Фрейлина - Тамара Шатохина

командировать ее не пойми к кому. Надзиратель под прикрытием — однозначно.

В окно заглянули сумерки. Из Нижнего доносились отдельные голоса, смех и общий шум праздника.

Свадебные торжества будут продолжаться больше недели. 10 июля, кажется… в честь новобрачных даст в Питере бал петербургское дворянство. Там будет вся Семья, все высшие царские сановники, представители всех аккредитованных в России государств.

На следующий день именины Ольги. Для августейших особ — «тезоименитство».

Отмечать будут в Санкт-Петербурге на Крестовском и Елагине островах. Царская семья будет кататься в открытых экипажах при сопровождении конных кавалергардов. Молодожены — бросать в толпу серебряные монеты. А наступит темнота… и многодневный праздник закончится грандиозным салютом.

Для меня все закончилось вот так. Даже если Веснин в помощи не откажет, нормальной семьи с ним уже не будет. Без уважения нормальных отношений не построить, это будет уже что-то другое и далеко не…

Осуждать Таю не имело смысла. Повторилась история княжны Туркестановой и будет повторяться еще не раз, пока не станут наказывать истинно виновных. Но это сильно вряд ли.

Утром Ирма спешно собирала меня, одевая в повседневное фрейлинское платье. Плела косу и цепляла шифр — вызвали к императрице. Чего, собственно, я и ждала.

Со вчерашнего дня Александрия не стала менее прекрасной. Все, что я так любила, оставалось на своих местах. Но как же состояние души человека меняет его восприятие мира! Я почти ничего не видела и не слышала, уговаривая себя успокоиться и тренируя нервы.

Александра Федоровна сидела в креслах на террасе, в шелковом платье цвета сливы, с отделкой белым кружевом. Мерно играл в руке веер, рядом сидели статс-дамы и стояли девы в красном бархате. А еще — высокий интересный мужчина лет сорока с интеллигентным лицом.

В светлых брюках, темном сюртуке по колено и кипенно белой рубашке с синим галстуком-бантом. В аккуратной бородке и усах — такие носили в начале прошлого века и как раз русская интеллигенция.

Выслушав мое приветствие, царица по-доброму улыбнулась, кивнула и представила мне Веснина Андрея Сергеевича. Я вежливо присела под его взглядом. Впору было менять влажные перчатки, нижнюю сорочку тоже.

— Андрей Сергеевич, можете побеседовать с фрейлиной Шонуровой. Возможно и у тебя, Таисия, есть вопросы к доктору Веснину. В Коттедже я пробуду до полудня. Всё. Идите с Богом!

Веснин спустился с террасы и подошел ко мне. Слегка поклонился и предложил локоть, внимательно изучая мое лицо.

— Благодарю вас, — приняла я его руку.

Мы молча прошли до поворота. Там нас шагом обогнали два всадника на вороных конях и в форме кавалергарлов. За ними так же неспеша проехали мужчина и стройная дама в амазонке, шляпке-котелке и в дамском седле — это было красиво… Веснин хотел свернуть следом за ними и провести меня вниз, к заливу, но я встала столбиком — только не мимо Адмиральского домика. Сейчас не то, что… вообще ничьих глаз не хотелось. И так с нервами перебор.

— Вы что-то хотите сказать? — поинтересовался мужчина.

— Я… да — хотела бы пройти к Каскаду.

— Тогда ведите, — легко согласился он, — я не был здесь ни разу.

И какой же прекрасный повод организовать человеку экскурсию! Завязать непринужденный разговор. Но нервы не выдерживали, и я брякнула, прямо глядя ему в лицо:

— Уважаемый Андрей Сергеевич, я не могу выйти за вас замуж.

Я готовила эту фразу. Одно дело — я в роли просителя и всю жизнь потом виновата и должна. И другое — он, сам предложивший помощь. Разные вещи на выходе.

Теперь он должен был спросить — «почему?»

Но неожиданно Веснин смущенно заулыбался, сразу резко помолодев… схватил мою руку и чмокнул со словами:

— Благодарю, Таисия Алексеевна! Я не знал, посмею ли изъясниться с вами подобным же образом, но вы помогли мне. Объявим это, как наше общее решение.

— А-а-а… — хренела я — приличным словом просто не передать… — я… знаю свои, а что у вас за причины отказываться от брака? Они должны быть серьезными, иначе государыня… не поймет.

— Да, да — безусловно, — порозовел вдруг мужчина почти, как Свекольников, — дело в том, что с недавних пор я безумно влюблен в вашу матушку. Симпатия, существовавшая ранее, не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствую после того, как гостил у вас. Вы юны и прекрасны, Таисия Алексеевна. И, уверен — трудностей в том, чтобы составить себе хорошую партию, не увидите. Вы прекрасны… так сильно похожи на Елизавету Якобовну! — еще раз целовал он мне руку, глядя с восхищением.

А дальше я потерянно выслушала возвышенную оду небесной красоте маменьки и панегирик ее способностям к управлению настолько сложным организмом, как имение. В шоке я шла куда-то, слушала восторженно-хвалебные гимны…

И понимала, что это — всё. Это — конец.

Но силы уточнить все же нашла:

— А то, что матушка смогла подарить папа́только меня, вас не смущает? Возможно, вы желаете иметь наследника и ваше разочарование убьет маменьку, если этого так и не случится.

— О чем вы, Таисия… можно я буду называть вас так — по имени? У меня уже есть дочь, у вас брат — замечательный молодой человек, прекрасно воспитанный. Этого и довольно! За счастье быть рядом с этой женщиной я готов платить и не такую цену. Но есть одна сложность… — нахмурился он.

— Маменька не видит в вас мужчину, а только моего жениха? — догадалась я.

— И это порядком расстроило меня, — вздохнул Веснин, — но сейчас, когда вы отказали мне…

— Э-э-э… нет! — вскинулась я, — вы уж сами как-нибудь. Такого мне государыня не простит.

— Как скажете. Просто не так выразился. Я готов взять все на себя. Александра Федоровна разумнейшая и добрейшая из женщин, она должна понять меня.

— И еще одно — мне будет жаль вас… Но маменька любила папа́и, возможно, настроена хранить ему верность до смерти, — я должна была это сказать.

— Или я не нравлюсь ей, как мужчина, — мрачно смотрел на меня Веснин.

— Это вряд ли, — не смогла я врать. Да и зачем уже?

— В письме она отзывалась о вас, как о приятном и обходительной человеке, хорошем также и с виду.

— Вы возрождаете меня к жизни, — сразу ожил мужчина, — в таком случае… дабы вас миновал малейший гнев императрицы, я возьмусь известить ее