Кровавый дождь. Ключ к разрушению - Анастасия Король

Михаил отпрянул, отползая от демона. Монстр медленно приближался, явно наслаждаясь его страхом. Пришло осознание, что сейчас демон убьет его.

Как бы Михаил ни был готов к смерти, перед концом его связало путами ужаса. Он мог только наблюдать за приближением своей кончины.

И тут колокольный звон, отражаясь от стен, наполнил каждый уголок Копенгагена.

Лицо Михаила обратилось в сторону сигнальной башни, которую не использовали по назначению уже семьсот лет.

«Мария! Она смогла!» – мелькнула в голове надежда вперемешку с облегчением.

Михаил посмотрел на демона и четко увидел, как что-то в нем переменилось: с каждым ударом его тень все больше теряла форму. Михаил знал, что колокольный звон действовал на низших демонов, именно поэтому в древности били в колокола, чтобы низшие демоны не приближались к городу. Но Михаил нигде не слышал, чтобы звон влиял и на высших демонов.

И тут он осознал: демоны сейчас были очень голодны и слабы. Даже высшие. Именно поэтому его противник выглядел как сгусток дыма.

Это шанс!

Воспользовавшись моментом, Михаил вскочил, параллельно вызывая атакующие мантры, и начал бить ими по демону.

Шаг, еще шаг – демон отступал.

Бой колокола отзывался внутри, придавал силы и приносил облегчение. Высший взмахивал мечом, отражая мантры, но нескольким удалось пробиться.

Тень растаяла, растворилась. Демон исчез, словно его и не было.

Колокол продолжал греметь. Огонь полыхал и перекидывался на другие машины.

А Михаил так и стоял, смотря на объятую дымом дорогу. Медленно он повернулся и нашел глазами тело брата. Сердце сжали металлические тиски. Подойдя к нему, он упал на колени перед ним и, потянув за плечо, повернул Амаэля лицом вверх.

Его безжизненные глаза смотрели в небо.

– О брат мой, – простонал Михаил и сжал его так крепко, словно это могло вновь вдохнуть в него жизнь.

А колокол протяжно звенел, отпугивая демонов. Он словно оплакивал павших.

– Твое сражение окончено, главэкзорц Амаэль Вердервужский, – произнес Михаил, опуская веки Амаэля.

Он поднял тяжелое тело. Голова и руки брата безвольно повисли. Михаил просто не мог бросить его здесь.

Он шел по пустой улице к храму. Повсюду лежали тела убитых.

Всего за час весь его мир рухнул и перевернулся. Он видел смерть, он видел несправедливость, он видел, как умирали дети, он сам убивал, но никогда в жизни Михаил не чувствовал такого глубокого, безграничного отчаяния.

Демоны, существование которых подвергалось сомнению всю его жизнь, оказались реальными. А ведь Святое писание предупреждало их.

Экзорцисты оказались беспомощны, как щенки, брошенные в воду. Стольких жертв можно было избежать, если бы они были готовы.

Ноги Михаила ступили в лужу крови. Тягучая пленка прилипла к подошве и еще долго оставляла яркие следы на почерневшем асфальте.

Он посмотрел на улицу перед храмом.

Военные грузовики были заполнены людьми. Военные в камуфляже помогали людям спуститься. Их винтовки чернели, слово спекшаяся кровь.

Один из военных сделал шаг к Михаилу, но, увидев нашивки экзорцистов на рубашке Амаэля, отступил.

Храм Шестой Берегини не мог вместить такое количество людей. Бо́льшая часть спасенных столпилась на улице, заполняя площадь и ближайшие переулки.

Зажженные свечи в тишине, прерывающейся только звоном колокола и рыданиями женщин, передавались по рукам из храма. Спустя считаные минуты каждый стоял со свечой в руках и поднял лицо к небу.

Даже закоренелые атеисты держали свечу и молились: животный ужас и благоговение перед Кровавым дождем заставили людей пересмотреть свои взгляды. Сейчас народ всего мира был единым существом, почувствовавшим приближение смертельного врага.

Рон возник рядом, словно ниоткуда.

– Помоги мне, – прохрипел Михаил.

Он подхватил тело с другой стороны и помог уложить Амаэля на землю у забора вместе с другими убитыми.

Михаил выпрямился и задержал взгляд на брате. Он лежал на асфальте, но не выглядел спящим, он точно был мертв. Но он казался таким спокойным и умиротворенным. Лоб его наконец разгладился.

– Что случилось? – услышал Михаил негромкий вопрос Рона.

– Высший демон. – Сглотнув колючий ком, он обернулся. – Докладывай, что тут у вас.

Рон стоял, насупив брови, и не сводил взгляд с поверженного Амаэля.

– Ничего хорошего. Места не хватает, сам видишь, а люди все прибывают. И еще. Заработала связь. Нам удалось связаться со Святой землей. Кровавый дождь продолжает идти по всему миру. Но первые сообщения о нем были зафиксированы на западе России.

– Ты думаешь, эпицентр катастрофы там?

– Вероятней всего.

Михаил свел брови:

– Надо передать информацию о сигнальных колоколах. Они работают.

– Канцлер уже отдал все распоряжения.

– Канцлер? – изумился Михаил. – Он выжил?

– Да, и привел сюда с десяток людей.

– Где он?

– Внутри, – указал на храм Рон.

Михаил вскочил и, расталкивая людей, направился в храм. В нем вспыхнула надежда, угасшая было после смерти брата. Он испытал облегчение оттого, что в этом хаосе был хоть один человек, который, возможно, знал, как все исправить.

Зайдя внутрь, он задохнулся от удушливого зловония: запахи крови, страха, воска и отчаяния напитали воздух. Потные, измазанные в крови гражданские все были на одно лицо. Иголку некуда было воткнуть – так много здесь собралось людей.

Михаил услышал голос канцлера и вытянулся, пытаясь его разглядеть. На пьедестале, у ног статуи берегини, стоял Константин.

Лица присутствующих были обращены к нему. В руках большинства горели свечи.

– …После заточения демоны голодны, но и слабы. Сейчас нас защищает звон сигнального колокола. У нас есть возможность отдохнуть, залечить раны, оплакать погибших. Демоны застали нас врасплох, и мы поплатились за это.

– Вы же экзорцисты и должны были защищать нас! – выкрикнул кто-то из толпы, и ропот поднялся к высоким сводам.

Константин вскинул руки, и все смолкли. Он был спокоен, словно всю жизнь готовился выступать в душном соборе перед испуганными людьми.

– Гвардейцы Святой земли уже семьсот лет как не являются экзорцистами. В те давние времена нас было на порядок больше; экзорцисты были разбросаны по миру и находились в каждом городе. Здесь на параде было двадцать два гвардейца, включая меня. Шесть из них, я точно знаю, уже погибли. Разве вас привели сюда не гвардейцы Святой земли, разве они не сражались за вас до последнего вздоха? Разве один из нас сейчас не бьет в колокол? Мы все, гвардейцы Святой земли и люди, оказались беззащитны перед обезумевшими, голодными демонами. Сейчас никто не знает, что произошло, а тем более как это исправить. Но веками мы жил бок о бок с демонами. Наши предки умели сражаться с ними. И мы научимся.