Ради любви и чести - Джоди Хедланд

Сырость и мрак поселились повсюду, даже в сене подо мной.

Я протянула ему жестяную кружку, приподнимая его голову. Он горел

в лихорадке, и я гадала, сколько еще он протянет. Конечно, недолго.

— Это лихорадка затуманила ваш мозг, — мягко сказала я, заставляя себя

улыбнуться. — Я совсем не прекрасна и разве могу быть ангелом?

Особенно сейчас, когда пряди волос прилипли к моим щекам, а лицо

было испачкано кровью и грязью. Он сделал большой глоток и упал, обессилев.

Раскаты грома за открытой дверью напомнили мне, что я не должна

была выходить из замка. Даже после того, как я попросила разрешения

помочь с ранеными, Беннет ответил мне громким «нет» и велел оставаться

внутри, в безопасности. Однако, поняв, что бабушка пошла на поправку, я

решила, что не могу сидеть, сложа руки и ничего не делать, что я должна как-то помочь ему, пусть даже по мелочам. Поэтому я начала тайком выбираться

из замка в середине дня, когда Беннет отдыхал. Таким образом, помогла

освободить некоторых служанок и других солдат, которые ухаживали за

ранеными, позволив им сделать столь необходимый перерыв.

— Хочешь, я расскажу тебе еще одну забавную историю о Стефане? –

Спросила я старика.

Он снова на мгновение открыл глаза, и их сияние было мне ответом.

Возможно, я не смогу облегчить страдания раненых, но всего на несколько

минут я смогу отвлечь их смешными историями и болтовней о пустяках.

Я пустилась в драматический рассказ о том, как Стефан сбежал из

клетки, и мы безрезультатно обыскали весь замок. Я была горько

разочарована и легла спать, полагая, что Стефан потерян для меня навсегда.

Однако среди ночи меня разбудили бабушкины крики, доносившиеся из

гардеробной. Она пошла облегчиться, и как только устроилась поудобнее на

холодном каменном сиденье, на нее напала летучая мышь.

— Держу пари, вы не догадываетесь, что эта за летучая мышь была, –

поддразнила я старого солдата.

— Стефан? — Прохрипел он.

— Да. — Я рассмеялась. — У него, конечно, было необычное чувство

юмора, и он прятался так долго, пока бабушка не занялась личными делами.

И тут он напугал ее до смерти.

Услышав рядом смешок, я подняла глаза и увидела Беннета, прислонившегося к дверному косяку и наблюдающего за мной. Хотя его

лицо все еще было грязным и небритым, с темными кругами под глазами, я

упивалась его присутствием, его силой и его доблестью. Его глаза искрились

весельем, и улыбка была такой желанной среди напряжения, которое

пронизывало крепость в течение последних недель.

Я заправила влажную выбившуюся прядь волос за ухо и улыбнулась в

ответ.

— Мне сказали, что я могу найти вас здесь. — Его усмешка исчезла, сменившись неодобрением.

Я поднялась с пола и встала во весь рост, готовясь сразиться с

Беннетом. Рано или поздно он обнаружил бы мое неповиновение. И я

приготовилась бороться за свое право быть здесь и помогать.

— По-моему, я велел вам оставаться в замке. — Он понизил голос до

хриплого шепота и оглядел бледные, изможденные лица, которые смотрели

на нас.

— Похоже, вы не очень хорошо меня знаете, — сказала я, — если

действительно верите, что я последую этому приказу.

— Внутри вы в большей безопасности.

— И вы тоже. Но вы не прячетесь.

Я не смогла удержаться от улыбки над его долгим и раздраженным

вздохом:

— Вы беспокоитесь обо мне?

Выражение его лица оставалось стальным:

— Ну конечно.

Я хотела сказать ему, что если он действительно беспокоится обо мне и

обо всех остальных, то должен был принять мое предложение руки и сердца

и денег, а не упрямиться и гордиться. Если бы он меньше заботился о своем

благородстве, тогда, возможно, мы все ели бы тушеную оленину и теплый

хлеб вместо водянистого супа без хлеба. Но я сдержала свой сарказм и

вместо этого ответила так мило, как только смогла:

— Я польщена, что вы думаете обо мне в то время, когда у вас есть

гораздо более важные дела.

Ни малейшей улыбки не отразилось на его лице:

— Одна из служанок сообщила мне, что ваша бабушка наслаждается

трехразовым питанием.

— Да, это так.

Я отвернулась от него и взяла оловянную кружку. Мне казалось, что он

продолжит полемику, а я не хотела больше выслушивать упреки.

— Вы же не можете отказать больной женщине в дополнительной еде, правда?

— Конечно, нет, — сказал он почти сердито. — Но я не хочу, чтобы вы

отказывались от своей доли.

Я отошла от него к корзине с чистыми тряпками для бинтов и свежей

мазью для припарок, которую принесла с собой из кухни.

— Если вы и ваши люди можете обходиться одной едой в день, то и я

тоже.

Его шаги застучали по полу, следуя за мной. В три шага он догнал

меня, схватил за руку и остановил. Он был так близко, что я могла видеть

влажные пряди его волос и даже каплю дождя на его брови. Запах металла и

дыма, который окутывал его, был каким-то успокаивающим. В нем

ощущалась сила, сила, которая перетекала сквозь его пальцы в мою руку.

— Я хочу, чтобы вы съедали обе порции, — повторил он еще тверже.

— У меня все в порядке. — Но как только я произнесла эти слова, мой

желудок издал ужасное рычание. — Хотя было бы лучше, если бы бульон был

чуть более густым. Может быть, вы поговорите с поваром об этом.

Он нахмурился:

— Вы упрямая женщина.

— Да, это так. Спасибо, что обратили внимание.

Его грозное выражение лица излучало раздражения, и я почти ожидала, что он даст волю ярости, сделает мне выговор, который я заслужила, а потом

быстро утащит из солдатских казарм в крепость, где велел мне оставаться.

Но спустя несколько мгновений его плечи опустились, и он отпустил меня.

— Простите, миледи, — прошептал он, и его голос смягчился. — Нам не

следовало приглашать вас в гости. Тогда вы не оказались бы в ловушке

посреди войны.

— Вы не провидец. Вы не можете предсказать, когда ваши соседи решат

напасть.

Он опустил глаза, но я успела заметить чувство вины в его глазах:

— Мы знали, что находимся под угрозой нападения. Лорд Питт послал

своего капитана предупредить нас задолго до вашего прибытия.

Я попыталась переварить эту информацию. Он пригласил меня в

Мейдстоун, хотя ситуация была крайне нестабильна?

— Мне не следовало приглашать сюда ни одну женщину. — Отчаяние

пронизало его голос. — Мне следовало сказать вам и вашей бабушке, чтобы

вы не приезжали.

— Или, по крайней мере, рассказать нам о грозившей вам опасности и

позволить самим решить отважимся ли мы