Поцелуй принца - Джулия Лэндон

козетке и стала гладить кота Приса, который взобрался к ней на колени. А потом она принялась живописать Триклбэнкам тот вечер, когда она принимала двоих своих поклонников, как вдруг к ней неожиданно нагрянул третий, и как они все вместе отправились на званый ужин к Дебриджам, где она заявила, что мечтает о поклоннике, коего заинтересует она сама, а не размер ее приданого.

– Бог ты мой, неужели прямо так и сказала? – воскликнула Холлис, на лице которой появилось выражение ужаса, смешанного с восхищением.

– Да. А почему нет? Я ведь всего лишь сказала правду, это было известно всем присутствующим, включая гусыню Кэтрин Моэм. А знаете, кто не был шокирован моими словами?

– Кто? – полюбопытствовала Холлис.

– Принц Леопольд, вот кто. Он лишь посмеялся.

Холлис захихикала.

– Жаль, папа, что ты не видишь, как сверкают сейчас глаза Каро. При любом упоминании о принце от нее буквально летят искры, – сказала она и сжала коленку Каролины. – Она же влюблена в него.

Поппи ахнула:

– Еще одна королевская свадьба!

– Не приведи Господь! – простонал судья.

– Будьте уверены, ничего подобного не случится, – твердо заявила Каролина, пусть даже при одной мысли об этом по спине у нее пробежали мурашки, совсем как тогда, на свадьбе Элизы.

– Почему же не случится? – не согласилась Холлис. – Это ведь сбывшийся сказочный сон, когда в обычную девушку влюбляется прекрасный принц.

– Вот именно, сказка, и потому ничего хорошего из этого не выйдет. Хотя я бы не возражала, если честно. С ним весело, к тому же все это не помешало мне поцеловать его.

Поппи и Холлис взвизгнули одновременно.

– Да поможет тебе Бог, Каролина Хок! – неодобрительно заметил судья под их восторженные смешки. – С такими разговорами ты станешь чужой в том самом обществе, которым так любишь управлять!

Каролина рассмеялась:

– Я еще не вышла на площадь и не заявила об этом во всеуслышание, ваша честь. Хотя… что в этом такого ужасного? Мужчины и женщины ведь и вправду обмениваются поцелуями. Сколько раз я сама была тому свидетельницей! Я видела, например, как леди Мунро целуется с мистером Ричардом Уильямсом в Кью-Гарденз перед самым нашим отъездом в Хеленамар.

– Что? И ты только сейчас рассказываешь об этом? – вскричала Холлис.

– Если хотите знать мое мнение, то такого рода знаки внимания следует приберечь для мужа и жены, – суровым тоном изрек судья. – Или, если вы не в состоянии сдержать свою похоть до замужества, для джентльмена, который должен стать вашим мужем. Что бы сказал на это лорд Хок?

– Он бы запер меня в чулане. Ради всего святого, мы должны пообещать, что не скажем ему ни словечка! – со смехом заявила Каролина.

– Но… разве служанки тебя больше не тревожат, Каро? – поинтересовалась Холлис.

– Какие еще служанки? – навострил уши судья.

– Принц Леопольд приобрел дурную славу, отдавая предпочтение служанкам, что не пристало человеку его положения.

– Что?! – воскликнула Поппи.

Холлис вздохнула:

– Неужели никто в этом доме не читает мою газету? Разве вы не слышали о том, что произошло в Арунделе со служанкой Норфолка?

– Нет! Расскажите нам! – Поппи в волнении подалась вперед.

– Холлис! Тебя послушать, так наступил конец света, – сказала Каролина. – Принц все мне объяснил. Это Норфолк повел себя отвратительно. Он навещал бедняжку по ночам, если вы понимаете, что я имею в виду, осыпая ее знаками внимания, в которых та не нуждалась. А принц, он… В общем, он помог ей бежать. Она – веслорианка, и, полагаю, он чувствовал себя обязанным сделать это.

– С чего бы это ему чувствовать себя обязанным помогать уроженке Веслории? – осведомился судья.

– В общем… – начала было Каролина и умолкла. Собственно, она и сама не знала почему.

– Что он с нею сделал? – спросила Холлис.

– Что ты имеешь в виду?

– Если он помог ей бежать, что он сделал с нею потом? Где она сейчас?

И на этот вопрос у Каролины не было ответа. Она была готова поверить любым его объяснениям, лишь бы только не думать о нем плохо.

– Я… я не знаю. – Огонек в ее глазах потух. Действительно, что он сделал с нею? И с другой служанкой?

– Каро, будет лучше, если ты будешь держаться от него подальше. Кто знает, что задумал этот человек, – предостерег ее судья.

– Не отчаивайся, дорогая. Я вовсе не хотела отравить тебе радость оттого, что ты – единственная и неповторимая Каролина Хок, – жизнерадостно заявила Холлис. – Ну, рассказывай, что еще числится в твоем социальном календаре.

– Э-э… бал у Пеннибейкеров на будущей неделе. – При упоминании бала разочарование ее улетучилось. – У меня есть новое платье. Голубое, помнишь, Холлис?

– Оно чудесное. А я собираюсь надеть то же самое платье, что и на бал Элизы… Ох, совсем забыла! Мы же получили от нее письмо. – Она подошла к письменному столу, чтобы взять его, и протянула Каролине.

«…мои дорогие и любимые, надеюсь, что у вас все хорошо и что вы пребываете в добром здравии. Папа, пьешь ли ты чай с ивовой корой и помогает ли он тебе унять боль в пальцах? Королева клятвенно уверяет, что ей после него стало легче, и передает тебе наилучшие пожелания.

Мы с мужем пробыли в Таннемиде так долго, что я уже начинаю чувствовать себя здесь как дома. А еще у меня появился пес, очень большой. Головой он как раз достает мне до опущенной руки, так что мне приходится целыми днями гладить его, и он не отходит от меня ни на шаг. Я назвала его Бру, что по-алусиански значит Верный. Здесь довольно красиво, но ближе к вечеру воздух начинает так сильно пахнуть йодом и солью, что я распорядилась закрыть окна, дабы запах не досаждал мне. Правда, внутри от этого становится душновато, но мой принц уверяет меня, что дело идет к осени и неприятные запахи вскоре исчезнут. Раз уж речь зашла о моем муже, то мы прилежно стараемся зачать наследника и, с Божьей помощью, вскоре сможем сообщить вам хорошие новости.

До нас дошли известия о неподобающем поведении принца Леопольда, и герцог очень переживает из-за этого. Впрочем, уже скоро он увидится с братом, потому что, насколько мне известно, король повелел младшему сыну немедленно возвращаться в Алусию.

Алусианцы очень любят угрей, коих подают на ужин по крайней мере два раза в неделю. Я же их терпеть не могу, а однажды вечером при виде их я просто позеленела, и мой супруг потребовал, чтобы угрей унесли, а вместо них мне подали луковый суп. Главный повар очень извинялся и предпринял попытку угостить меня этой гадкой рыбой, по-разному приготовленной, но все было напрасно. Я их по- прежнему терпеть