

Верно, Адемин подошла к окну: едва слышно стукнул металл задвижки. Жарко ей стало, что ли?

Серебряно-золотые узы, которые оплетали Рейвенара, внезапно вздрогнули – натянулась каждая нить, властно повлекла вперед. Рейвенар отложил акварель, поднялся из-за стола и вернулся в спальню как раз в ту минуту, когда Адемин забралась на подоконник и сделала шаг вперед.

Он действовал быстро, как солдат на учениях. Бросился к девушке, одним движением перехватил ее и сдернул вниз, развернув к себе, словно в танце. Только потом понял, что его подняло чарами над полом – иначе Рейвенар не смог бы вот так сгрести Адемин и вжать в себя.

Несколько мгновений потом он стоял, тяжело дыша и не разжимая рук. Потом отстранил девушку, посмотрел в побелевшее неживое лицо и дал ей пощечину: резкую, такую, что голова мотнулась в