Ради любви и чести - Джоди Хедланд

моем недостатке и уродстве. Не потому ли бабушка особенно настаивала, чтобы я не снимала перчатки во время своего визита? Она знала, так же как и

я, что Беннету будет трудно принять меня, если он узнает правду. Даже мой

собственный отец не мог преодолеть брезгливость и полюбить меня.

Со стоном, я закрыла лицо руками. Я не могла испытывать горечь или

недоверие к Беннету за то, что он не известил нас об опасности, потому что

мой обман был намного серьезнее. Я должна была показать ему свою кожу, когда почувствовала первые признаки влечения. Или хотя бы, когда в его

кабинете предлагала пожениться. Он имел полное право знать, какая я на

самом деле, прежде чем согласиться жениться на мне. А теперь было

слишком поздно. Разве нет?

Я обхватила руками колени и прижала их к груди. Я не могла ему

сказать. Я слишком боялась. Боялась потерять его. Реальность пронзила меня

с поразительной ясностью.

Я люблю его.

Я еще глубже зарылась лицом в руки и задрожала от осознания этого.

Я любила Беннета, как никого другого. Я сама не заметила, как за последний

месяц, проведенный в Мейдстоуне влюбилась в него. Несмотря на все

недоразумения, относительно цели моего визита, я не смогла закрыть свое

сердце и не полюбить его глубоко и сильно. За всеми его недостатками, я

видела хорошего человека, человека, которого я узнала и полюбила, и я

гордилась им.

Я издала мучительный стон и изо всех сил попыталась сдержать

внезапный прилив горячих слез. Это было безнадежно. Теперь я не могла

сказать ему о своем недостатке. Если бы он увидел пятно на моем теле, я бы

не смогла вынести отвращения в его глазах. Зная его доброту, возможно, он

сможет не показать отвращения внешне, но и жалости ко мне в его глазах я

тоже не смогла бы вынести.

Услышав скрип люка, я подняла голову и увидела вползающего

Беннета. Я вытерла щеки, молясь, чтобы ни одна слеза случайно не

выкатилась. Когда он встал и направился ко мне, я выпрямилась, но не стала

вставать. Сегодня на нем не было доспехов. Гладкие щеки и отсутствие грязи

— он привел себя в порядок. Очевидно, он пришел к выводу, что лорд Питт не

собирается возобновлять нападение, а просто хочет выманить нас из замка

голодом.

— Могу я присоединиться к вам? — Спросил он, останавливаясь передо

мной.

Он запыхался и, очевидно, торопился прийти сюда, чтобы

присоединиться ко мне, заметив меня снизу. После трех недель скудной еды

его лицо похудело, глаза измождены. Но в выражении лица была такая

нежность, которой я не могла сопротивляться.

Я кивнула на место рядом со мной:

— Конечно, вы можете присоединиться ко мне. Я обещаю, что не

выцарапаю вам глаза, а потом не заставлю скакать до смерти.

Его улыбка согрела меня больше, чем самые жаркие лучи солнца

вместе взятые.

— Вы всегда знаете, как меня подбодрить.

— Это мой способ извиниться.

Его глаза округлились, как будто он ожидал, что я буду обижаться и

дуться гораздо дольше.

— Мне жаль, что я не простила вас сразу, когда вы попросили меня об

этом, — продолжила я. — Я не имела права питать к вам никаких дурных

чувств за то, что, по вашему мнению, необходимо было сделать в интересах

Мейдстоуна.

Он опустился рядом со мной, осторожно, чтобы не задеть меня, откинулся назад и вытянул ноги перед собой. Немного помолчал, а потом

удивил меня, взяв мою руку и сжав ее в своей:

— Благодарю вас, миледи, — сказал он. — Вы слишком добры ко мне. Я

совершенно не заслуживаю этого, но все равно желаю.

— Да, вы, действительно, ужасный и страшный человек, — поддразнила

я. — И в вас нет ни капли обаяния.

— Я не пытаюсь очаровать вас, — возразил он. — Я искренне верю, что

вы самая добрая девушка, которую я когда-либо встречал. Я говорю это со

всей искренностью.

Тепло поползло по мне:

— Думаю, вы действительно пытаетесь мне польстить.

Даже если сейчас проявились его рыцарские чувства, и он обращался

бы так с любой другой женщиной, мне все равно это нравилось. Мне

нравились его комплименты, его нежность и то, что он заставлял меня

чувствовать себя особенной.

— Я серьезно. Вы замечательная.

Голубое небо, солнечный свет, и я на секунду поверила, что все

прекрасно, что между нами нет недосказанности, и что есть вероятность, что

Беннет когда-нибудь сможет питать настоящую привязанность ко мне.

Он сжал мою руку, как бы желая уверить меня, и я постаралась не

обращать внимания на чувство вины, которое подсказывало мне, что сейчас

самое время рассказать о своем пятне коже. Но я только толкнула его плечом

и попыталась снова перевести разговор на более безобидные темы:

— Я уверена, что вы льстите мне, потому что втайне надеетесь, что я

отдам вам Стефана. Вы поняли его ценность, и не остановитесь ни перед чем, чтобы заполучить его.

— Вы меня раскусили. — Он опустил голову в притворном чувстве вины.

— Мне всегда хотелось иметь крошечную порхающую кучку перьев. Это

было моим самым сокровенным желанием с детства. И теперь, когда он у

меня в руках, я сделаю все, чтобы заполучить его.

Я тихо рассмеялась, оценив его шутку. И он улыбнулся мне в ответ.

После прошедшей недели напряжения было приятно снова стать друзьями.

— Я открою вам один секрет, — сказала я. — Я совершенно безвольная

слабачка. Вам нужно только попросить, и вы получите от меня все, что

пожелаете.

— Все что угодно? — Он поднял бровь, как часто делал, и его взгляд

упал на мой рот.

По моей спине пробежали мурашки. Не думает же он о том, чтобы

поцеловать меня снова? Его темно-синие глаза смягчились, превратившись в

сапфиры, и наполнились чем-то, что я могла бы назвать желанием. У меня

перехватило дыхание, но я не двинулась с места. Не могла.

— Значит, вы действительно дадите мне все, что я захочу? — От его

низкого вкрадчивого голоса внутри все переворачивалось.

— Сэр, — прошептала я, слегка откинувшись назад. — Я дам вам то, в чем

вы сейчас больше всего нуждаетесь.

Он наклонился так, что его лоб оказался почти напротив моего:

— И что же это?

От такой близости у меня закружилась голова, и его дыхание на моей

щеке чуть не погубило меня. Мне вдруг захотелось прижаться щекой к его

щеке, почувствовать его гладкую кожу на своей. Вместо этого я глубоко

вздохнула и начала обсуждать тему, которая, как я знала, должна была

отдалить нас друг от друга.

— Сейчас вам больше всего