Огни в море - Микель Рейна

на жену. Его повергал в недоумение сам вопрос и пугал возможный ответ:

– Боюсь, он нас покинул.

Когда стих ветер

Как пара сломанных марионеток, Гарольд и Мэри-Роуз неуклюже выкарабкались из огромного сугроба. Ветер змеился языками белого пламени по гладкому бесприютному пространству – таков был безнадежно-унылый пейзаж, представший их взору. С огромным трудом им удавалось держаться на ногах и широко открытыми глазами обозревать окрестности. Холод все глубже проникал под одежду, выстуживая слова и мысли. Гарольд снова почувствовал резь в животе, вернувшую его к реальности, но не мог сдвинуться с места. Его ноги обросли толстой ледяной коркой. Заторможенным взором он обводил равнину в поисках хоть чего-нибудь, способного нарушить бескрайнюю угрюмую монотонность. Но взгляду было не за что зацепиться, вокруг простиралась одна лишь нетронутая белизна.

Мэри-Роуз, опершись о плечо Гарольда, сделала шаг вперед, чтобы получше рассмотреть, что делается за спиной. Едва она обернулась, заряд заиндевелого снега набросился на них с такой яростью, словно хотел свалить на землю и их самих, и их убогое убежище, которое и без того скрипело и шаталось. Мэри-Роуз зажмурилась, чтобы острые кристаллы снега не поранили глаза. Ветер заморозил пряди ее всклокоченных волос и играл ими, как растрепавшимся флагом. Плотная снеговая завеса создавала впечатление, что вокруг их жилища взметнулась гигантская стена белого дыма.

– Зачем он спас нам жизнь? – задала как бы про себя вопрос Мэри-Роуз, не ожидая ответа.

Гарольд обеспокоенно посмотрел на посиневшие губы жены, почти прозрачную бледную кожу и резко выступавшие скулы. Слов у него не нашлось, и он просто обнял ее. Грейпс был окончательно сбит с толку и пал духом.

– Давай вернемся, – произнес он, крепко держа Мэри-Роуз, чтобы она не покачнулась и не упала на палатку.

Нагнувшись, Гарольд приоткрыл вход в убежище, а Мэри-Роуз еще на секунду задержалась и вдруг кое-что заметила, как раз в тот краткий миг, когда мелькнул просвет в нескончаемом снежном вихре.

– Гарольд, – позвала она, – посмотри, что я увидела!

Грейпс распрямился одним рывком и встал рядом с женой. Минуты шли, но ничего не менялось.

– Там точно что-то было… – промолвила МэриРоуз, не сводя глаз с изменчивых снежных смерчей.

– Наверное, это…

Но окончить фразу Гарольд не успел, его одолел приступ лающего кашля. Мочевой пузырь кололо, как иголками. Мэри-Роуз с силой прижала мужа к себе, чтобы успокоить. И в это мгновение ветер стих.

Гарольд справился с приступом, и супруги осторожно подняли глаза, чтобы осмотреться. Теплые розовые лучи пробились сквозь истончившиеся завесы метели и окрасили в бледно-алый цвет бесконечные снежные поля. На горизонте безупречным красным шаром светило солнце. Супруги Грейпс ощутили, как рассвет отогревает их заледеневшую кожу, смягчает их одиночество и отчаяние. Они вновь увидели солнце и на миг почувствовали себя дома, будто увидели призывный свет маяка после долгих блужданий в ночном штормовом море. Дымка продолжала рассеиваться, и в ярких лучах восходящего солнца недалеко от них обозначилась группа строений, которые, казалось, вырастали прямо из снега.

Изгои

– Где мы? – прошептала Мэри-Роуз.

Гарольд и сосчитать не мог, сколько раз им доводилось задавать этот вопрос с тех пор, как судьба жестоко вырвала их из привычной жизни в Сан-Ремо. Всякий раз он звучал по-разному, и сейчас, как и прежде, ответа не находилось.

Правда, теперь стало очевидно: они уже не одни. Напротив, их палатка, хотя и находилась на приличном удалении от прочих, была лишь одной из многих построек в этой негостеприимной местности. Хижины жались одна к другой, словно спасаясь от стужи; толстый слой снега, скопившийся на скатах, почти скрывал их от постороннего взгляда. Луч солнца ослепил супругов. Гарольд, приложив руку козырьком, продолжал осматриваться, но вспомнил, что так до сих пор и не разобрался со своим мочевым пузырем.

– Пойду пописаю, – сказал он, отходя на пару шагов от Мэри-Роуз.

На лице Мэри-Роуз появилась слабая улыбка; не только от забавной картинки, как Гарольд станет искать уединения посреди пустыни, но в первую очередь от мысли, что они уже не одни. Хотя им ничего не было известно о соседях, Мэри-Роуз чувствовала, что надежда вернуться в Сан-Ремо становится ближе.

Через пару минут вернулся Гарольд, шатаясь и кашляя.

– Давай вернемся внутрь, – предложила МэриРоуз.

– Как это?! – прохрипел Гарольд, стараясь унять приступ. – Надо выяснить, кто там живет.

Мэри-Роуз еще раз взглянула на кучку построек и не заметила там никакого движения; все скрывал глубокий слой снега.

В ее памяти всплыли сердитые крики приходившего к ним незнакомца, по спине пробежали мурашки.

– Вряд ли это хорошая мысль, лучше подождать, пока они сами к нам не придут, – ответила Мэри-Роуз.

Гарольд не оставил без внимания обеспокоенные нотки в голосе жены. Он и сам не был уверен, что их встретят с распростертыми объятиями, если они заявятся без приглашения.

– Подождать чего? – все-таки стал настаивать Грейпс. – Мы же должны узнать, помогут ли они нам вернуться на остров.

– Мы ничего не знаем о тех, кто там живет, – объяснила Мэри-Роуз. – Лучшее, что мы можем сделать, это опять залезть внутрь и еще немного отдохнуть.

Гарольд нахмурился.

– Если не хочешь идти со мной, можешь подождать здесь, но единственный способ выяснить, как вернуться в Сан-Ремо, – это поговорить с ними.

Мэри-Роуз продолжала разглядывать замаскированные домишки, но ничего нового не заметила. Вздохнув, она с тревогой посмотрела на мужа. Было понятно, что он прав: если они хотят вернуться домой, нужно выяснить, что это за место, и попросить помощи.

– Хорошо, – вымолвила Мэри-Роуз, вовсе не испытывая уверенности. – Но мы только с краешку обойдем деревню; прежде чем просить подмоги, надо разобраться, что за люди здесь обитают.

Минуту спустя они двинулись, скрипя своими пластиковыми сапогами, в сторону выступавших из снега построек. С каждым шагом сердце Мэри-Роуз билось все сильнее. Непонятно, на какой край света их занесло, что за народ здесь обитает… Она не могла даже с уверенностью сказать, что именно выражал взгляд давешнего посетителя – доброжелательность или враждебность. Наконец Мэри-Роуз решительно прекратила досужие размышления и сосредоточилась на ходьбе, стараясь не потерять равновесия. Где-то на середине пути ей пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Из-за больного колена она была еще слишком слаба. На память сразу пришел их отчаянный марш-бросок через льды, но сейчас ее окрыляло сознание того, что у них есть сухое и надежное укрытие.

Подошел Гарольд и помог жене собраться с силами, чтобы продолжить путь, шаг за шагом, метр за метром. В колене стреляло, но Мэри-Роуз старательно скрывала недомогание и с любопытством смотрела