Мрази (ЛП) - Кетчам Джек

Когда в новостях по местному телевидению сообщили, что нашли забетонированные останки, ему стало еще хуже.

Это было невезение или, возможно, плохое планирование. Дождей давно не было, поэтому береговая линия озера неожиданно отступила, и какие-то дети обнаружили то, что оказалось человеческим локтем, торчащим из развалившейся коробки, так что копы прочесали озеро и нашли остальное. Никто не связывал это с Эшли в канаве и уж тем более с изнасилованиями, но Оуэн явно беспокоился по этому поводу.

Она приложила немало усилий, чтобы подбодрить его. Его любимая игра после смерти Талии заключалась в том, что Шерри наряжалась в одежду своей младшей сестры, большую часть которой она сохранила, а за исключением обуви, у них с Талией был почти одинаковый размер. Она притворялась Талией, пока он снимал ее на камеру - не одурманенной наркотиками и спящей, как было на самом деле, а Талией, активно желающей, чтобы он лишил ее девственности, стал ее первым парнем.

Она укладывала волосы, как у Талии, смывала всю косметику, медленно раздевалась перед ним и разговаривала с ним голосом Талии, которому могла идеально подражать. Затем она дрочила ему и отсасывала, ведя себя так, будто делала это впервые.

Бедная неискушенная Талия нуждалась в его наставлениях, и он руководил ее действиями. А когда она с ним трахалась, у нее даже было кровотечение, потому что Шерри купила фальшивую кровь и вставляла ее вместе с тампоном.

Фальшивая кровь состояла из воды, сахара и пищевого красителя, поэтому не представляла угрозы для здоровья.

Но теперь даже эта игра не работала в половине случаев. Не помогали наручники и секс-игрушки.

Оуэн становился непредсказуемым.

* * *

Когда его арестовали, она испытала почти облегчение.

Это случилось перед самым ужином. Оуэн был в душе. Спагетти с мясным соусом томилось на плите, а она читала заметку в газете о матери, которая чуть не убила свою дочь. Мать не потрудилась отвести дочь к врачу, когда девочка испортила самодельный пирсинг на пупке. Началась инфекция, и, испытывая сильную боль, тринадцатилетняя девочка легла на диван в гостиной, чтобы хотя бы посмотреть телевизор. Вскоре она перестала есть и даже двигаться. В газете говорилось, что она пролежала так около трех недель. Наконец, когда соседи пожаловались на вонь, обнаружилось, что у нее памперсы не только под попой, но и на животе, для впитывания сочащейся жидкости. У матери девочки не было медицинской страховки, и она не верила врачам.

Когда раздался звонок, она отложила газету и подошла к двери, а там стояли двое полицейских в форме и еще двое в пиджаках и галстуках. Они показали ей свои значки и спросили Оуэна, и она ответила, что он принимает душ. Они спросили, можно ли им войти, и она, улыбнувшись, сказала, что да, конечно, и вдруг дом показался ей переполненным, что лишило ее присутствия духа. Извинившись, она выключила плиту, прошла в ванную и позвала Оуэна.

Когда его арестовывали, она с удивлением обнаружила у задней двери еще двоих полицейских в форме. Они ожидали, что он попытается сбежать.

Она была удивлена, обнаружив, что его арестовывают не только за изнасилование, но и за убийство.

Она была еще больше удивлена, когда выяснилось, что Оуэн добровольно сдал образец ДНК, когда его попросили об этом полгода назад во время допроса. Он об этом ей не сказал. Они только сейчас взялись за анализы - по их словам, лаборатории были перегружены. Она догадалась, что образец ДНК объяснял его нервозность. Но почему, черт возьми, он поступил так глупо, если учесть, насколько тупыми были копы в целом, для нее оставалось загадкой.

Но только когда ей предъявили ордер на обыск, она начала всерьез беспокоиться. Не все видеокассеты были спрятаны в гараже. Одна была в видеомагнитофоне. Копы посмотрели ее позавчера вечером. Они с Оуэном снимали ее давно, два или три года назад. Имени девушки она не помнила. Они привезли ее домой, накачали наркотиками, и Оуэн, как обычно, изнасиловал ее, но в одной сцене Шерри мастурбировала безвольной правой рукой девушки и смеялась.

ГЛАВА 6

В первый год их брака Оуэн однажды совершил очень большую ошибку. Вбил себе в голову, что было бы забавно и увлекательно применить "Галотан" к Шерри.

- Тут такое дело. Пока ты будешь в отключке, я не только трахну тебя и сделаю с тобой все, что захочу, но и высеку тебя так, что твоя попка станет такой же красной, как этот чертов диван. Ты проснешься и вряд ли поймешь, что с тобой произошло, - oн ухмылялся. - Проснешься другой женщиной.

- Ничего не получится.

- Почему?

- Ну, во-первых, если мне будет очень больно, я, скорее всего, проснусь.

- Но ведь кошечки и собачки не просыпаются, когда док Уэллс кромсает их вдоль и поперек, так ведь?

- Это совсем другое. Они постоянно вдыхают отмеренную дозу.

- Ну и что? Ты начнешь просыпаться, а я повторю.

- Нет. Нет, спасибо.

- Почему?

- Имя Талия тебе о чем-нибудь говорит, Оуэн?

- Проклятье! Это ты во всем виновата! Ты...

- Пожалуйста, давай не будем проходить через все это снова.

- Я хочу пройти через все это снова, Шерри! Я устал от того, что ты обвиняешь во всем меня одного!

- Я не виню тебя за происшедшее, черт побери, Оуэн!

- Черта с два ты меня не винишь.

- Я тебя не виню. Я говорила тебе это и раньше. Послушай. Ты хотел трахнуть ее. Прекрасно. Но сам знаешь, что из этого вышло. Теперь ты хочешь трахнуть меня, меня таким же образом, и это опасно. Нет, спасибо! До тебя дошло? Господи!

- Сука!

- Как ты меня назвал?

- Я назвал тебя "сукой".

- Ах вот оно что.

- Совершенно верно.

- Ну и ну. Ты ведешь себя как мудак. Пошел ты на хрен, Оуэн.

- Пошел я на хрен?

- Да. Совершенно верно.

- Пошел я на хрен?!

- Да, именно это я и сказала! Пошел ты на хрен!

И это был первый и последний раз, когда он ее ударил.

Но удар был достаточно сильным, у нее появился синяк под глазом, и распухла щека, и, поднявшись с пола, она не стала медлить ни секунды и не сказала ему ни единого слова, а просто схватила ключи от машины и уехала, пока он выкрикивал извинения с подъездной дорожки. Она поехала домой к своей подруге Рут, работавшей вместе с ней в ветклинике доктора Уэллса, и хотя у Рут были гости, она взглянула на нее и пригласила войти.

У Рут в гостях были ее бойфренд, лучшая подруга детства и ее муж, адвокат по уголовным делам. Он довольно легко убедил ее за кофе заявить на Оуэна в полицию, предполагая, что если тот сделал это с ней однажды, то велики шансы, что сделает это снова. Насильники, как правило, так и поступают. Так что они вчетвером поехали в участок, там зарегистрировали ее заявление и сфотографировали огромный фонарь под глазом.

Что, спустя годы, когда ей предъявили обвинение в изнасиловании и убийстве, значительно упростило ей отношения с офисом окружного прокурора.

Сделка была довольно простой. Шерри признает себя виновной по двум пунктам обвинения в соучастии в убийстве в обмен на показания против мужа. Как Патти Херст[4] и Хедда Нуссбаум[5] и многие другие до нее, она тоже была жертвой, слабой, избитой, неспособной ни на что другое, кроме как подчиниться отвратительным желаниям Оуэна. Она признает, что доставала для него "Галотан" и помогала избавиться от тел, участвовала в сексуальных контактах с жертвами, и подробно опишет эти убийства и эти действия на суде.

В обмен на это ей дадут двенадцать лет по каждому пункту обвинения, которые будут отбываться параллельно, а через три года она получит право на условно-досрочное освобождение за хорошее поведение. Она откажется от права на предварительные слушания, и суд над ней пройдет в кратчайшие сроки.

Шерри решила, что это совсем не сложно.