По воле чародея - Лилия Белая

способен и на такое она не желала! Пан, однако, решил её «утешить», вновь заявив, что этим действием лишь заглушит боль и тоску по родным, хотя истинная причина скрывалась в другом, все это прекрасно понимали. Ведь, учить девочку магии, зная, что она в любой момент попытается сбежать и вернуться к прошлому, было почти невозможно!

– Нет, вы этого не сделаете, не посмеете, – неуверенно пролепетала Настасья.

– Сделаю, – холодно отрезал пан. – И прямо сейчас. Блокировка волшебного дара слегка неприятная процедура, придётся потерпеть, но другого выхода нет. Это даже не приворот, милая моя. Это нечто более интересное. После Заклятия для тебя появится только один родной человек, которому ты будешь всецело доверять. Человек, к которому ты станешь относиться, словно к родному отцу. Догадываешься, кто? – Властош победно подмигнул обмирающей от ужаса Настасье. – И хоть у меня такой расклад событий не вызывает восторга, но всё же, это – лучше, чем постоянно жить с тобой в тревоге, ожидая очередного неповиновения и подвоха.

– Нет… Не посмеете, не сделаете…

– Посмею, душа моя, – повторил он. – Сделаю. Не сомневайся.

И он не шутил.

По велению его, Яков быстро освободил Искусницу, заломил ей руки, вывел вон.

Настасья честно пыталась вырваться, царапалась, билась, пробовала применить магию, но безуспешно. Страх – главный враг для любого волшебника. В конце концов, обессиленной Настасье пришлось сдаться и последовать туда, куда её вели.

Глаза слепили жгучие слёзы, сердце бешено билось. Она уже не кричала.

* * *

Заклинательные Залы – так их называл пан Вишнецкий – находились в восточном крыле усадьбы, на втором этаже. Именно в них чародей мог проводить ритуалы и обряды, связанные с магией и языческими праздниками.

Первую небольшую комнату назвать залом язык не поворачивался. Размерами помещение скорее походило на ничем не примечательную тёмную каморку, в которой дремала мрачным сном пресловутая прялка. Именно в эту комнатку с мутным зеленоватым окном и голыми обшарпанными стенами, точно в темнице, Властош Вишнецкий приводил людей, осуждённых на казнь. Приводил редко, но пощады в таком случае быть не могло: живым выходил наружу только сам маг.

Вторую комнату, гораздо больше и светлее предыдущей, колдун обустроил под лабораторию. На столах лежали кипы исписанной бумаги, редкие научные и колдовские книги, на стеллажах красовались бутылки, пробирки с различными ядами, лекарствами и зельями. Мастерства в медицине, как Мара Васильевна, Властош не достиг, зато, хорошо изучил алхимию – науку, родственную чародейству. И, наконец, пряталось в этой комнатке нечто пугающее и таинственное, намного интереснее смертоносной прялки…

Третья комната превосходила первые две масштабами и красотой – это был настоящий зал, казалось, целиком созданный из зеркал, витражей и мозаики! Просторный, с колоннами, обвитыми живым вьюном и розами, с небольшим искусственным водоёмом, он представлял собой вполне подходящий для работы со светлой магией павильон. Некоторые из дворовых – самые доверенные чародею люди, дважды в седмицу делали уборку в залах, кроме маленькой каморки с прялкой. Они прозвали эти комнаты по-своему: Светлым Залом, где можно было набраться сил, послушав шум воды и вдохнув запах цветов; Тайным или Бесовским, видимо оттого, что колдун ставил в лаборатории опыты, пугающие процессом и неизвестностью; и Комнатой Смерти, объяснять название коей – ненужное занятие.

Однако вёл пленницу колдун не к прялке, а в лабораторию. Для начала следовало провести «Ритуал перекрытия магической энергии в душе и теле». Брыкающуюся девчонку Властош довёл быстро, пропуская мимо ушей проклятия и крики. Очутившись в сумрачной лаборатории, Настя почувствовала, как больно и сильно застучало её сердце. В центре помещения виднелся длинный стол, заставленный склянками, пузырьками, колбами с разноцветными жидкостями. Над очагом устроился чугунный пузатый котёл для зельеварения. В стеллаже, около одной стены жили книги по алхимии, а у другой виднелось нечто наподобие… жертвенника. Да, именно жертвенника в окружении двух напольных высоких подсвечников.

Вишнецкий усмехнулся, завидев ужас на бледном лице узницы. Она неотрывно смотрела на алтарный стол.

– Не тревожься, – прошептал волшебник ей на ухо, – не убью. Если бы принёс тебя в жертву тёмным силам, мне бы потом хорошенько от них влетело. Такую ядовитую девчонку на обед подавать даже нечистым не следует. Отравятся!

Долго не раздумывая, пан вытащил у Настасьи из кармана обережную материнскую куколку, заявив, что больше она ей не понадобится, затем подвёл девочку к каменному столу, исписанному буквами глаголицы, и велел лечь на него спиной.

– Зачем это? Что вы хотите сделать?!

Властош вспыхнул, будто спичка:

– Говорил же: всего лишь перекрыть в тебе чары! А это болезненно, милая, потому надо сковать твои руки, чтобы ты не дёргалась.

Девушка затравленным взором обвела просторную комнату, словно разыскивая в ней кого-то, кто бы мог за неё заступиться.

– Вы не посмеете…

– Ложись на алтарь.

– Нет! – горящая злобой Настя вскинула руку, в ладони которой невесть откуда возник небольшой огненный шар.

Казалось, Властош остался спокоен, но это было не так, мысленно он поразился.

– От ненависти магия у нас проявляется и в стихийной форме, прекрасно! Прочувствовала! Молодец! А теперь давай, брось его в меня, ты же хочешь драться с тёмным чародеем?!

Вишнецкий, ненароком включил в себе учителя, ожидая дальнейших действий неразумной ученицы. Настасья замерла. Как избавиться от огненного сгустка, обволакивающего руку, она не знала. Жара от пламени она не чувствовала. Огонь, сплетённый заклинанием, самого волшебника не обжигает.

– Ну, чего застыла, замухрышка?! Бросай в меня, попробуй попасть! Только бросай с желанием победить, с уверенностью, иначе не выйдет!

И златовласая на потеху Властошу сделала так, как он посоветовал: размахнувшись, выкинула вперёд левую руку, и огненный шар, «отлепившись» от ладони, полетел прямо в сторону пана, но… Столкнулся на полпути с белоснежным потоком энергии чародея. Та не только поглотила пламя, но и прорвавшись гораздо дальше, сбила с ног неумелую соперницу. Настасью отбросило прямо на жертвенник.

– Это было несложно, – ухмыльнулся колдун.

Сильно ударившись головой о стену, Искусница обмякла на каменном алтаре, похожая на тряпичную куклу. По лбу струился алый ручеёк, в голове звенело. Спину прорезала боль, но хруста не послышалось. Будто сквозь туман, Настасья увидела приближающегося чародея.

– Сдавайся, – спокойно и как-то устало произнёс пан. – Не по зубам тебе со мной тягаться!

Настасья, ослабевшая душой и телом, подняла на волшебника глаза, и он не увидел в них былой ярости. Ни ненависти, ни злости – ничего. Только мольбу.

Не пощадит нашедший Искусника – подчиняйся!

Чародей взялся читать заклинание, и только с губ его слетело первое слово, Настя узрела чудо: буквы, украшающие алтарь, ожили, точно в них вселились духи и стёрлись с поверхности стола,