Долгожитель - Татьяна Филатова

На его лице растянулась улыбка. Андрей давно привык к темноте, а потому видел отчетливо эту довольную ухмылку. Он знал, что его клиент ждал этого вопроса, ждал своего звездного часа: Алексею не терпелось похвастаться своими «достижениями», а потому ближайшие несколько минут он будет очень занят собственным прославлением.

– Я перерезал глотку десятерым, – довольным голосом сказал Алексей, медленно приближаясь к Андрею, – затем был тот, после которого все началось… Петров, ты говоришь? Возможно…

Нуждин заметил, как в руке его клиента блеснул огромный кухонный нож.

– А потом я убил и съел больше двадцати человек, – ухмыляясь, продолжил маньяк. – Да, больше двадцати, ведь это было не только здесь, просто их тела еще не нашли. Ну ничего, скоро грибники всех отыщут. Но тебя, гражданин большой начальник, я нашинкую по-особенному…

Алексей не договорил – раздался выстрел.

– Надоел, – равнодушным голосом негромко буркнул себе под нос Нуждин и сплюнул под ноги.

– Андрей Ильич! – закричал Семен и устремился к московскому следователю.

– Ты все слышал? – спокойно спросил Семена следователь, пряча пистолет Макарова в кобуру.

– Все, Андрей Ильич. Только вы это, зачем его пришили?

– Он был вооружен, Сема. Это – раз. Во-вторых, нам нельзя допустить самосуд, а наш народ это любит. Это – два. А в-третьих… Он слишком много говорил. Этот психопат убил более тридцати человек, ты же слышал все сам.

– А как же справедливый суд? – удивился Семен.

– А разве мой суд не был справедливым? – ехидно спросил Нуждин, кивая в сторону тела на земле. – Хотя, соглашусь, не совсем: я всего лишь выстрелил ему в сердце, а не съел его, как это делал он с теми людьми. Я приехал в Челябинск найти жестокого маньяка, настоящего психопата. И я его нашел. Давай вызывать бригаду. Нужно отправить тело в морг, передать нож экспертам. И проверь лично: даю гарантию, что его родители были алкоголиками. Вряд ли он сам их и убил, иначе он бы не мстил им по сей день, вымещая свою ненависть на всех, кто пьет. По поводу рапорта не волнуйся, Сема. Я обязательно укажу, что вы, сержант, оказывали мне всю необходимую помощь. Уверен, повышение не за горами. И пусть эта история будет для тебя поучительной на многие годы: водка – зло: из-за того, что кто-то учинил тяжелое детство этому идиоту, погибло столько невинных, пусть и не совсем праведных, но все же – людей… А мы с тобой положили этому конец.

Ближе к часу ночи милицейская машина высадила московского следователя у его гостиницы. Поблагодарив коллег, он направился ко входу в здание, но, как только автомобиль скрылся за углом, засунув руки в карманы, спешно последовал за ним. Нуждин заранее выяснил, где расположен морг, а потому уверенно шел по направлению к больнице, на территории которой тот и находился.

– Будем надеяться, что дежурный врач захочет поспать, – пробормотал он себе под нос.

– Доброе утро, – услышал Алексей. Его глаза открылись и тут же плотно зажмурились от того, что яркий свет слепил их. – Просыпайся, соня, – задорно повторил уже знакомый ему голос.

Вдруг Алексею нестерпимо захотелось закричать от жуткой боли, но он не смог, потому что его рот что-то заполняло.

– Рассвет четко по расписанию. Замечательно!

Скальпель медленно двигался по шее Алексея, привязанного к столу, на котором в морге вскрывают трупы.

– «Стоишь, смотришь, как кровь пульсирует и напитывает собой землю». Помнишь, ты мне это говорил вчера вечером? Сейчас, правда, эта кровь стекает в выемку под твоим телом. Вот умора будет! Врач придет, а труп кровью истек! Странное дело, правда? Ведь у трупов кровь вытекать не может! Но что там – кровь! Голова была, а потом вдруг раз – и нет! Чудеса, да и только!

Алексей бился на столе, пытаясь освободиться. Яркая лампа все еще светила прямо ему в глаза. Пытаясь крикнуть, Алексей случайно заглотил часть тряпки, которую Нуждин затолкал ему в рот. Но задыхаться он стал не от того, что ткань перекрыла ему горло, а от того, что горло было почти полностью перерезано.

– Ты только посмотри, какая занятная штука! – сказал Нуждин Алексею, который все еще отчаянно пытался вырваться или хотя бы инстинктивно зажать руками разрез на горле. Из яркого света к нему опустилось лицо следователя, на котором была растянута жуткая ухмылка. – Гляди, – повторил он, показывая Алексею пилу, которой хирурги ампутируют конечности. – Знаешь, Алеша, – Нуждин вдруг перестал улыбаться и стал серьезным, – я ведь не психопат, как ты. И ты мог бы жить себе преспокойно свою вечность. Челябинск – прекрасный город! Ну съедал бы ты одного выпивоху за лето – цены бы тебе не было: и ты сыт, и общество чище. Но нет же… Ты, как собака бешеная, с цепи сорвался. Правду говорят: «Пусти козла в огород…» Эх, Леша, Леша… Передавай привет родным.

После этих слов Андрей опустил пилу на уже порезанное горло Алексея и отделил от его содрогающегося тела голову. Он опустил ее в принесенный с собой мешок, сквозь который не просочилась бы кровь, затем, ловко и быстро орудуя скальпелем, хирургически точно извлек сердце и положил его к голове. Туда же он сложил халат, одетый поверх своей одежды и кожаные перчатки. Не касаясь никаких поверхностей руками, Андрей Ильич спешно покинул здание морга, не будучи никем замеченным.

Нуждин понимал, что у челябинской милиции через пару часов возникнет множество вопросов, но это уже было не его задачей – маньяка он поймал накануне этих странных событий в морге. Не зря же он подкинул Семену мыслишку о самосуде народа. Как знать, быть может, у одной из жертв маньяка родственники были профессиональными хирургами?

Жители одного из домов очень возмущались в тот день: воняло на весь двор. Кто-то поджог содержимое мусорных баков, да, кажется, еще и бензина туда налил предварительно. Тушили всем двором, но все квартиры на первом этаже провоняли гарью.

Глава 4

Молодой пенсионер

Борислав, будучи Нуждиным Андреем Ильичом, обдумывая свой официальный уход, как и всегда тщательно готовился к следующей «новой» жизни.

– Андреем уже был. Дважды, – рассуждал он сам с собой за чашкой чая, глядя на свое отражение в зеркале. Матвеем был, Николаем, Александром, Григорием, Иваном, Павлом… Святославом даже был. Эх, Алексеем бы назваться сейчас, так ассоциации нехорошие. Роман? Вполне. Роман Михайлович. Пусть будет… Гришин! Почему бы и нет!

Он ухмыльнулся сам себе: не каждый человек себе время от времени новое имя выбирает.

– Устал я. Ей-богу, устал. Столько