Дом - Оксана Геннадьевна Бутузова

Очутившись в прихожей, вдруг вспоминаю о разорванном платье и старых туфлях, которые были выброшены в мешок для хлама и спрятаны в нишу в ожидании вывоза мусора. А поскольку последнее время Гарри боялся лишний раз открыть входную дверь, то и мешок должен быть еще на месте. Так и есть.

С омерзением роюсь в его грязных носках, трусах и носовых платках… И нахожу рваное платье и мои лодочки. Хорошо, он не догадался спрятать иголки с нитками, а уж опыта шитья мне не занимать. Скоро я вновь оказываюсь в своем изначальном и более привычном наряде. Значит, можно идти. Но как?!

На всякий случай опять обошла все окна и двери, проверяя на крепость каждую. Бесполезно. Они слушаются Гарри, а не меня. Перебираю в уме все наружные детали дома… Окно! Маленькое чердачное глухое окошко. Оно так одиноко смотрелось в мой первый день здесь… так же, как теперь выгляжу я. Я взбираюсь на самый верх. Дверца на чердак без замка. Видимо, не успел поставить. Влезаю в пустое темное помещение, освещенное крохотным спасительным окном. Я думала, оно больше. Но рама с простой задвижкой. Я боюсь дотронуться. Мне кажется, что, если я дерну, окно благодаря какому-нибудь невидимому механизму захлопнется, еще и зажмет мою руку.

Кончиками пальцев касаюсь задвижки. Она моментально открывается с крючка. Рука проходит дальше. Свежий воздух моментально заполняет легкие. Вот уж не предполагала, что вид открытого окна так волнует. Он придает силы. Я высовываюсь в отверстие — снаружи молодые ветки сосен и покатая крыша галереи. И то и другое более чем ненадежно. Но другого пути нет. Осторожно выползаю, опираясь на кровлю и перебирая руками колючие иглы, скатываюсь. У самого карниза удается зацепиться за колючую ветку и развернуться ногами вниз, но все равно они соскальзывают, и я не могу ухватиться за гладкую поверхность…

Вишу на скате, руки будто вросли в карниз, ноги болтаются, я их почти не чувствую. Требуется еще одно движение. Страшно рискованное, но единственно верное. Мысленно наполняюсь решимостью… Все, больше висеть не могу. Я разжимаю пальцы…

Никогда не думала, что человек падает так медленно. Я отделилась от крыши и оказалась в невесомости. Перед глазами мелькнули стойки, перекладины, интерьер второго этажа, какие-то стулья, перила. Я дала команду рукам бросаться на них и не отпускать ни при каком раскладе. Перила я пролетела, но зато удалось схватиться за балюстраду. Железные витые прутья вонзились в кожу. Я поняла это по красным следам, которые оставляли мои ладони, когда медленно съезжала вниз. Подо мной вода. Фонтан с металлическим шаром немного в стороне. Если я лечу, то его не задеваю.

Не успеваю рассчитать прыжок, но уже ударяюсь ногами о дно и захлебываюсь в брызгах. Холод пронзает конечности. Куда девалось мое умение плавать?.. Кое-как выныриваю и догребаю до бордюра. Выбираюсь на дорожку. Платье и туфли на мне. Позади запертый дом, впереди еще одно препятствие — забор. Довольно высокий, но есть перекладины, по которым можно взобраться. Что и делаю. Я почти на свободе. Передохну чуточку, восстановлю дыхание. Переношу вторую ногу и с ужасом обнаруживаю, что на внешней стороне забора перекладин нет, а внизу стоят какие-то люди в форме. Местные охранники?

— Вы кто? — это их первый вопрос. Наверняка последуют и другие.

— Я — человек. Я здесь живу, — стараюсь говорить спокойно.

— Живете на заборе? Что-то мы раньше вас не видели. Давно здесь?

— Три месяца. И не на заборе, а в этом доме. У Гарри, — я киваю на сосны.

— Так-так. А почему же он нам об этом ничего не сказал? Ну-ка вытряхивайтесь оттуда! Живо! Будем разбираться.

Я закрываю глаза и прыгаю. Если суждено разбиться, то пусть это произойдет вне чужого дома. По крайней мере, меня не будут считать воровкой. Я приземлилась на все четыре конечности прямо под ногами у охранников и сидела еще несколько секунд, лихорадочно прокручивая в голове ситуацию. Оказывается, меня никто не думал регистрировать. Я находилась в доме на нелегальном положении, а в действительности меня нигде уже не было. Даже под забором. Но, может, где-то все-таки есть? Выпрямляюсь и выдаю новую версию:

— Я здесь случайно. Зашла в гости, и меня закрыли. Но я ничего не взяла, — протягиваю окровавленные руки. — Мой коэффициент 530. Номер дома 854.

— Ну и идите туда, откуда пришли. И побыстрее! Иначе мы вас оштрафуем.

Но не успели мы расстаться по-хорошему, у забора возник Гарри. Видно, у него отличная интуиция. Или доложил кто-то. Машина стояла далеко в стороне. Он крался пешком, чуть ли не на цыпочках.

— Это что, ваше? — кивнули на меня сторожа.

— Да-да. Мы сами разберемся. — Гарри махнул им рукой, а когда те удалились, наконец обратил на меня внимание: — И это твоя благодарность за все, что я сделал?!. Лучше бы я завел собаку. Пользы куда больше.

— Я всего лишь хотела выйти из дома, — заскулила я.

— Я запретил тебе выходить.

— Ты запретил мне вспоминать о моем доме. И только.

— О чьем доме? — Гарри надвигался, как каток, трамбующий асфальт на дорогах. Но я-то не асфальт.

— Ты сам не зарегистрировал меня в нем. Как я могу называть его своим?

— А ты думала, что получишь мой дом со всем его содержимым — обстановкой, вещами, коэффициентами — просто так? За красивые глаза? — он говорил размеренно, властно, четко проговаривая каждое слово. — Что я переведу на тебя все свои деньги и ты будешь распоряжаться ими, как вздумается, шляться, где угодно, уходить, возвращаться, когда приспичит? Нет, милочка, такое могло быть только в твоем идиотском рассказе.

— Я вообще не видела ни денег твоих, ни коэффициентов! — ору я в ответ. — А дом… У меня будет в тысячу раз лучше.

Лишний раз убедилась, насколько некрасиво он смеется. Его смех напоминает гогот его жирняков на приеме. Многому он научился у них, наладил связи.

— И мужчины мои в тысячу раз лучше тебя…

Я не успела закончить. Хлесткий удар по лицу отбросил меня к забору. Удержалась на ногах, но перед глазами все поплыло. Красная от напряжения рука, сжатая в кулак, перекошенное лицо, синее небо, дорога.

— Саша! — кричу я, как когда-то кричала, свалившись в яму.

Но никакого Саши нет и в помине. И Вени тоже. Так надо найти их, и я снова буду сама собой. Это же так просто. Я даже улыбнулась легкости выхода. Мою улыбку, несомненно, заметил этот гад, потому что вытаращил глаза, отпрянул, как от помешанной, и даже не препятствовал, когда я, отлепившись от