Летний сад - Полина Саймонс

Ее волосы были заплетены в свободную косу, и красные бархатные ленты, что удерживали волосы вместе, подпрыгивали и дрожали. Золотые пряди обрамляли ее лицо. Она накрасилась, ее губы были красными и блестящими. В тон к губам она надела новое платье пылающего, рождественского красного цвета – Александр предположил, что она постаралась как можно дальше отойти от сестринской белизны. Лиф платья облегал ее грудь, тафта переходила в пышную юбку, отделанную сборчатым кружевом. Под платье она надела накрахмаленную нижнюю юбочку, и Александр слышал ее шорох при каждом движении Татьяны. И он мог бы поспорить, что не только он это слышит. У платья были рукава-буф в стиле болеро – как будто она была танцовщицей фламенко, готовая танцевать сальсу и петь «Колдунью». Жесткий корсет делал ее талию еще тоньше, а грудь пышнее обычного. Четырехдюймовые каблуки красных туфель с атласными ремешками, обхватывающими лодыжки в нейлоновых чулках, выглядели изумительно.

Она была изумительна.

Александр ничего не сказал о невероятном платье, ни слова. Пока он пожимал всем руки, Татьяна принесла ему выпить и тарелку с закуской. Он присоединился к разговору о будущем медицинской профессии в Соединенных Штатах. Госпитали были переполнены в связи с повышением рождаемости. Больницы не справлялись, женские клиники не справлялись с делом. Кто-то спросил: почему, если строительная индустрия справляется с повышенными требованиями на домостроение, нельзя построить больше больниц с дополнительными родильными отделениями? Александр сказал, что за те восемь лет, что они живут в Аризоне, появился миллион новых домов, но при этом в Финиксе до сих пор всего один госпиталь.

– Ладно, возможно, вам бы следовало создать проект и построить для нас новую больницу, Александр, – сказала Кэролайн. – Чтобы помочь делу. А потом ваша жена сможет ею управлять.

– Госпиталь исключительно для Тани! – со смехом воскликнул Брэдли, глядя на Татьяну. – Вот это идея!

– Да, но разве вы не знаете, – сказала Кэролайн, – что все больше и больше женщин предпочитают рожать дома с помощью акушерки? Я решила пройти курсы, и теперь я зарегистрированная акушерка, спасибо большое. – Она улыбнулась. – Больше никаких «Тапервер» для меня. Таня, – продолжила она, – ты не поверишь, сколько я зарабатываю в свободное время! Тебе бы тоже стать акушеркой. Ты с этим отлично справишься, сама знаешь.

– Конечно, она бы справилась, – согласился Брэдли. – Таня со всем справляется.

Татьяна ушла от ответа; и Александр лишь посмотрел на нее, потом коротко извинился, чтобы избавиться от этого идиотского разговора, и отправился еще выпить.

– О, привет, Александр!

Он обернулся. Это была вчерашняя женщина – Кармен.

– А, привет, – прохладно откликнулся он и посмотрел через зал. Татьяна была занята разговором и не смотрела в его сторону. – А вы что здесь делаете?

– Я же вам говорила, что Куберт, мой муж, учится здесь на фельдшера в свободное время. – Она недовольно фыркнула. – Возлагает на это большие надежды. Но важнее другое – что вы здесь делаете?

– Моя жена здесь работает.

– Ваша жена работает? И где она?

– А где Куберт? – спросил Александр, не показывая на Татьяну.

– Да вон он.

Куберт оказался маленьким, нервным, тощим существом, он как раз махал жене рукой с другого конца зала, подзывая ее. Она не обратила на него внимания, достала сигарету.

– У вас есть зажигалка?

Александр щелкнул зажигалкой и поднес ее к сигарете Кармен. Она прикрыла его руку, прикуривая, как будто в зале Мемориального госпиталя Финикса бушевал аризонский торнадо.

Конечно, именно в этот момент Александр посмотрел через зал и увидел темнеющий взгляд Татьяны.

– Я позвонила вашей секретарше, – сообщила Кармен, затягиваясь с улыбкой. – Но она сказала, что вы заняты до Нового года и даже после. Вы можете это как-то изменить?

– Если Линда говорит, что время расписано, так оно и есть. – Александр отступил на шаг. – Мне надо идти… Кармен, так?

Куберт все настойчивее звал Кармен, и она ушла в разочаровании.

А потом Татьяна не стала с ним разговаривать. Александр спросил, хочет ли она выпить. Она отказалась. Он спросил, не принести ли ей что-нибудь из еды. Она отказалась. Он перестал спрашивать, и она отошла к Брэдли, Кэролайн и Эрин. С ними она выпила, болтала, а потом сказала что-то такое, что все расхохотались, и Брэдли взял ее за руку, театрально поклонился и поцеловал ее пальцы.

Это выглядело шутливо, все улыбнулись и продолжали говорить, словно это ничего не значило, – все, кроме Александра; он подошел к Татьяне, осторожно взял ее за руку, отвел немного в сторону, извинившись перед остальными, и сказал:

– Я ухожу.

– Но всего одиннадцать!

– Мне кажется, что уже очень поздно, ты так не думаешь?

Татьяна не смотрела на него.

– Ладно, иди, – ответила она. – Я вернусь немного позже.

– Ты не идешь со мной?

– Я… попозже.

Его пальцы сильнее сжались на ее пышном рукаве.

– Да все в порядке. Ты иди. – Татьяна отодвинулась. – У тебя еще есть время прогуляться по барам. – Она сжала губы. А потом наконец посмотрела на него. – Когда тебе нужно со мной поговорить, ты сбегаешь и пьешь с приятелями, которые ищут подружек. Но если у тебя есть капля достоинства, ты мог бы остаться с женой еще на полчаса на ее рождественском вечере. – Крахмальный кринолин зашуршал, Татьяна повернулась, чтобы отойти, небрежно взмахнула рукой. – Но ты иди, любитель баров, лети. Кыш!

Александр уставился на нее… Ее светлые волосы подняли бурю в его сердце.

И он ушел.

Дома ее ждали неприятности, Татьяна это знала.

Над крыльцом горел свет. Александр сидел на террасе. Ладно, на этот раз они хотя бы поговорят одетыми. При спорах в спальне, без одежды, Татьяна была беспомощна. Она всегда теряла боевой дух и начинала умолять о понимании, соглашаясь со всем, молча уступая во всем. Это даже не было уступками, это было просто полным повиновением. Как вчера. Она никогда не бывала права в спальне, и как раз поэтому ему и нравилось так сильно спорить именно там.

Дверь дома не была заперта, потому что дома был хозяин. Татьяна вошла, бросила на полку сумочку и пошла проверить Энтони. Он крепко спал.

Сняв кашемировую накидку и красные туфли, Татьяна приготовила себе чашку чая, но наружу не вышла. Вместо того она вышла на переднюю веранду и не спеша пила там чай, слегка дрожа от холода в рождественском платье.

Александр был на задней террасе, сидел спиной к дому, а Татьяна на передней веранде тоже повернулась к дому спиной.

Наконец, давно уже допив чай, она прошла через дом, открыла заднюю дверь и вышла. Над дверью горела только маленькая