Консультант - Бентли Литтл

– Хорошо. Извини. – Крейг попятился и подошел к раковине, где взял стакан и налил воды прямо из-под крана.

– Тебя здесь нет всю неделю, – прорычала Энджи, понизив голос. – Меньшее, что ты можешь сделать, – побыть рядом с сыном на выходных.

– Думаешь, мне охота участвовать в этом фарсе?

– Можно сослаться на болезнь.

– Нельзя. Мэтьюз сразу это обозначил. Приказ есть приказ. – Тут Крейгу стало ужасно любопытно, как будут развиваться события, если он по-настоящему заболеет. Минует ли его чаша сия, если обставить все так? Едва ли. Все-таки Остин Мэтьюз слов на ветер бросать не любил. Будет болезнь, хоть трижды реальная, – не будет работы в «КомПроде». Не будет работы – не останется денег на содержание семьи. – Кроме того, – сказал он, – это первый такой казус на моей памяти… и, надеюсь, последний. Я всегда рядом, ты же знаешь. Хотя и работаю по будням, каждый вечер исправно прихожу домой и укладываю моего малыша спать. – Он знал, что это попахивает оправданиями, но в то же время эмоции сейчас били в нем через край – со всей возможной искренностью. И Энджи, должно быть уловив это, горько вздохнула. Они оба услышали, как Дилан вышел из гостиной в коридор, пряча свои подсказки насчет сокровищ.

– Я понимаю, – сказала она. – Мне просто не нравится тот факт, что приходится взять отгул, чтобы тебя прикрыть.

– Это разовая акция.

– Обещаешь?

Конечно, Крейг не мог ничего обещать, и Энджи это осознавала.

К счастью, Дилан в этот момент взволнованно побежал на кухню, спасая дискуссию от перерастания в спор.

– Пришло время охоты за сокровищами, папочка!

Он протянул ему бумажку-липучку. Крейг собирался поговорить с сыном о грядущих выходных, но решил сначала заняться поиском сокровищ. Он посмотрел на записку в своей руке. «Иди к книжному шкафу». Он так и сделал и увидел на третьей полке желтый стикер с надписью: «Ступай в ванную». Послушавшись, он обнаружил еще один желтый квадрат с повелением проверить под «маминой подушкой». Десять бумажек спустя он присел на пол и заглянул под кровать Дилана, где последняя записка, прикрепленная к пачке конфет «Старберст», оставшейся с Рождества и потому немного запылившейся, гласила: «Вот ваш приз!» Он надорвал упаковку, вытряхнул пару конфет себе в рот и обнял мальчишку.

– Спасибо, мой маленький Джон Сильвер.

Дилан ухмыльнулся.

– Я знал, что тебе это понравится. Давай почитаем? Хочу закончить книгу поскорее, до пятницы.

Крейг улыбнулся.

– Победа над Карен не за горами?

– Я побеждал ее три недели подряд! Теперь она говорит, что побьет меня. Но если мы закончим «Секреты Друна»[5], а затем перейдем к «Друзьям из Бэйли», не видать ей победы как своих ушей.

– Да, смотрю, ты все продумал. – Крейг сел на кровать и похлопал по матрасу рядом с собой, давая понять, что Дилану тоже следует сесть. – Но нам нужно поговорить об этих выходных.

– Мы будем играть в мини-гольф, да? Ты говорил, будем. Могу я позвать Тоби?

– Гм… не в эти выходные, сынок.

– Почему?

Крейг воззрился в невинные глазенки своего сына. Теперь, когда время пришло, ему оказалось труднее все объяснить, чем он думал.

– Мне нужно куда-то съездить на этих выходных. По работе.

Дилан не выглядел таким расстроенным, как Крейг ожидал, хотя, возможно, ему просто нужно было время, чтобы все осознать.

– А куда?

– В одно место вроде лагеря. В горах. Мистер Аллен тоже поедет. Все поедут…

– И мистер Лэнг?

Крейг не сказал Дилану, что Тайлер мертв, и теперь задавался вопросом, стоило ли открывать правду.

– Нет, мистера Лэнга там не будет, – кое-как выкрутился он.

– А я могу поехать с тобой?

Вот он, неминуемый рубеж.

– Прости, малыш, это только для взрослых.

Дилан какое-то время молчал.

– Как долго ты там пробудешь?

– Все выходные. Меня не будет в пятницу вечером, в субботу весь день… я вернусь не раньше полудня воскресенья.

– И мы будем, получается… не вместе?

Каждый вечер они чистили зубы бок о бок. Таков был их уклад.

– Прости. Мне очень жаль.

– Я не хочу, чтобы ты уезжал, пап.

Искренность этой мольбы заставила сердце Крейга болезненно сжаться. Он ощутил себя виноватым, обнял Дилана за плечо – и выложил на стол крайний козырь:

– Может, поедем в Диснейленд на следующих выходных? Я, ты и мама. Втроем.

– А что, если тебе придется отправиться в другой лагерь?

Он крепче обнял сына за плечо.

– Ну уж нет. Это будет единственный раз.

– Эх. Пап, я все еще не хочу, чтобы ты уезжал.

– Я знаю. Но это одни выходные. Время пролетит быстро, ты и не заметишь. А потом – только подумай – нас ждет Диснейленд…

– Хорошо, пап. – Это было безропотное принятие, но все равно – принятие, и гораздо более зрелое, чем Крейг ожидал от сына. Они вдвоем встали с кровати и пошли обратно в гостиную, где Энджи включала телевизор, чтобы посмотреть местные новости.

– Папа уедет на этих выходных, – сказал ей Дилан.

Энджи сочувственно кивнула.

– Я знаю, сладкий.

– Но, по крайней мере, на следующей неделе мы поедем в Диснейленд.

– Что? – Энджи бросила на Крейга взгляд поверх головы их сына, и он понял, что ему следовало сначала обсудить это с ней.

– Так сказал папа. – Дилан посмотрел на него озадаченно.

– Все в силе, – заверил сына Крейг.

– Хорошо! Ой, подождите, я забыл свою книгу! Мы с папой будем читать!

Дилан повернулся и побежал обратно по коридору в свою спальню.

Энджи пристально посмотрела на него.

– Диснейленд?

– Мы не были там уже больше года. Я подумал, будет неплохо…

– Сегодня вечером вы ничего не получите, мистер, – сказала она ему.

Но он ни на что и не рассчитывал, так что они оба уснули мирно – усталые, но все же счастливые.

11

Они уехали в пятницу после обеда на чартерном автобусе. Ретрит проходил в горах Сан-Бернардино, в добрых трех часах езды, и веселье началось почти сразу после того, как они выехали со стоянки. Первым упражнением на сближение было совместное пение. Не «Сто зеленых бутылок висят на стене» или «Джон Джейкоб Джинглхаймер Шмидт»[6], а столь же простая, одинаково повторяющаяся и одинаково раздражающая песня, в которой каждый человек должен был пропеть куплет в одиночку, прежде чем присоединиться к остальным в припеве. Крейг чувствовал себя обязанным принять участие, но вот Фил на соседнем сиденье смело послал всех к черту и, когда настала его очередь впрячься, просто продолжил как ни в чем не бывало резаться в «Энгри