Ужас в ночи - Эдвард Фредерик Бенсон

пять пополудни, рассчитывая прибыть в Ахналейш к восьми, однако нас преследовали неудачи: то двигатель забарахлил, то спустило колесо, пока наконец мы не остановились милях в восьми от места назначения, чтобы зажечь фары, так как вечером с запада принесло огромную тучу, лишившую нас ясных северных сумерек. Наконец мы двинулись дальше, пересекли, подпрыгивая, мост, и Джим объявил:

– Это мост через нашу лососевую реку, так что скоро будет поворот к дому – узкая дорожка справа. Можете гнать, Сефтон, – разрешил он водителю, – здесь мы не встретим ни души.

Я сидел спереди в восхитительном возбуждении от скорости и темноты. Наши фары отбрасывали на дорогу яркий круг света, впереди за которым все терялось во тьме, а по бокам свет отсекали корпуса фар, и нас окружала полнейшая чернота. Время от времени в освещенном круге мелькала какая‐нибудь живность. То птица, резко хлопая крыльями, спешила убраться с пути нашего сияющего монстра; то кролик, кормившийся у обочины, выскакивал на дорогу и тут же убегал обратно; а чаще заяц, выпрыгнув из темноты, мчался с нами наперегонки. Казалось, слепящий свет пугает зайцев и они, растерявшись, не могут свернуть с дороги. Не раз я ожидал, что мы вот-вот задавим одного из них, но в последний миг животное отчаянным прыжком успевало спастись. Очередной заяц выскочил едва ли не из-под колес, и я с изумлением отметил его огромный размер и черную шубку. Несколько сотен ярдов он мчался впереди нас, пытаясь оторваться от яркого пятна света, наконец, как и остальные, скакнул вбок, намереваясь скрыться в темноте, однако не успел, и автомобиль, резко подбросив нас, переехал беднягу. Сефтон сразу же затормозил – Джим принципиально требует всегда останавливаться и проверять, насмерть ли задавлено несчастное животное. Шофер спрыгнул со своего места и скрылся в темноте.

– Что это было? – спросил Джим, пока мы ждали.

– Заяц.

Бегом вернулся Сефтон.

– Да, сэр, насмерть. Я подобрал его.

– Зачем?!

– Подумал, вам будет интересно посмотреть. В жизни не видел таких больших зайцев, да к тому же черных.

Сразу после этого мы свернули на дорожку к дому и через несколько минут уже вошли внутрь. Дом этот нельзя было назвать ни охотничьим, ни сельским – настолько просторным, безупречно пропорциональным и хорошо обставленным он оказался, а сияющее довольством лицо Бакстона говорило о прекрасном состоянии помещений для прислуги. В холле с большим открытым камином стояли два темных книжных шкафа, полные серьезных книг, словно забытых каким‐нибудь ученым министром. Переодевшись к ужину раньше остальных, я спустился осмотреть библиотеку. Должно быть, некая смутная идея уже зрела в моем уме: едва заметив книгу Элвеса «Фольклор Северо-Западной Шотландии», я немедленно снял ее с полки и нашел в указателе статью о зайцах. Вот что в ней говорилось:

«Не только ведьмы, по поверьям, способны превращаться в животных… Предполагается, что мужчины и женщины, ничуть не подозреваемые в ведьмовстве, тоже могут обращаться некоторыми животными, в особенности зайцами… Таких, по местным поверьям, легко отличить по размеру и цвету, близкому к совершенно черному».

Следующим утром я вышел рано, охваченный острым желанием осмотреть новые края и горизонты, которое хорошо знакомо многим путешественникам. Местность преподнесла мне немалый сюрприз. Я воображал, что мы живем в безлюдном краю, а между тем едва ли в полумиле от нас, у основания крутого склона, на котором стоял наш комфортабельный сельский дом, бежала улица типичной шотландской деревушки, называвшейся, надо полагать, Ахналейш. Склон был так крут, что дорога до этой деревушки заняла бы немало времени. Если птица могла бы преодолеть полмили по прямой, то пешком расстояние составляло несколько сотен ярдов. Само существование деревушки стало для меня неожиданностью. Она насчитывала по меньшей мере четыре дюжины домов, а мы не видели поселений и вполовину таких людных с тех пор, как покинули Лэрг. Примерно в миле к западу лежал сияющий щит моря, а с другой стороны холма я без труда разглядел реку и озеро. Наш дом стоял словно на спине борова – со всех сторон к нему требовалось взбираться по склону. По шотландскому обыкновению, даже самый захудалый домишко непременно обсажен яркими цветами. Вот и по стенам нашего дома вились фиолетовый клематис и оранжевая настурция. Кругом царили спокойствие и домашний уют.

Я продолжил свою исследовательскую прогулку и изрядно опоздал к завтраку. В планах на день произошла небольшая заминка: главный егерь, Макларен, не явился, так как накануне вечером скоропостижно скончалась его мать, как объяснил нам второй егерь, Сэнди Росс. Неизвестно, чтобы она болела, однако вечером, собираясь уже ложиться в постель, она внезапно вскинула руки, вскрикнула, словно в испуге, и умерла. Сэнди, сообщивший мне эту новость после завтрака, был типичным шотландцем – медлительным, вежливым, застенчивым и неловким. Не успел он договорить (а мы стояли у черного хода), как из конюшен появился наш шофер – типичный проворный англичанин, – неся в руке черного зайца.

Увидев меня, Сефтон приветственно коснулся шляпы и пояснил:

– Несу показать зайчиху мистеру Армитейджу, сэр. Черная, как сажа! – И он повернулся, чтобы идти, но тут Сэнди Росс, при виде его ноши преобразившийся из медлительного вежливого шотландца в испуганного человека с бегающими глазами, спросил:

– Где же, позвольте узнать, вы нашли эту зайчиху, сэр?

Уже заинтригованный суевериями насчет черных зайцев, я поинтересовался:

– А почему вы хотите знать?

Сэнди усилием воли вновь придал себе вид медлительного шотландца.

– Да так, просто спросил. В Ахналейше на удивление много черных зайцев. – Потом любопытство все же взяло верх, и он спросил:

– Она встретилась вам у поворота на Ахналейш?

– Зайчиха? Да, мы нашли ее на дороге.

Сэнди отвернулся и проговорил:

– Вечно она там сидела…

По крутому склону, ведущему от Ахналейша к болотам, взбираются несколько засаженных вручную рощиц, и мы приятно провели утро за охотой, неторопливо переходя из одной в другую в сопровождении местных загонщиков, среди которых был и наш серьезный Бакстон. Мы добыли немало дичи, однако зайцев, которых Джим видел в таком изобилии, не встретили ни одного, пока наконец незадолго до обеда в одной из рощиц, шагах в сорока от того места, где он стоял, не показался очень крупный и темный заяц. Мгновение Джим колебался (он придерживается разумных взглядов насчет стрельбы по зайцам с большого расстояния или при сомнительных шансах) и все же вскинул ружье. Сэнди, который как раз возвращался, раздав указания загонщикам, стремительно подбежал и палкой ударил по стволам ружья снизу вверх, не дав Джиму выстрелить.

– Черный заяц! – вскричал Сэнди. – Вы подстрелите черного зайца?! Запомните: в Ахналейше зайцев не стреляют!

Никогда еще мне не приходилось видеть в человеке столь разительной и внезапной перемены. Сэнди выглядел так, будто только что спас от рук убийцы свою жену.

– А тут еще и болезнь, – с возмущением добавил он. – Бедняжкам