Похищенный. Катриона - Роберт Льюис Стивенсон

заговорить с ними. Если б я спросил у них, где здесь дом мистера Ранкейлора, меня, несомненно, подняли бы на смех. Не зная адреса, я бродил взад и вперед по улице, до гавани и обратно, как блудный пес, потерявший своего хозяина. Мрачное чувство щемило мне сердце, временами на меня находило отчаяние. Солнце уже встало, было около девяти часов, когда, изнуренный ходьбою, остановился я перед красивым, недавно оштукатуренным домом, с нарядными чистыми окнами, с цветами на подоконниках. На ступеньке крыльца сидела охотничья собака и позевывала, глядя на меня, как бы давая понять, что ей-то тревожиться нечего, она у себя дома. Я стоял перед домом, завидуя бессловесному этому существу, как вдруг дверь открылась и на пороге показался румянощекий, добродушного вида человек с лукавыми, проницательными глазами, в белоснежном напудренном парике и в очках. Наружность его была внушительна и почтенна. Если прохожие, раз взглянув на меня, тотчас же отворачивались, больше уже не удостаивая меня взглядом, — столь жалкий вид я собой являл, — то этот господин, осмотрев меня с головы до ног, как потом оказалось, до того поразился увиденным, что направил шаги свои прямо ко мне и спросил, что за нужда привела меня в этот город.

Я сказал, что в Куинсферри пришел по делу, и, собравшись с духом, спросил, где здесь будет дом мистера Ранкейлора.

— Это будет как раз тот дом, откуда я только что вышел, — отвечал он. — И по странной случайности перед вами мистер Ранкейлор.

— В таком случае, сэр, — сказал я, — могу ли я просить вас об одолжении уделить мне несколько времени? Я хотел бы поговорить с вами об одном деле.

— Но позвольте, я не знаю даже вашего имени. Да и лицо ваше я что-то не припомню.

— Мое имя Дэвид Бальфур.

— Дэвид Бальфур? — удивленно, повышенным тоном переспросил законник. — А позвольте узнать, откуда же вы пришли, мистер Бальфур? — И он устремил на меня сухой, строгий взгляд.

— Я побывал во многих странствиях, сэр, — отвечал я. — Но мне кажется, будет лучше, если мы поговорим об этом в другом месте.

Несколько мгновений стряпчий, казалось, раздумывал, поглаживая рукой подбородок, глядя то на меня, то на мостовую.

— Да, пожалуй, вы правы, — сказал он, пригласил меня в дом и, прокричав кому-то, кого я не видел, что до полудня он будет занят, провел меня в небольшую комнату, где во множестве пылились кипы бумаг и книги.

Опустившись в кресло, он знаком пригласил меня сесть, хотя, как мне показалось, с некоторым сожалением перевел взгляд с опрятного кресла на мои грязные лохмотья.

— Ну что же, если у вас имеется ко мне дело, то прошу вас говорить кратко, по сути вопроса. Nec gemino bellum Trojanum orditur ab ovo[38]. Вы меня понимаете? — спросил мистер Ранкейлор.

— Я последую совету Горация, — с улыбкой ответил я, — и введу вас сразу in medias res[39].

Он кивнул головой, как бы давая понять, что доволен моим ответом; ведь латинская фраза была сказана им с намерением меня испытать. Я немного ободрился, но когда заговорил, то почувствовал, что краснею.

— У меня есть все основания полагать, — начал я, — что я имею права на владение поместьем Шос.

Мистер Ранкейлор вынул из ящика стола папку с бумагами и, раскрыв ее, положил перед собой.

— Так-так, я вас слушаю.

Но, выпалив первую фразу, я вконец потерялся и не знал, что говорить дальше.

— Продолжайте, мистер Бальфур. Что же вы замолчали? Где, в каком месте вы родились?

— В Эссендине, сэр. Двенадцатого марта 1733 года.

Он сверил мои слова с записью в книге, но с какой надобностью — этого я не мог понять.

— Кто были ваши родители?

— Мой отец Александр Бальфур был учителем в местной школе. А мать звали Грейс Питэрроу. Кажется, она была родом из Ангуса.

— У вас есть бумаги, удостоверяющие вашу личность? — спросил мистер Ранкейлор.

— При себе нет, сэр. Но они на руках у мистера Кэмпбелла, священника из Эссендина, и в кратчайший срок могут быть вам представлены. К тому же мистер Кэмпбелл может за меня поручиться, хотя, мне кажется, дядя вряд ли станет от меня отрекаться.

— Вы имеете в виду мистера Эбинизера Бальфура?

— Да, именно.

— Которого вы видели?

— Да, он принял меня в своем доме.

— А не встречали ли вы человека по фамилии Хозисон? — спросил мистер Ранкейлор.

— Да, довелось встречать, как видно, в наказание за свои прегрешения. Это с его помощью по наущению моего дяди меня похитили в окрестностях этого города и увезли на корабле. Потом мы потерпели крушение, я прошел через множество разных злоключений и вот теперь стою перед вами в этом жалком рубище.

— Так вы говорите, что потерпели кораблекрушение. Где это было?

— У южной оконечности острова Малл. Остров, на который меня выбросило, носит название Эррейд.

— Э, да я вижу, ваши познания в географии глубже моих, — с улыбкой заметил мистер Ранкейлор. — Пока, доложу я вам, ваш рассказ в точности сходится с имеющимися у меня сведениями. Но вы говорите, что вас похитили? Как это понимать?

— В самом прямом смысле слова, сэр, — отвечал я. — Я намеревался нанести вам визит, но меня заманили на бриг, оглушили и бросили в трюм. Когда я очнулся, мы уже вышли в море. Меня хотели продать на плантации, и только по милосердию неба я избежал этой участи.

— Итак, бриг потерпел крушение двадцать седьмого июня, — заглянув в книгу, проговорил мистер Ранкейлор. — А сегодня у нас двадцать четвертое августа. Имеется весьма большой пробел, мистер Бальфур. Почти два месяца. И все это время вы держали ваших друзей в неизвестности, причиняя им немалое беспокойство. Должен сказать, меня не может удовлетворить ваш рассказ, покуда я не узнаю всех обстоятельств дела.

— Этот пробел, поверьте, легко заполняется, — отвечал я. — Однако прежде, чем я приступлю к рассказу, мне хотелось бы увериться в том, что я говорю с другом.

— Ну, это будет порочный круг, — возразил стряпчий. — Покуда я вас не выслушаю, я не могу составить убедительного представления в вашу пользу. Я не могу быть вашим другом, пока не