По воле чародея - Лилия Белая

пользоваться. В наше время деревенские не жалуют волшебников, если только у тех нет добротного откупа. Ты ведь не хочешь, чтобы на вас показывали пальцами? Проклинали невесту за любую сдохшую курицу, а потом дом подожгли, думая, что жинка твоя порчу наводит?

– Ясень пень, не хочу!

Захарий счёл доводы мага убедительными и вскоре, доверившись, принялся рассказывать всё, что только знал о Настасье, её отце и друге, соседском мальчишке Данилке.

* * *

Первый раз в жизни не спорилась сегодня торговля у мельника

Люди обходили стороной его прилавок, чурались, словно прокажённого, а кто и подходил, тот оскорблял товар.

– Эка, мельник, у тебя мука серая! Из неё и пирожков хороших не напечь! – ворчливо говорила старуха, размахивая клюкой и переходила к прилавку, на котором грудами лежали свежие овощи.

На ярмарке стоял гомон голосов, разливалась музыка, слышался ароматный запах выпечки. Славенцы с охотой покупали товары у всех, кроме мельника. На какой-то миг ему показалось, что весь мир ополчился против него. И главное, за что?

– Ох, Мелинар, сколько лет тебя знаю, а ни разу не видел, шоб у тебя черви в мешке пшена водились! Шо ж ты не уследил, а-а, – покачал головой пузатый пивовар и ушёл.

К Мелинару подошла невольная светловолосая девушка закупить зерна на кухню. Увидав склизких тварей в пшене, заверещала и отпрянула.

– Личинки у тебя в крупах! Я не могу такое покупать! Вот что ты мне, окаянный, прикажешь теперь моему пану говорить? Он же лютый, хрыч старый, засечёт!

Мелинар ничего не успел ответить несчастной крестьянке, она лихорадочно бросилась искать зерно у других торговцев. Про червей и личинок повторили ещё несколько покупателей да пригрозили хорошенько, чтобы такое не повторялось. На глазах Мелинара выступили слёзы. Он глядел на свой абсолютно чистый товар и недоумевал.

– Да где, люди добрые?! – вознегодовал мельник в один момент. – Где вы тут их видите? Какие черви? Сколько лет уж сюда прихожу, никто не жаловался, у меня самое лучшее зерно и мука… Я не пони… А-а-а! – тут до него дошло. – Это всё тот чародей! Пан… Пан Ва… Леший его побери, имя запамятовал! Но это он, он, лиходей проклятущий! Бесопоклонник! Тот чародей!

Толпа, собравшаяся вокруг прилавка, хохотала. Многие крутили пальцем у виска.

– Это происки колдуна, мстит, видать, поверьте! – продолжал восклицать мельник, всё больше привлекая к себе внимание. Какая-то старушонка, тоже приехавшая с Полесовки, злобно плюнула:

– Чем на добрых панов наговаривать да сказки всякие про ворожбу сочинять, лучше б своей семейкой занялся! Может, сам чего недоброе задумал, а? С дочерью твоей обручаться никто не желает! Прокажённая! Самая настоящая ведьма!

Слова карги поддержали улюлюканьем и гомоном:

– Ведьма! Ведьма!

– И отец никудышный! Глупец, проворонивший жену!

Хохот и оскорбления продолжались. Мелинар больше не мог выдержать, закрыл лицо руками слёзы обожгли сухие ладони. Из пелены отчаяния его вырвал грозный голос королевского солдата. Он ухватил мельника за локоть:

– Ты смотри, шельмец, шутить вздумал! За рубли драгоценные мешки с личинками продаёшь, да прямо на главной площади! Или ослеп?! Проверить товар не додумался?

Солдат пренебрежительно покосился на мешки муки. По ним ползли черви.

– Да где… Их же тут нет… Я ведь…

– Да, я вижу, с головой не всё в порядке! – Гвардеец рассвирепел и под шум толпы отвесил старику смачную затрещину.

От удара тяжёлой руки Мелинар не удержался и рухнул на брусчатку под ноги народу, раскроив губу.

– Что тут происходит?! – услышал он как сквозь пелену неприятный голос.

Вскинув глаза, мельник увидел самого канцлера Лихслава Вольцейховски, государева советника, вальяжно шедшего к прилавку в окружении стражи. Гвардеец и люди наперебой поведали о случившемся. Мелинар взмолился, чтобы советник оказался человеком здравомыслящим, но и тот увидел то, чего не было.

– Думаю, с сего дня благая помощь для вас закончена, – холодно отрезал Лихслав. – Убирайся-ка ты отсюда подальше, пока под арест не попал. Увижу тебя с этой дрянью – пожалеешь, холоп.

Сапогом со всей силой он оттолкнул мельника в сторону, чтобы пройти по Красным Рядам дальше. Новая невольница графа, та самая, которую сегодня утром разлучили с сыном, покорно последовала за хозяином, напоследок бросив огорчённый взгляд на мельника. Кровью он запачкал брусчатку, закашлялся от пыли, попавшей в горло. Задорная музыка, льющаяся со всех улочек, заглушала его стенания.

– Дедушка, дедушка! – К Мелинару, вырвавшись из толпы подбежала незнакомая девчушка в платочке, одетая в рубаху и сарафан на северный манер. – Я подсоблю вам, дедушка!

Маленькая крестьянка помогла ему подняться на ноги. Мелинар поблагодарил, а после зачем-то спросил:

– Дитятко, ты тоже видишь здесь червей?

Девочка по-доброму улыбнулась Мелинару, стоило ей только взглянуть в раскрытые мешки.

– Ничего там нет! Вот вы сказочник! Чистая мука, как снежок белый чистая!

Девчушка рассмеялась и убежала прочь.

* * *

Наблюдая из-за шатра за развернувшейся сценой, Властош и Захарий переглянулись.

Никаким образом мельник не должен был получить денег, чтобы вернуть долг. Не отдаст долг – проиграет Настю. А Захарий поможет, пойдёт на всё, лишь бы сбылись его мечты.

Взгляд пана упал на проезжающего неподалёку от прилавка всадника. Заклинание слетело с уст. В тот миг кобыла с диким ржанием, будто её хлестнула сотня плетей сразу, встала на дыбы, сбросила с седла юношу и помчалась прямо на мельника.

Мелинар успел отпрянуть в сторону, однако все мешки с мукой, зерном, выпечка и несколько глиняных чашек оказались на грязной земле.

Всё было рассыпано. Всё было разбито. Властош улыбнулся. Начался обратный отсчёт.

После дождичка в четверг

Дядюшку Любора нельзя было назвать нищим: он владел маленьким, но двухэтажным домом. Внизу располагалась мастерская для работы с деревом и лавка для продажи изделий. В мастерской царил страшный беспорядок из-за всякого мусора в виде стружки и опилок. Дядюшка не обзавёлся ни слугами, ни подмастерьем, всё делал сам, потому следить за чистотой не успевал. При входе посетителю приходилось пригнуться, чтобы не удариться о вывеску «У Любора. Лучшие деревянные поделки!». На дверь повесили бумагу с указанием часов работы и самого святого – перерыва на обед. Перешагнув порог, покупатель попадал в лавку, наполненную резными товарами для хозяйства и просто для красоты. Вот здесь уж Любор старался соблюсти порядок: как-никак, а создать первое хорошее впечатление – залог успеха и надежды на то, что пришедший не уйдёт с пустыми руками. На верхнем этаже, под самой крышей, находилось нехитрое жильё мастера, куда он мог иногда пригласить гостей.

На сей раз гостями оказались верные друзья из деревни. Они сидели за