По воле чародея - Лилия Белая

Волшебник поудобнее перехватил пергамент, и, подняв повыше кубок, принялся нашёптывать на напиток заклинание собственного сочинения, над коим он корпел всю ночь в библиотеке:

– Льдом сердце покроется пусть, заклинаю!

Не вспомнишь ни мать, ни отца, отрицая,

Что с ними жила и любила душою,

Но лето сменилось вдруг лютой зимою!

И прошлая жизнь отреклась с сего дня

Отныне сторонкой обходит тебя!

Он повторил стихотворение трижды, точно молитву. Если бы Анастасия не находилась под воздействием чар оцепенения, она зажала бы уши: настолько страшно ей было слышать эти слова.

Властош положил листок в карман. Перешагнул черту круга, оказавшись прямо перед Настей. С ним, однако, ничего не случилось. Он не подвергся чарам, не застыл статуей. Поднёс к губам дочки мельника кубок, но та плотно сжала зубы, давая понять, что отказывается пить.

– Ты выпьешь, – с нажимом процедил маг, секунду подождал и серьёзно добавил: – Иначе, с прялкой я познакомлю Даниила. Не шучу. Прямо сейчас, у тебя на глазах. Как она работает, ты уже видела.

Настасья шмыгнула носом. Выхода не было. Представляя в мыслях батюшку, покойную мать и названого братца, она, словно старалась сохранить их в памяти как можно дольше, хоть это было совершенно бесполезно. Девочка приоткрыла рот и позволила влить в горло содержимое кубка. Властош придерживал ей голову. Настя жмурилась, но пила маленькими глотками, иногда давясь. Приторно-сладкий напиток, чуть подогретый как вино, проникал в каждую клеточку её тела и вскоре ударил в голову. Настя пошатнулась и упала бы, если бы ни удерживающие её чары оцепенения.

– Прекрасно.

– Бог вас накажет, – молвила девочка.

На её бесполезную фразу Властош только усмехнулся:

– Уже наказал. А теперь помолчи, будь добра. Последний штрих остался. Закреп, подтверждение моих слов.

Словно сквозь дрёму Анастасия услышала старославенский язык.

– Я естэм полноца, – повторял колдун в точности так же, как и в ритуале перекрытия магии, – бо плоць мая Земь. Естэм – Всходэм, бо дыханне маэ Аер. Естэм – Заходэм, бо кроф мая Вотша. Естэм – Полудним, бо дух мой Смага…

Настя услыхала и новые строки. Голова кружилась, перед глазами сверкали искры, но всё же девочка смогла перевести некоторые фразы.

– Закляттэ маэ непорушно! Хто яго анулуэ? Лечшэ я!

«Заклятие моё нерушимо! – откликнулось звоном в голове юной волшебницы. – Кто его снимет? Только я!»

– Зи мною духи стихий, швидки слов моих! СМАГА. ВОТША. АЕР. ЗЕМЬ. Да будзэ так!

«Со мной духи стихий, свидетели слов моих. Огонь. Вода. Воздух. Земля. Да будет так!»

– Нет… – через силу прошептала Настя и спустя мгновение увидела, как в круге появилось три непонятных сущности, похожие на хвосты падающих звёзд. Астрономы подобные явления в небе называли кометами.

Искрящиеся создания закружились около Властоша, точно радостные дети подле отца.

Незримая энергия, свистящая и холодная, представляла воздух. Водная «комета» орошала мелкими каплями мантию колдуна. Пламя огненными языками лизало его одеяние, не причиняя вреда. Земная рассеивала пыль и песок. Волшебные элементы парили вокруг пана, рисуя в пространстве рядом с ним фигуры, буквы и символы, которые тотчас исчезали. На миг они зависли в воздухе, изобразив четыре треугольника – те самые, что чертил Вишнецкий, проводя ритуал, на руке Насти. Четыре Элемента по воле чародея потеряли вид треугольников, вновь обратились в хвосты непонятных сущностей и устремились к Настасье. Элементы прошли сквозь её тело, пронзили насквозь душу.

Заклинание оцепенения испарилось. Образы родных, до сего момента хранившееся в памяти, погасли.

Анастасия потеряла сознание, рухнула на пол. Властош Вишнецкий небрежно бросил к ней в сияющий круг обережную материнскую куколку.

– Думаю, больше она тебе не поможет, – холодно молвил чародей и отвернулся.

И всё наконец завершилось.

Эпилог

Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаённого, что не вышло бы наружу.

Новый Завет. Евангелие от Марка 4:22

Пламя в камине сдирало кору с поленьев, как кожу. Мужчина стоял, опираясь на трость, повернувшись лицом к огню. Прищурено смотрел он на бесовскую пляску жара. Это был Криош Вишнецкий – тот, чьё имя отдавало мраком, тлением, удушающей гнилью. Тот, чей разум и совесть давно покинули пределы сознания. Человек, давно вырвавший своё сердце и забывший о нём навсегда.

Каркрас неуверенно остановился на пороге тёмной горницы, не решаясь шагнуть. Если он не сможет убедить пана Криоша в правильности своих действий, его постигнет печальная участь. Наказание за неисполнение приказов здесь было только одно – смерть.

– Господин, – неуверенно прошептал Каркрас, в горле его будто засел колючий ёжик, душу охватило чувство всепоглощающего страха.

Криош, пристально смотрящий на кровавое пламя, шевельнулся.

– Я тебя не ждал, обёртыш, – голос пана звучал свистом, переходящим в скрежет. – Зря ты сюда явился.

– Господин, я… Прростите. Но у меня для вас есть хоррошие новости.

Криош, напоминавший статую, вдруг дёрнулся, резко вскинул руку, и невидимая сила пережала шею незваного гостя. Каркрас, в панике ухватившись за горло, рухнул на колени.

– Я знаю, что Властош выгнал тебя из имения. Выдворил, как мальчишку-попрошайку, – спокойно молвил старый чародей, даже не посмотрев на шпиона. – Ты должен был у него служить до тех пор, пока…

– Г-господин, это с-случайно! Он… – Каркрас, задыхаясь, подполз к ногам шляхтича, вцепился ему в сапоги. – Он н-нашёл Ис-скус-сницу! Избрранницу Сваррга!

Криош Вишнецкий обернулся.

Оборотень поднял голову, умоляюще вгляделся в пустые, лишённые жизни глаза чернокнижника. Сверху на несчастного смотрел высокий старик с редкими седыми волосами, в чёрном плаще с тяжёлой золотой цепью. Из-за горбатого носа Криош напоминал грифа. И хоть лицо колдуна заметно сморщилось от старости, в нём ещё можно было разглядеть благородные аристократические черты. В прежние годы это лицо обворожило не одну ясновельможную пани.

– Что ты сказал? – Криош склонил голову набок.

Каждое его движение казалось Каркрасу движением восставшего трупа. Маг опустил руку. Чары, сжимавшие горло оборотня, рассеялись.

Каркрас закашлялся, попробовал повторить заново, но его вдруг перебил насмешливый голос, раздавшийся откуда-то издали:

– Падальщик говорит, что Властош отыскал Искусницу. Ту самую, что безуспешно ищут ваши псы десятилетиями.

Каркрас вздрогнул, обернулся на звук, но не смог разглядеть во мраке человека.

– Опередил меня, паршивец, – Криош странно улыбнулся тонкими губами, похожими на лезвие топора. – Весть хорошая, милую. А теперь расскажи мне, кто она?

Пан приподнял набалдашником трости подбородок оборотня так, чтобы тот глядел прямо ему в глаза.

– Обыкновенная кметка, дочка мельника. Настасьей звать. – Каркрас торопился, захлёбывался в собственных словах, боялся. – Ох, Властош не совсем вежливо обошёлся с неё