Консультант - Бентли Литтл

Присев рядом с Крейгом, он стал перебирать альбомы. – Ого, «Криденс»! – воскликнул он, хватаясь за одну из пластинок. Это был сборник лучших хитов группы с голографическим напылением на конверте, превращающим лица братьев Фогерти, Клиффорда и Кука в размытые пятна психоделических цветов. Крейг не без интереса изучил список композиций на обороте, пока его друг вытягивал пластинку из внутреннего конверта.

– Они, конечно, классные ребята, – заметил Крейг, – да только все их песни одинаково звучат, без обид.

Фил уже ставил виниловый диск на проигрыватель.

– Ты что, не любишь «Криденс»? – спросил он с неподдельным изумлением в голосе.

Крейг пожал плечами:

– Нормально к ним отношусь, ровно.

– Ты просто не слышал «Гордую Мэри». Кстати, с ней связана забавная история – все думают, что я сошел с ума, когда говорю, что поется там так: «В пароходе поршни ходят, гордо в гавани заходит “Мэри”, шлепая-шлепая по речке». Все почему-то уверены, что там надо петь «гордо в плаванье отходит», но это же бессмыслица. Богом клянусь, никто мне не верит. Уйму людей опросил – все считают, я лапшу им на уши вешаю. Интересно, а что ты услышишь?

Включив проигрыватель и поставив иглу на бороздку, Фил выждал нужный момент и дернул Крейга за рукав:

– Ну, слышал же, слышал? Он точно пропел «гавани»!

– Может быть, – признал Крейг.

– Что еще за «может быть»? Точно тебе говорю! Давай еще раз прокрутим. – Подняв «лапку» звукоснимателя, Фил перекинул ее на дорожку. – Вслушайся: «га-ва-ни». Никакое не «пла-вань-е».

Крейг не был уверен, что в принципе слышит. Ему на слух ложилось и вовсе что-то вроде «главные».

– Между тем он прав, – произнес Дэш Робарз из-за спины, и Крейг чуть из штанов не выпрыгнул. Вокруг, оказалось, собралась целая толпа, и Фил принялся окучивать ее насчет того, как правильно слушать «Криденс». Все, как ни странно, соглашались с ним.

– Вот видишь! – Он снова дернул Крейга за рукав. – Я прав таки! Слава Ральфу!

Слава Ральфу. Крейг недоверчиво покосился на Фила. С каких это пор он повторяет всякие глупости за Патовым? Сама ситуация, развернувшаяся вокруг проигрывателя, вдруг показалась ему абсурдной и зловещей.

Тем временем в главное здание прибыли последние несколько отставших, включая Мэтьюза и четырех других членов совета директоров. Робарз выдвинулся в центр комнаты, подняв руку, привлекая всеобщее внимание.

– Перед ужином мы поиграем в небольшую игру, – объявил он.

Послышались недовольные стоны.

– Будет весело, это я вам гарантирую. Называется «Быстротреп» – в этой игре каждый имеет возможность поговорить со всеми остальными в течение ровно двадцати секунд. Это только на словах ерунда, а на деле – крепко сближает, позволяет узнать друг друга так, как вы, подозреваю, никогда друг друга не знали в рабочих условиях. Я сейчас разделю всех на группы. Группы будут выстроены концентрическими кругами, при этом внутренняя группа останется неподвижной, а внешняя будет двигаться по часовой стрелке. Каждый участник из первой группы задаст вопрос соответствующему члену второй группы, и тот ответит на вопрос в течение двадцати секунд или меньше. Затем вторая группа двинется дальше. После этого круги поменяются местами. Все должны отвечать честно, никаких обид и обиняков между вами быть не должно. Ничто, сказанное здесь сегодня вечером, не возымеет никаких последствий. Это ваш шанс высказать все, что царит у вас на душе. Итак, – объявил Дэш, – если я определяю кого-то в первую группу, этот кто-то идет в правую часть комнаты. А если во вторую – то, соответственно, в левую.

Крейг сразу понял, что Робарз не говорит всей правды. На самом деле никакого «все со всеми» не будет – команды строго поделены, то есть первая группа будет иметь дело со второй, и никак иначе. На его глазах Робарз стал собирать команды – делал он это, глядя на именные бейджи и параллельно сверяясь с бумажкой у себя в руке. Значит, есть какая-то стратегия в этом дроблении? Возможно, Патов велел ему поместить конкретных людей в конкретную группу с определенной целью? Это не звучало так уж бредово. Фил и Элейн уже угодили в одну группу, и Крейг стал изучать их компаньонов в попытке ухватить некую скрытую логику, закономерность. Правда, едва ли такая вырисовывалась. Никакого смысла ставить людей туда, а не сюда, не было – причастность к тому или иному отделу, статус или управленческий уровень не играли роли. Хотя тот факт, что Мэтьюз попал в первую группу, заставил Крейга поверить: его собственная команда состоит из тех, кто находится в ауте. Ну или все это реально дело случая.

Но что же тогда указано в листке Робарза?

Может, Патов нарочно мешал карты вслепую. Хотел, чтобы все крепко задумались о стабильности своих позиций.

Следуя указаниям Робарза, группа Крейга образовала круг в центре комнаты, каждый участник при этом смотрел наружу. Вокруг них коллеги образовали кольцо, где каждого поставили глядеть вовнутрь.

Крейг оказался напротив Мэтьюза, и когда Робарз дал сигнал к началу игры, директор с неожиданно задумчивой интонацией вопросил:

– Что вы думаете о решении фирмы нанять консультантов?

Времени на раздумья о причине вопроса не оставалось, и Крейг рубанул сплеча:

– Не думаю, что в них была реальная необходимость. Совет мог принять решения о будущем компании на основе информации, собранной у сотрудников.

Что он увидел в глазах директора? Утверждение? Соглашение? Крейг не знал, но он не мог задать себе вопрос о дальнейших действиях, потому что снова прозвучал свисток, и секунду спустя Мэтьюз отступил – его заменил Гаррет Холкум.

В конце концов у него появится возможность задать вопрос всем в первой группе, и Крейг выжидал, пока круги не поменяются местами и он снова не окажется лицом к лицу с Мэтьюзом.

– Вы сожалеете, что фирма наняла консультантов? – спросил Крейг.

– Я не знаю, – сказал Мэтьюз и помолчал. – Может быть.

Ответ был честным, и Крейг задавался вопросом, поделился ли он этим с кем-нибудь еще, опрашивал ли аудиторию, пытаясь узнать мнение своей управленческой команды о проходимцах вроде Патова.

Но у Крейга не было времени продолжать, не было времени вытребовать у Мэтьюза разъяснения, и снова раздался свисток. Он шагнул вправо и оказался лицом к лицу с Сидом Сьюки.

– О чем думаешь? – спросил он; ничего лучше на ум не пришло.

– В старших классах я накончал одной девке прямо в рот. До этого только дрочил, а тут на тебе – ни капельки оттирать не пришлось! Не нужно было целиться, сдерживаться, я вообще ни о чем не волновался… раз-раз – и все. Расслабился и получил удовольствие, так сказать. И она все