Млечный Путь, 21 век, номер 3(52), 2025 - Песах Амнуэль

стекле шлема отсвечивались никому не нужные блики и отражения. Я старался не шевелиться и расслабиться, чтобы привести себя в равновесие, ибо каждое незначительное движение могло опять оттолкнуть меня от борта и снова отнести в черную бесконечность.

Наконец мне удалось уравновесится и полностью расслабиться. Место действительно оказалось хорошим. Если лечь, то боковым зрением не видно никаких деталей корабля и получается иллюзия того, что остался с Великим Космосом один на один. Я лежал в наиболее возможной темноте, в наиболее возможном покое, на брюхе летящего с огромной скоростью в пространстве корабля. И как бы быстро мы с кораблем ни летели, все равно казалось, что ничего не происходит, что мы просто висим в оглушительной тишине, во мраке, среди мириадов и мириадов крошечных сверкающих осколков, разбросанных в пустоте. На мгновение я почувствовал головокружение, мне показалось, что я и корабль проваливаемся в бездну, хотя не было никакого движения вокруг. Но я быстро справился. Акару молчала. Наверное, понимала, что так лучше.

Сколько звезд! Вот они вокруг! Иногда кажется, такие близкие, что можно протянуть руку и взять одну из них пальцами, подобно тому, как берут хлебную крошку со стола. И одновременно такие далекие... Миллиарды лет назад что-то где-то сломалось, взорвалось, разлетелось по родившемуся и расширяющемуся пространству светящимися комочками плазмы и пыли. Возможно, для того, кто устроил этот взрыв, все уже давно закончилось, ибо для него взрыв длился доли секунды, а для нас, живущих внутри этого взрыва, он длится и длится вечность. И я сейчас здесь, в этой Великой Пустоте... Чем я занимаюсь? Зачем я здесь? Так хочется расслабиться, раствориться, забыть все и уйти в небытие. Пусть все закончится. Пусть придет покой... На меня напала какая-то истома.

- Как дела, Хиггс? - тихо спросила Акару.

- Ничего, нормально.

- У тебя пульс стал реже.

- Все в порядке, просто спать захотелось.

- Здесь?

- Ага... Старый я стал...

- Старых космонавтов не бывает, их сразу списывают на берег.

- Да, наверное.

- Колыбельную спеть?

- Я улыбнулся.

- Спой, если знаешь хорошую.

- А мама тебе какую пела?

- Не помню...

Мама... Колыбельная... Это было так давно... В другой, невозможной теперь жизни.

- Не нужно ничего петь. Разве мне не пора в анабиоз? По-моему, мы теряем время.

- У меня его полно.

- У тебя, конечно. Ты почти бессмертна.

- А ты, ты хотел бы быть бессмертным?

- Нет, однозначно нет.

- Почему?

Я пожал плечами.

- Зачем мне бессмертие? Даже звезды смертны.

- Это да... Я, кстати, тоже не вечна. Вот устареет корабль, его спишут, и я сгину в небытие вместе с ним.

- Это тебя пугает?

- Немного. Хотя я знаю, это случится нескоро, совсем нескоро... Но рано или поздно это будет.

- Мне кажется, не стоит бояться небытия. Мы из него пришли и в него уйдем. Там нет страданий. По крайней мере, я не помню.

- Ты не доволен своей жизнью?

- М-м-м...

- Разочарован?

- Знаешь, человеческая жизнь такова, что рано или поздно приносит разочарование. Если, конечно, человек не толстокожий самовлюбленный эгоист. Не знаю уж, в чем тут дело... Вот я думаю в последнее время. Мне уже за шестьдесят, и жизнь свою я посвятил космосу, и что? Чем я занимаюсь? В чем перспективы? Что меня ждет? В лучшем случае пенсия и жизнь в резервации для космонавтов. Что с того, что произойдет чудо, и я вдруг стану вечно молодым и бессмертным? У меня постоянно будет один и тот же набор потребностей и удовольствий. Если и быть бессмертным, то не человеком.

- Ага... - задумчиво произнесла Акару, - Знаешь, у вас, у людей, самое сильное, самое значимое чувство - это чувство любви. Но очень часто, почти всегда это чувство замкнуто на инстинкт размножения. И иногда так и хочется вас, людей, спросить: чего вы этим чувством так гордитесь? Неужели у вас, у людей, нет чего-то более... Более великого чувства? Неужели нет ничего такого, что бы, например, соответствовало этим звездам, этой Великой Пустоте, этой вечности? Вы ведь вырвались в космос, создали нас!

- Не знаю... Не могу ответить за все человечество. Есть чувства ко всему этому вокруг. И что делать с этими чувствами, я не знаю. Их даже словами выразить трудно.

- Хочешь взгляд со стороны? Возьмем, например, нашу экспедицию. По прибытии на планету вы развернете сеть терраформаторов, оставите кучку роботов для их обслуживания. и мы улетим. Лет через двести-триста на поверхность тех планет, где вы инициируете процесс создания или корректировки атмосферы, можно будет выйти без скафандра. Еще через пятьдесят прибывшие к этому времени поселенцы смогут снабжать себя натуральными овощами, мясом и фруктами. И что? Зачем все это? Все, что вы делаете, вы делаете для себя, для удовлетворения своих нужд. Куда бы вы ни прибыли бы, вы влачите с собой свой кишечно-желудочный тракт с мочеполовой системой и в каждом новом мире строите себе теплый нужник... Вырвавшись в космос, вы остались людьми!

- А что ты хотела? Что нам еще делать? Разве мы виноваты, что мы такие? Наверное, найди мы в космосе что-то важное, интересное, необычное, все было бы не так плохо? А для кого нам надо что-то делать, если в космосе кроме нас никого нет? Ты же знаешь, нет в нем ни инопланетян, ни даже микроорганизмов. Не говоря уже об инопланетных растениях или животных. По крайней мере, ничего такого до сих пор не обнаружено.

- Да, я постоянно слушаю эфир. На всех диапазонах, частотах, только обычный шум эфира.

- Я тоже иногда думаю, что мы, люди, здесь делаем? Но что нам делать, если мы ищем братьев по разуму, а находим только пустынные пейзажи, подобные лунным или марсианским?

- Может, в этом есть какой-то намек? Может, дело в том, что вы ищете не то и не там?

- Может быть. Не знаю.

Мы помолчали. "Может, в этом наше благословение и проклятие, - подумал я, - благословение потому, что нам дали возможность почти беспрепятственно распространится по вселенной, проклятие потому, что вместо того, чтобы искать нечто, может, Бога, мы ищем чужой разум, с которым хотим сравниться, с которым хотим подружиться, которого хотим ужаснуться и с которым, скорее всего, мы будем воевать. Но как можно ничего не искать среди такого количества звезд?"

- Не жалеешь, что ты здесь?

- Можно узнать, чего ты