Училка для маленького бандита - Даша Черничная

— Лёнь, Вовке нужен новый паспорт.

— Будет сделано. Я присмотрел дома в противоположных концах страны. Регионы хорошие и, самое главное, далеко от нас.

Киваю.

— Хорошо. Покупай, оформи на два разных паспорта.

— Сделаю. Бабки…

— Я скажу счет, снимешь. Расплатишься наличкой.

Звонок телефона отвлекает меня. На дисплее высвечивается имя абонента. Прошел целый час. Что-то Веста припозднилась.

— Слушаю, — отвечаю на звонок.

— Как вы могли так поступить? — ее голос буквально дрожит от злости.

— Как поступить, Веста? — спрашиваю спокойно.

— Зачем вы так? С Инной и со… мной? Разве я просила об этом?

— Горького, сорок восемь. Приезжай.

— Я не хочу к вам ехать! — выпаливает.

— Как хочешь, — отключаюсь и поднимаю взгляд на Леонида. — Скажи охране, чтобы ее пустили.

Тот качает головой:

— Это вообще не вовремя, шеф.

— Тебя забыл спросить.

— Клим, ты не чувствуешь запах жареного? А я да. Нам для полного счастья не хватало бабы.

— Нам? — выгибаю бровь.

— Я образно. И ты вообще не думал, может, она засланная? Ее проверяли?

— Проверяли, — киваю. — Все чисто. А ты не лезь в это, понял?

Леонид вздыхает.

— Она может стать инструментом для манипуляции.

— Она никто, чтобы через нее попытались воздействовать на меня, — отвечаю спокойно.

— Пока… но кажется, ты активно работаешь над тем, чтобы приблизить ее к себе.

Я откидываюсь в кресле и складываю руки на груди:

— Что-то я не припомню, чтобы другие мои женщины тебя так волновали.

— Ради других ты не звонил брату и не просил содействия. Думаешь, никто не узнает?

— Она не более чем обычная женщина, просто требующая больше внимания.

Леонид поднимается со своего места:

— Если бы это было так, мы бы сейчас ее вообще не обсуждали.

Лёня уходит, а я провожаю его взглядом, задумываясь над брошенными им словами.

Веста нравится мне. Есть в ней что-то, от чего у меня внутри все горит. Думаю, как только я утолю свой интерес,этот огонь уляжется. Ну а пока почему бы и не поиграть в кошки-мышки.

Когда дверь в мой кабинет распахивается и мышка влетает в него, я понимаю, что игра однозначно стоит свеч.

Глава 16

Цветкова Веста Егоровна

Как только я подъезжаю к неприметному зданию, из дверей выходит мужчина.

— Идемте, Веста. Я провожу вас, — говорит так, будто его страшно достало все, и я в том числе.

Я не двигаюсь, посильнее прижимаю к себе сумку и оглядываюсь по сторонам.

— Это, конечно, похвально, — устало произносит он, — но если я захочу вас затащить внутрь, то сделаю это без труда.

— Кругом камеры, — смотрю на него исподлобья.

— Камеры наши, — открывает дверь и ведет рукой. — Идемте, Клим Миронович ждет вас.

Перевожу дыхание и иду за мужчиной. В конце концов, я приехала сюда именно к Климу. Было бы странно увидеть стеклянное помещение, которое просматривается как аквариум.

Мы проходим пост охраны и по лестнице поднимаемся на третий этаж. Мужчина не ждет меня, не оглядывается.

У обычной неприметной двери он останавливается и стучит, а после опускает ручку и пропускает меня. Я делаю шаг вперед, и дверь за мной закрывается со щелчком. Это очень символично.

Потому что я четко ощущаю, как ловушка за мной захлопнулась, а я, как наивная идиотка, попалась.

Что ж поделать? Я и есть наивная идиотка.

Шиловский встает из-за стола и подходит ко мне, останавливается буквально в паре шагов от меня.

Он окидывает меня взглядом, нависая надо мной.

— Зачем вы так поступили? — я не собираюсь ходить вокруг да около.

Клим усмехается:

— Как это зачем, цветочек? Хотел сделать тебе приятное, — он склоняет голову набок, словно хищная птица, всматриваясь в меня как в добычу.

— Если бы вы действительно хотели сделать мне приятное, то просто исчезли бы из моей жизни. Я вам отказала. И сделала это предельно ясно.

Шиловский улыбается, явно довольный тем, как проходит разговор. Я делаю вдох, понимая, что и вовсе не дышала рядом с ним.

Мужчина отходит окну, закуривает сигарету и поворачивается ко мне, затягиваясь.

— Веста, — он выдыхает дым и смотрит на меня без тени улыбки, — я не делал тебе ничего плохого, согласись? Не преследовал, не принуждал ни к чему. Даже наоборот — устроил так, что тебя повысили.

Хорошо хоть он не начинает вешать мне лапшу на уши, говоря, что никакого отношения к происходящему не имеет.

— Мне кажется, ты, наоборот, должна быть благодарной мне. У тебя не так уж много возможностей достичь высот в своей профессии.

— Вы не понимаете, что делаете. У меня даже опыта нет никакого.

— Брось. Уж что-что, а опыт дело наживное. Главное — потенциал, — усмехается и снова затягивается.

Внутри меня закипает столько гнева, что неожиданно для себя я понимаю, как сильно он душит меня. Еще никогда в своей жизни я не испытывала таких чувств.

— Инну вы специально подвинули? Что бы мне больнее сделать?

— Бывшая завучка? Ей пора на пенсию, Веста. Никто никого не увольняет без повода.

— Нет, Клим Миронович, — говорю со злостью. — Ее вы убрали специально. Наверняка разнюхали, что она подруга моей матери, и решили ударить побольнее, особенно зная, что эта женщина значит для меня. Она практически моя вторая мать!

Шиловский равнодушно докуривает сигарету. Мой спич его явно не тронул. Он тушит окурок в пепельнице, возвращается обратно ко мне.

В нос ударяет запах табака, смешанный с кофе и тяжелым парфюмом. Аромат настолько резкий, что я невольно задерживаю дыхание.

А мужчина продолжает смотреть на меня без стеснения, слишком откровенно; подтекст этого взгляда ясен, хотя в нем нет пошлости.

— Вы сделали это специально, — произношу уверенно.

Наверное, мне стоило бы включить мозг и перестать разговаривать с Шиловским в таком тоне. Он может раздавить меня как букашку, и мир не вспомнит о том, что была когда-то Веста.

Такие, как он, вершат судьбы людей, но не думают об их благе. На кону всегда их собственные желания, не более. Ведь если бы Клим хотел сделать мне приятное, то никогда бы не пришел