Ужас в ночи - Эдвард Фредерик Бенсон

– Но что же, скажите на милость, произошло? – озадаченно проговорил мистер Тилли. – Вот он я, однако и этот засушенный цветок расплющенных конечностей – тоже я. А как чудовищно расстроен водитель… Позвольте, да меня, похоже, задавили! Если подумать, то в какой‐то момент действительно было больно… Любезнейший, куда же вас несет? Разве вы меня не видите?

Эти два вопроса были адресованы полисмену, который, не обратив на них ни малейшего внимания, спокойно прошел сквозь мистера Тилли, словно никого перед собой не увидел и даже не почувствовал.

Все эти необыкновенные явления привели мистера Тилли в замешательство, и ему в голову стала закрадываться мысль о том, что было совершенно очевидно для любопытствующих, толпившихся на почтительном расстоянии вокруг тела. Мужчины обнажили головы. Женщины вскрикивали, отворачивались и вновь бросали осторожные взгляды на страшное зрелище.

– Похоже, я действительно мертв, – проговорил мистер Тилли. – Это единственная гипотеза, согласующаяся со всеми фактами. Однако прежде, чем что‐либо предпринимать, нужно удостовериться… Ах! Вот и скорая приехала осмотреть меня. Я, похоже, страшно травмирован и все же не чувствую боли, а ведь должен бы! Значит, я мертв.

Разумеется, дело так и обстояло, однако он еще не мог этого осознать. Толпа расступилась перед санитарами, и те стали отделять тело от мостовой. Мистер Тилли поморщился.

– Ах, будьте же осторожней!.. Это ведь седалищный нерв торчит? Ай!.. Нет, все‐таки не больно. А как жаль новый костюм! Только сегодня надел – до чего не повезло… Ну вот, теперь вы перевернули мою ногу вверх тормашками, и из кармана сыплются монеты. А вот мой билет на сеанс. Заберу-ка – может быть, он мне еще понадобится.

Он выхватил билет из рук у какого‐то мужчины и расхохотался, глядя, с каким изумлением тот уставился на пустую ладонь. Это навело мистера Тилли на новые мысли: «Итак, билет у меня. Ясно, что, едва я прикоснулся к нему, он исчез. Я невидим – разумеется, для невосприимчивых, – и все, к чему я прикасаюсь, тоже становится невидимым. Очень интересно! Это объясняет внезапное появление различных предметов на сеансах: пока дух держит их в руках, они невидимы. Едва отпускает – и на столе появляется цветок или спиритическая фотография. Этим же можно объяснить и внезапное исчезновение предметов: дух взял их в руки, хотя скептики скажут, что медиум просто припрятал их. И в самом деле, иногда предмет обнаруживается при медиуме, но ведь это могут быть проделки духа… Куда же мне теперь податься?.. О, вот часы – сейчас всего пол-одиннадцатого. Я вышел из дома в четверть одиннадцатого, а значит, все произошло за считаные минуты. Но что означает пол-одиннадцатого? Когда‐то я знал, а теперь это кажется бессмыслицей. Одиннадцать чего? Часов? Что такое час?..»

Все это было очень странно. Он чувствовал, что когда‐то знал смысл часов и минут, но, естественно, утратил способность к восприятию времени, когда перешагнул в вечность. Теперь понятие времени, как забытое воспоминание, лежало где‐то в темном уголке разума, посмеиваясь над стараниями владельца вытащить его на свет.

Пока мистер Тилли размышлял об утрате чувства времени, обнаружилось, что и пространство для него больше не имеет значения. По противоположной стороне улицы птичьими шажками семенила его подруга, мисс Ида Соулсби, и он, на мгновение забыв, что стал призраком, совершил ментальное усилие, которое при жизни побудило бы его бежать вдогонку, а теперь мгновенно перенесло на место. Очутившись рядом, он проговорил:

– Дорогая моя мисс Соулсби, я шел к миссис Камбербетч, когда меня насмерть сбил трактор. Это вовсе не страшно, лишь секундная боль… – Отдавшись привычной говорливости, мистер Тилли не сразу вспомнил, что его не видят и не слышат те, кто спеленат саваном смертной плоти.

Впрочем, хотя его слова не достигли крупных ушей мисс Соулсби, придававших ей довольно интеллектуальный вид, иные, более утонченные органы восприятия уловили присутствие мистера Тилли. Она вздрогнула и, покраснев, пробормотала:

– Очень странно – отчего‐то так живо вспомнился милый Тедди…

Мистер Тилли был приятно поражен ее словами. Он давно восхищался мисс Соулсби – и вот она наедине с собой называет его «милым Тедди»!.. Он на мгновение пожалел, что умер. Знай он о чувствах мисс Соулсби раньше, непременно ступил бы на усыпанный первоцветами путь ухаживаний – разумеется, с самыми благородными намерениями: при согласии дамы путь ухаживаний привел бы их к алтарю, где первоцветы сменились бы флердоранжем. Впрочем, сожаление было мимолетным: хотя путь к алтарю закрылся, мистер Тилли еще имел шанс пойти тропой первоцветов, так как в спиритическом кружке, где он проводил большую часть времени, многие поддерживали весьма теплые отношения со своими духовными наставниками и покойными друзьями. При жизни эти невинные и даже возвышенные заигрывания представлялись ему довольно пресными, однако теперь, находясь по другую сторону, мистер Тилли считал их очаровательными – ведь они могли дать ему место в безвременно покинутом мире.

Он пожал мисс Иде руку (а точнее, привел свой дух в соответствующее состояние) и почувствовал едва ощутимое тепло и плотность ее ладони. Это доставило мистеру Тилли удовольствие: выходило, что, даже покинув материальный мир, с ним можно соприкасаться. Еще больше удовольствия доставила ему нежная улыбка, озарившая прекрасные черты мисс Иды при этом прикосновении. Возможно, она улыбалась своим мыслям, но ведь именно он их вызвал. Поощренный, мистер Тилли позволил себе более интимное выражение симпатии (конечно, в рамках приличий) и послал воздушный поцелуй, но понял, что зашел слишком далеко. Мисс Соулсби сказала себе: «Ну хватит!» – и ускорила шаг, словно стремясь оставить любовные мысли позади.

Мистер Тилли понемногу осваивался в новых обстоятельствах или, во всяком случае, начинал их понимать. Время для него больше не существовало, как и пространство – ведь он очутился рядом с мисс Идой, едва этого пожелал.

Чтобы убедиться в этом, он пожелал перенестись к себе домой. Мгновенно, словно сцена в кинематографе, улица сменилась квартирой. Известие о его гибели уже достигло слуг, и кухарка с горничной взволнованно обсуждали это событие.

– Бедный маленький джентльмен! – говорила кухарка. – Такая жалость. Мухи не обидел – и подумать только, раскатали в лепешку! Надеюсь, из морга его сразу увезут на кладбище – не выношу покойников в доме.

Рослая крепкая горничная покачала головой.

– Не скажу, что он этого не заслуживал. Вечно игрался с духами – то у него стуки, то голоса. Страшно было на стол накрывать. Теперь, поди, еще и сам явится своим полоумным приятелям. А все равно жалко его. Сроду не встречала такого мирного маленького джентльмена. Всегда любезный, и платил вовремя.

Эти сочувственные комментарии и панегирики шокировали мистера Тилли – он воображал, что