По воле чародея - Лилия Белая

следом, с силой размахнувшись, наотмашь ударил Ивашку по лицу. Послышался хруст. Крепостной упал под ноги чародею. Из сломанного носа и рассечённой губы на пол закапала кровь. Анфиса, не выдержав, завопила и бросилась на помощь к возлюбленному.

– Ох мой милый! Любый мой!

В слезах крестьянка стала целовать бледное лицо Ивашки, его щёки, лоб; гладить светлые мягкие кудри. Оторвала от испачканного алого сарафана кусок ткани и вытерла им кровь.

– Уйди, уйди, Анфиска, – невнятно говорил тот, отстраняясь.

Но девушка продолжала крепко обнимать любимого.

– Я за тебя отомщу, Иваша, слышишь? Я за тебя отомщу, клянусь, – быстро прошептала ему на ухо Анфиса.

Властош, не расслышав слов невольной, кивнул, и повинуясь жесту, Яков схватил крестьянина, поднял с колен.

Крутанув рукой колесо прялки, маг привёл в движение волшебную вещь. С привычным скрипом завертелось колесо, зажужжало его веретено, сверкая острым концом.

Пан взял Ивашку за руку и приблизил указательный палец к наконечнику иглы. Осуждённый не противился.

– Постоянное неповиновение и измена строго караются, – хладнокровно молвил тёмный чародей. – Именем рода Вишнецких из Волховской Шляхты, я пан Властош, сын Лады и внук Криоша, выношу тебе приговор. Вечных тебе сновидений, глупец!

Анастасия успела заметить быстрое, лёгкое движение. Видела, как игла вонзилась в палец. Видела, как кровь побежала по серебру, оросила и без того багровую пряжу. Ивашка выпучил белёсые глаза. Рот раскрылся, но не успел издать и звука – сердце замерло. Несколько секунд – и молодец рухнул под ноги господину Вишнецкому мёртвым.

Настасья слышала стенания Анфисы, раздававшиеся будто из другого мира. Проследила, как она подползла на коленях к телу возлюбленного. Дочери мельника хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, испариться… Куда угодно, хоть самой помереть, лишь бы только больше никогда не видеть этих ужасов.

– Ну что, милая, узнала, каким я могу быть?

Анастасия, глотая слёзы, промолчала.

Властош, бесстрастно посмотрев на рыдающую Анфису, сказал:

– Ну вот, Яков, ещё одно дело на сегодня завершено. Отныне в моей вотчине не останется докладчиков! Буду истреблять каждого. А ты, милая, с завтрашнего дня заживёшь другой жизнью. И поверь, ещё радоваться будешь! Так станет легче для нас обоих! Пойдём, пора уже заканчивать твою страшную сказку!

Взбешённый чародей схватил Искусницу за руку и повёл за собой прочь из каморки.

* * *

Настя кричала, отбивалась, до сих пор сохраняя надежду вырваться, выскользнуть из мёртвой хватки. Властош, не произнося лишних слов, тащил девчонку за собой. Пройдя через лабораторию с жертвенником, они вышли в роскошный огромный зал, похожий чем-то на оранжерею. Дочка мельника замерла на месте, поражённая небесно-хрустальной красотой: зеркальные стены отражали радугу витражных окон и разнообразие массивных колон цвета слоновой кости. Всё переливалось точно в калейдоскопе; красочные стёкла искрились, отражая солнечный свет. Работающие фонтаны шумом воды ласкали слух, в воздухе витал свежий запах роз.

В сердце Заклинательного Зала, на белоснежном полу был начертан сияющий круг. Настя застыла, понимая, что ни в коем случае не должна туда входить. Но, волшебник считал иначе. С силой он втолкнул пленницу в круг, светящийся буковками глаголицы. Перешагнув черту, девочка ощутила, как ноги будто приросли к полу, шевельнуться она почти не могла. Властош облегчённо выдохнул. Недолго оставалось ему мучиться. Да, и ей тоже…

Из внутреннего кармана мантии чародей достал свёрнутый вчетверо листок пергамента.

– Одумайтесь, прошу вас! – Настя пробовала образумить его, заставить отказаться от этой затеи. – Вы совершаете большую ошибку! Мой отец, мой названый брат, моя жизнь… Моя! Не ваша! Я ведь больше не вспомню их!

Тёмный маг молча и сосредоточенно читал исписанный лист. Когда всё проверил, подошёл к белому столику подле одной из зеркальных стен. На столешнице Настя заметила чёрный кубок с дымящимся зельем. Весь зал пропитался приятным сладковатым ароматом, похожим на мёд с примесью дурманящего запаха маков. Волшебник взял тяжёлый кубок, поглядел в зеркало и равнодушно сказал отражению Настасьи, стоящей за его спиной:

– Мне плевать, кем были все они для тебя. Плевать, слышишь?! Они мне только мешали, теперь не будут. Благодари, что я мельника не стёр с лица земли, а сотру лишь твою память о нём и о матери… Ты для меня не больше, чем пешка.

– Пешка может стать ферзём и скинуть главную фигуру с доски! – воскликнула Анастасия и вновь попыталась переступить проклятый магический круг. Тщетно. Ноги её не слушались. Даже дар Искусницы был теперь перечёркнут кровавыми знаками на руке. Колдовать она не могла. Впервые, когда дар ей был так необходим, его перекрыли! Не об этом ли ты мечтала, дочь мельника? Желания имеют свойство сбываться.

По щекам Анастасии предательски покатились слёзы бессилия.

– Это буду не я, – сухо изрёк Вишнецкий. – Если возникнет такая потребность, я сам тебя скину с доски. Но, надеюсь, это не понадобится… – Он сделал паузу и задал риторический вопрос: – Не забыла, что я тебе рассказывал? Помнишь, что с тобой произойдёт после Заклятия Забвения?

Настасья упорно молчала.

– А я тебе поведаю подробнее! – Властош повернулся на каблуках так, что от резкого движения с его побелевших волос упал остроконечный капюшон. – Я всё продумал до мелочей! Ты выпьешь это зелье, у тебя закружится голова, и я начну читать Заклятие. Когда очнёшься, всё твоё прошлое обратится в жизнь невольницы пана Властоша Вишнецкого. С самого рождения! Вот в этой усадьбе! Что ж, думаю, моя воспитанница и ученица Анастасия уже не будет так непокорна, как Настька – дочка мельника.

– НЕТ!

– ДА! – Пан двинулся к кругу.

В глазах его полыхала уверенность. Крыльями летучей мыши развевалась за ним мантия, колдовство ветром, налетающим из ниоткуда, трепало снежные волосы. Он не был похож на сумасшедшего, но навязчивая идея придавала его действиям оттенок безумия. И всё же, Властош знал, что делает. Он отвечал за свои действия. Не перед Единым, не перед Сваргом или Славьей, но перед самим собой.

Остановившись около сияющей черты, волшебник победно глянул на Настю.

– Найдётся человек, который вернёт мне память, – твёрдо заверила та, поборов бессмысленные слёзы. – Мне расскажут, и я поверю!

– С твоим характером, не думаю. Милая моя, люди под страхом смерти не проронят ни слова. В отличие от тебя, у них есть чувство опасности. Даже если кто-то проболтается, ты не поверишь. Заклятие могут снять два человека: это – я, наложивший его, и Искусник. Но кроме тебя, Искусников в Славении больше нет. И даже когда я верну тебе магию, вернуть себе память сама ты, увы, не сможешь, – шляхтич пожал плечами. – Такова жизнь. А прошлое, что ж… Было да прошло да быльём заросло!

Настасья опустила голову.