Гиблое дело - Кори Доктороу
Гиблое дело читать книгу онлайн
Прошло тридцать лет. Мы медленно, но верно смягчаем последствия изменения климата. Но как быть со всеми этими сердитыми стариками, которые никак не могут смириться с наступившим будущим?
Для молодых людей изменение климата не будет являться предметом спора. Это просто непреодолимый факт жизни. Грубая реальность. Целые города переносятся вглубь материка из-за повышения уровня моря. Повсюду возникают грандиозные проекты по использованию возобновляемой энергии. Приемы оказания помощи при стихийных бедствиях, ликвидация последствий наводнений и суперштормов стали навыками, которым ежегодно обучаются миллионы людей. Эта деятельность носит глобальный характер. В ней заняты все, кто хочет работать. Даже когда ультраправые политики вновь захватывают лидерство, движущая сила слишком велика; эти масштабные программы невозможно быстро поставить на «стоп».
Но есть еще представители предыдущего поколения, которые цепляются за свои красные бейсболки, свои обиды, свои огромные внедорожники, свой гнев. Их «альтернативные» источники новостей уверяют, что недовольство справедливо и обоснованно, а «изменение климата» – всего лишь гигантская афера «левых».
И это – ваш дедушка, ваш дядя, ваша двоюродная бабуля. Они не отдадут власть просто так. И они вооружены до зубов.
«Гиблое дело» задает вопрос: как поступить с людьми, которые цепляются за веру в то, что их собственные дети – враги? В то время как они сами часто оказываются теми самыми старшими в семье, которых мы любим?
«Совершенно восхитительно… Ни утопично, ни антиутопично, роман изображает жизнь в будущем, сотканном из наших успехов (Новый Зеленый курс!), неудач (оставшийся климатический хаос) и неразрешенных конфликтов (старики, что все так же горят желанием вернуть Америке былое величие). Мне понравилось». – Ребекка Солнит
«Эта книга похожа на наше будущее и ощущается как наше настоящее – незабываемое видение того, что могло бы быть». – Ким Стэнли Робинсон
«Иногда мне кажется, что Кори Доктороу – последний настоящий оптимист и идеалист, оставшийся в научной фантастике». – Locus
«Роман рассказывает историю, заставляющую задуматься, с посланием надежды в ближайшем будущем, которое выглядит все более мрачным». – Library Journal
– Стоять! Руки за голову! Стой, стрелять буду!
Я разодрал руки и футболку о металлическую сетку. Земля вокруг шипела: в меня стреляли соляной кислотой. Капля попала на задник ботинка и начала разъедать подошву и шов, но я пронесся по улице, не обращая внимания на свободно болтающийся ботинок, свернул на Вердуго – и услышал, как со стройплощадки донеслись первые выстрелы.
* * *
Я остановился в парке Вердуго, и вместе с дымом на меня опустилось ощущение нереальности происходящего. Повсюду меня окружали пустые палатки беженцев, которым Бербанк наконец-то нашел временный дом, укрыв от сгустившегося дыма. Мои легкие пылали; тяжелое дыхание отдавалось в ушах.
Но помимо сбившегося дыхания и дыма все казалось абсолютно нормальным. Будто банда вооруженных ополченцев вовсе не пыталась меня убить. Будто они не держали в заложниках моих товарищей и друзей. Будто Фыонг не грозила сейчас опасность. Она могла умереть. Но как? Почему? Так внезапно. Так окончательно и бесповоротно. Как снесенный дом: в одну минуту он стоит, вечный памятник миллиону воспоминаний, ядро в переплетении людей, вещей и поступков. А в другую минуту его уже нет. И все, это конец. Его не вернешь, как ни пытайся. Если Фыонг умерла, я больше никогда ее не увижу. Не поговорю с ней. Не поцелую. Не поссорюсь, не помирюсь. Не будет больше новых совместных воспоминаний. Даже если я найду другую, она не заменит Фыонг. Никто не заменит.
* * *
Что делать, когда на тебя нацелились вооруженные ополченцы? Что делать, когда они взяли друзей в заложники?
Идти в полицию? Нет, в жопу. Ежу понятно, что у них там полно своих. Копы мне не помогут. Они давно могли разобраться с террористами, разрушающими наш город, но вместо этого воевали с людьми, вышедшими на стройки.
Идти к демократ-социалистам? Это было моим первым порывом: я очень давно воевал на стороне «Нового Зеленого курса», сражаясь в информационной войне за наше дело, наши принципы и наше имя. И хотя велась война в интернете, ее сложно было назвать виртуальной. Я был согласен с Констанцией Мин: наша победа в суде зиждилась на неоспоримом факте – нас поддерживало куда больше людей, чем олигархов, вандалов и ополченцев. У них есть деньги, а у нас – люди, и когда люди хотят перемен, они действуют.
Порыв пойти к демократ-социалистам пусть и был первым, быстро прошел. Я загнанно дышал, весь мокрый, в ссадинах, испуганный, но в первую очередь злой. Мою любимую девушку и друзей удерживали в заложниках настоящие монстры, все это происходило в моем родном доме, на участке, откуда меня выгнали вооруженные трусы в масках. Зрение померкло от ярости, унижения, слез и едкого дыма.
И именно там, в парке Вердуго, пока я стоял и смотрел в никуда с разрывающимся от ярости сердцем, на ум мне пришла дурная, ужасная, изумительная идея.
* * *
Уж насколько дико было стоять в парке сразу после того, как в меня стреляли, еще более дико было открывать приложение и искать себе велик. Но, пройдя в дыму пару кварталов, я прикинул, сколько мне придется провозиться на улице, и понял, что если пойду пешком, то не успею добраться до холмов и спуститься обратно, не наглотавшись дыма. В конце концов, мне нужно было беречь силы, чтобы вернуться домой.
С дедушкиным оружием.
Первые две трети пути я держался тротуара, но на подъеме в гору тротуары закончились, и я сначала нервно прижался к обочине, а потом спешился и потащил велик с собой, задыхаясь – ощущение при этом было такое, будто легкие набили стеклом. По пути меня обогнала всего одна машина: полуавтономная, с лидаром. Она проехала мимо, держась от меня подальше.
Пепел от пожаров, дожди и солнце превратили затопленный склон в заросли бурно растущих трав и кустарников, и какое-то время я думал, что не найду свой тайник. Но потом на глаза мне попался забор, и я пошел вдоль него, щурясь за очками. Добравшись до септика, я оставил велосипед среди сорняков и подошел ближе. Провал оказался меньше, чем я его помнил.
Сверху лежали мешки с песком, ткань которых истлела под ливнями и палящим солнцем. Многие развалились, и я выкинул их в кусты. Потом шел слой булыжников. Про них я помнил, но успел забыть, насколько тяжелыми они были. Как я умудрился столько их натаскать? Между ними еще и просочился песок, насыпавшийся из прохудившихся мешков, и в итоге мне пришлось выковыривать булыжники из сухого цемента. Под ними лежал еще один слой мешков – целых, сырых и очень тяжелых.
А потом пальцы наткнулись на гладкий пластик мусорного мешка. Он был склизким от просочившейся сквозь песок воды, скользким и очень большим, но я вытащил его и срезал скотч перочинным ножом. Потом парой движений прорезал еще два слоя мешков – и перед глазами предстали дедушкины винтовки.
* * *
Для анонимайзера связь на холмах была слишком слабой. Порывшись в самом приватном поисковике из тех, на которые развалился «Гугл» – «ДакДакГуг», – я нашел инструкцию, как пользоваться винтовкой. Патроны были на месте, так что я разок разобрал и снова собрал автомат – просто чтобы представлять, как это делается. Потом достал пакеты, которые припрятал в тайнике еще в прошлый раз, заново упаковал оружие и сделал из скотча некое подобие перевязи, чтобы можно было закинуть его на плечо. Идти так было неудобно, да и весило оружие тонну, но все равно я спускался с холма.
Я осторожно поехал вниз, трижды чуть не завалившись на поворотах, потому что мой арсенал уж больно раскачивался и смещал центр тяжести. Потом пластик начал рваться, и мне пришлось остановиться и перемотать пакеты скотчем.
В итоге до низины я добрался весь взмокший. Глаза опухли и покраснели, превратившись в щелочки, дыхание сбивалось, голова кружилась. Я крутил педали деревянными ногами – ощущение было такое, будто они чужие, – и все пытался вытереть пот с глаз, но только бил себя по очкам. Кожа вокруг и так покраснела, натертая за две недели в очках, и от каждого шлепка ныла
