Стрекоза - Екатерина Валерьевна Шитова

прижалась к широкой, сильной спине и закрыла глаза. Мне казалось, что наши сердца бьются в такт. Чувства накрыли меня с головой, как за несколько минут до этого накрыла озерная вода. Мы стояли и молчали, слушая то, что никому, кроме нас, не было слышно – музыку нашей любви. Я слышала в каком-то фильме, что она играет в сердцах всех влюбленных.

И вдруг я вздрогнула, а Някке весь напрягся. Где-то совсем рядом, в туманной дымке, послышался голос Айно. Она пела руну, и голос ее звучал низко и спокойно.

– Слушай меня внимательно, Дана, – яростно прошептал Някке, – На той стороне острова стоит лодка. Плыви к берегу, заросшему лесом. В этом лесу отыщи избушку. Там живет старуха Ваармайя. Скажие ей, что это я тебя послал. Она укроет тебя от гнева Айно и подскажет, что нужно сделать для того, чтобы мы вместе с тобой смогли покинуть Лаайниккен.

Я почувствовала его теплое дыхание на своем лице, и в следующую секунду Някке уже оттолкнул меня. Я послушно побежала сквозь туман в ту сторону, куда он указал мне. Несколько раз я падала, запинаясь о корни деревьев, торчащие из земли. Островок был маленький, и очень скоро я увидела старую лодку, которая плавно покачивалась на воде, подходящей к самым деревьям.

Без малейшего промедления я зашла в воду и, забравшись в лодку, взяла в руки весла. До этого я лишь раз гребла веслами сама. Это было еще тогда, когда была жива мама. Однажды мы гуляли в парке у цирка, и папа предложил покатать нас с мамой на лодке. В итоге, на веслах сидела я, и мне так понравилось управлять лодкой, что мы два раза продляли время. Мама потом уже начала шутить, что ее укачало. Странные, далекие воспоминания, возникшие в голове совсем не вовремя. Все это было давно, будто из прошлой жизни.

Приноровившись к плавному ходу лодки, я быстро выплыла из тумана, окружающего островок по периметру. До противоположного берега было рукой подать, но меня слегка напугал густой лес, больше похожий на сплошную, высокую, темную стену. Среди деревьев я плохо ориентировалась, но теперь у меня не было другого пути. Доплыв до берега, я выбралась на камни, привязала лодку к стволу ближайшего дерева, и пошла наугад. Высоченные ели, сумрачный свет, тенистая прохлада, огромные каменные валуны, терпкий запах мха и загадочные шорохи леса – все это пугало меня, заставляло то и дело останавливаться, прислушиваться, присматриваться. Места вокруг казались дикими и нехожеными. Надо мной пролетела стрекоза, напугав меня.

– Ваармайя! – закричала я.

Я звала старуху по имени снова и снова, но ответа не получала. Лес вокруг жил своей жизнью и не принимал меня за “свою”. Ветви то и дело цеплялись за капюшон моей толстовки, колени были разодраны в кровь, потому что я запиналась и корни деревьев и падала. Тело болело, голова раскалывалась. Я чувствовала вековую усталость. А еще мне очень хотелось спать.

– Ваармайя! – снова закричала я.

А потом я махнула рукой и без сил опустилась на землю. Казалось, все было без толку, поиски не принесли результата, и, похоже, я сама заблудилась в этом лесу. Я легла на мягкий мох,и не выдержала, разрыдалась в голос. Я плакала, изо всех сил впиваясь пальцами в волосы. Плакала долго – до тех пор, пока слезы не иссякли. А потом, как это обычно бывает после затяжных слез, я крепко уснула, положив руки под голову.

***

Проснулась я от странной боли во всем теле – ощущения были такие, как будто по мне прямо сейчас едет огромный трактор. Болела каждая мышца. Я открыла глаза, и вскрикнула от неожиданности. Все мое тело было обмотано тугой плетеной сеткой. Я по прежнему лежала на земле, и кто-то держал меня за правую ногу и волочил по земле за собой. Вот почему все тело болело! Спиной я ощущала каждую кочку, каждый камушек, каждую острую ветку на земле.

– Эй, кто вы? Куда вы меня тащите? – спросила я хриплым, дрожащим голосом.

Наверное, все это со стороны выглядело, как сцена из фильма ужасов: маньяк тащит жертву в свою хижину, чтобы там содрать с нее кожу и разделать ее на куски. Вот только в жизни это было еще страшнее. Я в ужасе смотрела на спину человека, который тащил меня за ноги и не понимала, кто это – мужчина или женщина. На нем (или на ней?) был надет черный тулуп и бесформенная шапка, как будто на улице стоял мороз. Спина человека была сильной и широкой, руки – мускулистыми и выносливыми. Но из-под шапки вдруг выбилась длинная и волнистая седая прядь, и я поняла, что передо мной все-таки женщина, а не мужчина.

– Ваармайя? Это ты? – тихо спросила я.

Темная фигура замерла, остановилась и отпустила мою ногу. Я схватила с земли первую попавшуюся палку, но тут рядом со мной раздался грозный рык – позади меня стоял пес огромных размеров. Он смотрел на меня, оскалив острые клыки, и рычал. Я не знала, кто из низ был страшнее.

– Не подходи! – прошептала я, с ужасом глядя на пса.

Медленно обернувшись, старуха взглянула на меня из-под густых, нависших бровей. Лицо ее поразило меня своей непропорциональностью – у нее были слишком маленькие глаза, огромный горбатый нос, вздутые, похожие на лепешки, губы, черные усы над верхней губой и мерзкая бородавка на подбородке. Она смотрела на меня злым взглядом и молчала.

– Ваармайя, это ты? – спросила я дрожащим голосом, – Куда ты тащишь меня?

– В свое логово, – прохрипела старуха.

Липкий страх скрутил все внутренности. Я не ожидала, что та, к которой я пришла за помощью и ответами на свои вопросы, окажется такой страшной и недружелюбной. Старуха, заметив мою растерянность, выпучила свои маленькие глаза и расхохоталась.

– Я пришла за помощью, – заикаясь, проговорила я.

– А я сожрать тебя хочу! Так-то.

– Подожди, Ваармайя! Выслушай меня! – взмолилась я.

Но старуха снова схватила меня за ногу и потащила дальше. Пес, рыча, пошел за нами. Я изо всех сил стала дергать ногой, но Ваармайя, как будто, даже не замечала моих попыток освободиться. Она шла и бубнила себе под нос.

– Давно я человечьими костями не хрустела.

Услышав это, я похолодела и перестала ощущать боль. Еще чуть-чуть, и я потеряла бы сознание от ужаса. От собственного бессилия я изо всех сил сжала зубы и зажмурила глаза. Старуха еще какое-то время шла по лесу, а потом отпустила мою ногу, оставив меня лежать на поляне, неподалеку