Лучшие НФ-рассказы из "Новых миров". Выпуск 2 - Роджер Желязны

другой капитан корабля, он не мог не думать о происходящем где-то там, снаружи. Ни один наукократ никогда так ясно не осознавал, сколь ничтожен человек и как мало значит вся его наука, когда он предстает пред открытым ликом Вселенной.

   Больше, чем когда-либо, он ощущал отчуждение, отделение от простого народа, которые навязал наукократический коммунизм; об этом отчуждении он иногда сожалел, но теперь, когда произошел несчастный случай, понимал, что оно неизбежно.

   Он покачал головой. С чем сравнить переживания погибшего пассажира?

   Лик Божий обращен к самонадеянным, и взгляд его ужасен...

   Кто-то постучал в дверь его кабинета. Он нажал кнопку, и панель скользнула в сторону.

   На пороге стоял Мерсер Стоун.

   - Входите, мистер Стоун, - сказал капитан без предисловий. - Пожалуйста, садитесь.

   Мерсер вошел и сел на предложенный стул. Он украдкой изучал массивное лицо капитана, пока тот раскладывал какие-то бумаги в ящике стола.

   Броуд поднял глаза.

   - И что я могу для вас сделать, мистер Стоун?

   - Я думал, это очевидно, капитан. Я хочу знать, почему погиб мой друг.

   - Он погиб, потому что нарушил корабельные правила, - мрачно ответил Броуд.

   - Я знаю, - коротко ответил Мерсер, хотя напряжение, вызванное беседой, уже начинало нарастать. - В сложившихся обстоятельствах меня это вряд ли успокоит.

   - Да, конечно. - Броуд положил руки на стол и опустил взгляд. Мерсер увидел, что капитан искренне сочувствует ему.

   Броуд сказал:

   - Вам очень повезло, что вы спаслись.

   Мерсер побледнел еще сильнее прежнего.

   - Спасся - от чего?

   Броуд размышлял, чувствуя неуверенность и беспокойство. Неужели ему придется рассказать Стоуну о том, что он сам узнал только после пятнадцати лет специального обучения под постоянным наблюдением? Капитан чувствовал, что этот парень имеет какое-то право узнать ответ, и уже проверил его Рейтинг Гражданина. И все же...

   Капитан поднялся.

   - Вы уверены, что хотите знать? - спросил он, пытаясь интонацией передать самую суть вопроса.

   - Нет, - ответил Мерсер через мгновение. - Я чувствую, что совершенно разбит. Но после этого... - Он замолчал.

   - Если настаиваете, я открою вам тайну, поскольку часть ее вам уже известна.

   Мерсер кивнул.

   Капитан Броуд повернулся и взял с полки тяжелый том в черном кожаном переплете: "Таблица физических постоянных". Показав Мерсеру название, напечатанное золотыми буквами, он положил книгу на стол.

   Поняв, что к чему, Мерсер положил на книгу руку.

   - Клянетесь ли вы всем сущим, что никому не расскажете о том, что вам предстоит узнать? - нараспев произнес капитан.

   - Клянусь.

   Капитан поставил книгу обратно на полку. Он снова повернулся лицом к Стоуну, чувствуя легкое смущение от того, что ему предстояло сказать.

   - Дело в том, - начал он, - что любой человек, который посмотрит в космос, немедленно умрет.

   После ужасного происшествия возле люка Мерсер почувствовал, что весь его мир переворачивается. Теперь у него появилось предчувствие чего-то, полностью меняющего картину мира, которую он всегда хранил в сознании. Он попытался прямо взглянуть в спокойное, уверенное лицо капитана.

   - Но как...

   - Этого мы не знаем. На самом деле, ответ известен лишь частично. Мы думаем, дело в том, что человек видит вселенную слишком открытой, слишком непостижимо огромной. Он теряется в ней, и его сознание уносится в космос, как улетела бы муха, если бы мы открыли главный порт.

   - Что касается технических аспектов, мы не уверены, возможно, он утрачивает ориентиры.

   - Но ведь никто никогда не пострадал во время межпланетных полетов, - заметил Мерсер.

   Броуд кивнул.

   - По некоторым причинам этого не происходит внутри Солнечной системы. Все как-то связано с Солнцем: оно остается якорем для разума. Я бы назвал его точкой опоры. Но как только вы окажетесь за пределами системы - ошибки быть не может, держаться больше не за что. Человек потерян. Идти некуда - и поскольку он находится в нигде, то и уходить неоткуда...

   Вот и вторая половина теории Брайана, подумал Мерсер. Никакой монополии, которую ревниво охраняют наукократы, не существует. Есть только священный долг.

   - Это меня пугает... - пробормотал он.

   Капитан Броуд пристально разглядывал бледное, искаженное лицо Мерсера Стоуна.

   - Таков космос, - сказал он. - Он слишком велик... Он поглотит нас, поглотит всех без разбора и счета. Это самый худший способ умереть.

   Он отвернулся, и его голос дрогнул:

   - Но знаете, я не думаю, что стоит умирать иначе...

Майкл Муркок 

   Странный сад Фелипе Саджиттариуса{12}

The Pleasure Garden of Felipe Sagittarius

[также под псевдонимом James Colvin]

Рассказ, 1965 год

Было тихо и тепло. Яркое солнце сияло в голубом небе над развалинами Берлина. Я карабкался по кучам поросшего бурьяном кирпича и обломкам бетона, направляясь расследовать убийство неизвестного, которое произошло в саду шефа полиции Бисмарка.

   Меня зовут Минос Аквилинас, я - старший метатемпоральный следователь Европы, и я знал, что эта работенка будет не из легких.

   Не просите меня назвать место или дату. Я не интересуюсь такими вещами, они меня только пугают. Я полагаюсь на инстинкт - выигрываю или проигрываю.

   Я получил всю имеющуюся у них информацию. Уже произведено вскрытие. Ничего необычного - кроме того, что у убитого были одноразовые бумажные легкие. Это могло пролить некоторый свет на его происхождение. Насколько мне было известно, до сих пор бумажными легкими пользовались в Риме. А что мог делать римлянин в Берлине? Почему его убили в саду шефа полиции Бисмарка? Мне было сказано, что его задушили. Задушить человека с бумажными легкими нетрудно, здесь много времени не требуется. Гораздо труднее ответить на вопрос, кто и почему это сделал.

   От развалин до дома идти пришлось довольно далеко. Вокруг были одни камни, и лишь иногда попадались столбики все, что осталось от рейхстага, Бранденбургских ворот, музея Брехта и других не менее известных мест. Остановившись, я прислонился к единственной уцелевшей стене дома, снял пиджак и ослабил узел галстука, потом вытер лоб и шею носовым платком и закурил.

   В тени стены было не так жарко, и когда я собрался продолжить путь, мне было уже полегче. Вскарабкавшись на большую кучу кирпича,