Поцелуй принца - Джулия Лэндон

– Я буду грустить и скучать без вас. Каждый день, – сказал он.

Она подняла на него глаза.

– Вы мне не верите? Мне будет недоставать вас так, как вы и представить себе не можете, Каролина. Я счастлив находиться в вашем обществе.

– Правда? – негромко спросила Каролина. Ее глаза потускнели, но в них зажегся какой-то новый свет. Она смотрела на него сквозь непролитые слезы.

– Клянусь, – искренне ответил он и придвинулся к ней ближе.

– Я могу спросить вас еще кое о чем?

Да, я люблю вас, Каролина. Я люблю вас.

– Можете спрашивать меня о чем угодно. Что вы хотите знать?

– Только не лгите мне, умоляю. Вы вступили в заговор с веслорианцами, чтобы свергнуть своего отца?

Если бы она отвесила ему пощечину, то и тогда он не был бы так ошеломлен.

– Ч-что?!

– Они – шпионы? Прибыли сюда, дабы злоумышлять вместе с вами? Клянусь жизнью, я ничего не понимаю. Я пыталась, но все это не имеет смысла.

– Кто прибыл сюда? Какие еще шпионы? О чем вы толкуете, черт возьми?

– Служанки! – громким шепотом сообщила она и покосилась на открытую дверь.

Он смотрел на нее во все глаза, пытаясь понять хоть что-нибудь.

– Вы спрашиваете меня, не являются ли служанки шпионками? Но это же абсурд!

– Тогда почему, Леопольд? Что вы с ними сделали? Они ведь веслорианки, не так ли? Вы увезли их с собой, и где же они сейчас?

Он побледнел, понимая, что из головы у него вылетели все более или менее удобоваримые объяснения. Проклятье! Он готов был осушить бочонок виски одним духом. Ему надо было хоть чего-нибудь глотнуть, чтобы приглушить чувство дискомфорта. Но он стал другим. Он изменился после встречи с Лизандром в саду.

– Признаю, что виновен во многих грехах, но я – не предатель. Господи Всемогущий, вы думаете, что я вступил в заговор с целью свергнуть собственного отца?

– В таком случае объясните мне, что происходит! – взмолилась она.

Душа Лео разрывалась на части – он на самом деле любил Каролину и хотел защитить ее от зла, которого было слишком много в этом мире. Она была для него светом и счастьем, и он отдал бы все что угодно, лишь бы грязь и злоба не коснулись ее. Но дело было не только в этом. Он не хотел, чтобы она смотрела на него с жалостью. Не хотел, чтобы и она, и все остальные видели в нем, как он подозревал, ни на что не годного принца, способного лишь напиваться до полусмерти. Ему не хотелось признаваться, что сейчас он взялся за опасное дело, немыслимое для такого человека, как он. И взялся за его выполнение настолько неумело, что теперь вынужден обратиться к ней за помощью.

Но его нежелание говорить вынудило ее сделать собственные выводы, причем весьма поспешные:

– Господи Боже, все еще хуже, чем я думала.

– Нет, Каролина, нет, – сказал он, поднимая на нее глаза. – Эти женщины, в сущности, еще девочки, эти служанки – не шпионки. Они рабыни. А я пытался – крайне неудачно, следует признать, – освободить их.

Она уставилась на него во все глаза.

– Рабыни?

Лео кивнул.

– И где же они?

– В данный момент они здесь, ждут снаружи, в моем экипаже.

Губы у нее приоткрылись от удивления.

– Здесь?

Он положил руку ей на предплечье.

– Прошу вас, присядьте и позвольте мне все объяснить.

Он рассказал ей все. Как же это здорово – рассказать о том, что тебя мучает, другому человеку, облегчить душу. Он поведал ей, как его подстерегли в Хеленамаре, а потом вручили список имен. Описал, как невероятно трудно было ему в одиночку разыскивать этих женщин. Что, будучи принцем, он не мог остаться незамеченным. И что, будучи принцем, как он выяснил, он совершенно не подозревает о том, как устроен мир. Он рассказал ей, что запутался окончательно, и потому вынужден был приобрести замок, платил мзду алусианскому торговцу, на поверку оказавшемуся шантажистом и двойным агентом, выяснил, что старый друг стал негодяем и что случайно спас вместе с этими женщинами и совсем еще юного мальчишку.

Разумеется, не смог он умолчать и о самом прискорбном своем открытии – что в качестве главной движущей силы этой подлой схемы со стороны Веслории выступал его будущий тесть.

К тому времени, как он закончил, Каролина была бледна как смерть.

– И что же вы намерены делать?

– Я собираюсь взять этих веслорианских женщин с собой в Хеленамар и там попытаюсь убедить их дать показания против тех людей, которые так подло обошлись с ними.

– А как же ваша помолвка? Разве ваш отец не будет возмущен всем этим?

Его отец придет в ярость, в этом Лео не сомневался.

– Очень может быть. Даже наверняка. Я не знаю, что будет дальше, Каролина. Я уверен лишь в том, что хочу отвезти этих женщин в Алусию и дать им возможность выступить против тех людей, кто продавал и покупал их ради политических выгод. Я намерен предать их имена огласке, а потом – будь что будет.

Она долго смотрела на него, и постепенно глаза ее начали наполняться слезами.

– В чем дело? – спросил он и взял ее за руку.

– Бедные женщины! И вы, Леопольд. Вы поступаете благородно, но при этом все думают, будто… они полагают…

– Я знаю, что они предполагают. И я не поступаю благородно, я всего лишь оказался в нужном месте в нужное время, только и всего. Вы мне верите?

– Верю. – Она смахнула с глаз слезы. – Герцогиня Норфолк рассказывала мне о своем супруге. Я и представить не могла, что эта бедная девочка – не единственная пострадавшая. Но, Леопольд, а как же ваша репутация? Она же погублена окончательно, и я… Господи, как же я сожалею об этом! Я ведь тоже приложила к этому руку. Я передавала Холлис все последние сплетни, чтобы она печатала их в своей газете.

Он сжал ее руку:

– Дорогая моя Каролина, не думайте об этом. Это все ерунда. Моя репутация с самого начала оставляла желать лучшего.

Покачав головой, она на миг отвернулась от него.

– Вы сказали, что таких женщин еще несколько?

Он кивнул:

– Я знаю еще об одной в доме Пеннибейкеров. Остальные две… Мне пока не удалось узнать, куда их увезли.

Каролина ахнула и крепко сжала его руку.

– Вы должны побывать на балу у Пеннибейкеров, Леопольд. Это я во всем виновата, и я же постараюсь все исправить. Я уверена, что мне удастся переубедить Нэнси Пеннибейкер. Предоставьте это