Училка для маленького бандита - Даша Черничная

— Выкладывай! Вляпалась, да? — глаза круглые, Леру трясет от страха.

Я же устало опускаюсь на ученический стул, складываю руки на стол и опускаю на них голову:

— Я больше так не могу.

Подруга присаживается передо мной на корточки, гладит по голове:

— Поделись!

Поднимаю голову и поворачиваюсь к Лере.

— Он предлагал мне квартиру и содержание за то, чтобы я спала с ним.

— Клим? — ахает Лерка.

— Нет, блин, Вова! Конечно, Клим Миронович.

— А ты что?

— Издеваешься?

Лера пожимает плечами и придвигает стул, садится рядом со мной.

— Он не понравился тебе?

— Я не продажная девка!

— Ладно-ладно, все. Хорошо, — пауза. — Просто…

— Лера! — выпаливаю уже в слезах.

— Да послушай же ты! Трезво давай подумаем? Он явно выделил тебя. Как мужик он хорош собой, не извращенец, насколько мне известно. Возьмет тебя под свое покровительство, даст деньги. Тебя в городе никто не посмеет обидеть.

— Родителям я как буду в глаза смотреть, Лер?

Она отводит взгляд.

— Не ты ли говорила мне держаться от Шиловского подальше? И на глаза ему не попадаться? Смыться в другую страну не вы ли с Мишей мне советовали?

— Цветочек, это было до того, как Шиловский положил на тебя глаз, — вздыхает. — Думаешь, он отпустит тебя теперь? Дурочка, ты его своим отказом только завела сильнее! Куском мяса повертела перед хищником, а не дала!

Стону и роняю лицо в ладони.

— Вцепился в меня… зачем? Во мне ничего такого нет! — поднимаю лицо. — Я же моль серая!

— Это просто из-за твоей старушечьей прически и одежды, — Лерка пытается шутить. — Ты… необычная. Красивая, но не такая, как эти соски. — Ведет плечом. — Я тоже.

Переглядываемся и разражаемся смехом, из глаз брызжут слезы.

Когда смех стихает, я продолжаю:

— Сын его, Вова, ревнует. Подошел ко мне после уроков.

— Значит, разнюхал.

Киваю.

— Сына через отца остановить можно, так что тебе снова к Шиловскому на поклон идти надо.

— Не пойду… Что мне делать, Лер?

— Ты не хочешь с ним спать? Он как мужчина тебе совсем не нравится? — спрашивает с надеждой.

— Не в этом дело. Нравится, — признаюсь честно. — Но я не хочу… так.

— Ты хочешь долго и счастливо, — кивает понимающе. — Белое платье, голуби в небе и клятвы верности. Чтобы носил тебя на руках, детей помогал растить и ужины готовить. В мире и согласии до конца ваших дней.

— Хочу, — киваю покорно.

— Знаешь, сколько крови у него на руках?

Сглатываю.

— Он не тот человек, которого ты себе нафантазировала, Веста. Красивый, да. Девки с ума сходят по нему, лишь бы внимание привлечь, из трусов выпрыгивают. Но он не будет держать тебя за руку, детка. Он плохой мальчик.

— Я понимаю, — говорю шепотом.

— Тогда выдыхай. Отказала и отказала. Позовет — еще раз откажешь. А лучше вообще залети от кого-нибудь другого, чтобы у тебя на руках подтверждение беременности было, тогда отпустит.

— Боже, Лерка, ты чего!

— Боюсь, что иначе никак, цветочек, — сжимает мою руку.

В дверь кабинета раздается стук.

— Цветкова! Митрошина! Вы тут?!

Лерка округляет глаза и идет открывать.

Но пороге секретарь директора.

— Цветкова, еле нашла тебя! Сумку с телефоном в учительской оставила, черт-те что!

— Люд, что случилось? — наступает на ее Лера.

Людмила переводит взгляд на меня:

— Веста, к директору, немедленно.

Лерка выставляет руку, чтобы я не могла пройти.

— Что случилось, Людка? — наступает на секретаря.

Та испуганно переводит взгляд на меня:

— Сверху приказ спустили. Цветкову поднять до должности завуча. А Инну Андреевну на пенсию.

Лера поворачивается ко мне, в глазах паника и… жалость.

— Не отпустит, Весточка. Не отпустит.

Евы Стоун Бывший муж у меня на пороге

Глава 14

Цветкова Веста Егоровна

Это похоже на театр абсурда.

Я не верю в то, что все это происходит на самом деле.

На негнущихся ногах иду за Людой, а сама оборачиваюсь к Лере, которая остается стоять в коридоре у кабинета. Дрожащими пальцами она касается своих губ, в глазах столько паники, что мне кажется, она сама сейчас свалится без сознания.

— Люда, — обгоняю девушку, — как такое возможно? Ведь еще утром ничто не предвещало.

— Думаешь, о таком обычно предупреждают? — она выгибает бровь и не сбавляя шага продолжает: — Я, когда утром получила письмо с приказом, подумала, что это какая-то ошибка. Ей же только шестьдесят исполнилось, какая пенсия? Никого так на пенсию не отправляют, понимаешь!

Люда трясет головой.

— У нас вон сколько немолодых учителей, двоим по шестьдесят, астроному шестьдесят два. И никто их не трогает, а тут такое… Я позвонила в министерство, мол, наверное, ошибка. — Делает энергичный жест рукой. — А они мне: нет, все верно. Вот приказ, увольняйте Инну и назначайте Цветкову.

— Я не понимаю ничего, Люд! — выпаливаю.

— Думаешь, мы понимаем? Андрей Палыч звонить начал, выяснять.

— Да это же ошибка какая-то! Нелепая причем.

— Если бы, — Люда вздыхает и останавливается у двери в приемную директора: — Совершенно точно не ошибка. Так что благодари своего покровителя, Цветкова. Двадцать три, а уже завуч! Люди годами стаж и связи нарабатывают, а ты…

Смотрит на меня с презрением. Будто это я подсидела Инну!

— Иди, Цветкова, — Люда кивает на дверь.

Я выдыхаю и захожу в кабинет.

Андрей Павлович сидит за столом. Увидев меня, он поднимает голову.

— Здравствуйте, — говорю тихо.

— Здравствуйте, Веста Егоровна, — отвечает устало.

— Я никакого отношения к происходящему не имею, — выпаливаю тут же.

— Напрямую, может, и нет, а вот косвенно… — директор сжимает губы в тонкую линию. — В общем, так, Веста Егоровна: с понедельника вы назначаетесь завучем по учебно-воспитательной работе. Инна Андреевна уходит на пенсию. Сегодня ее последний рабочий день.

Я дохожу до ближайшего стула и тяжело опускаюсь на него.

Андрей Павлович вздыхает:

— Ну а вы, Веста Егоровна, скажите спасибо своему другу. Не каждому удается получить такую должность в вашем возрасте, практически не имея никакого опыта.

Я закусываю губу и слепо мажу