Злая. Сказка о ведьме Запада - Грегори Магуайр

В гостиной, дожидаясь, когда спустится няня и приступит к своей обязанности гостя развлекать их, сёстры и Сарима обсуждали новые факты, которые им удалось узнать о Тётушке Гостье.

– Эльфаба… – задумчиво протянула Вторая. – Довольно красивое имя. Откуда оно взялось?

– Я помню, – быстро ответила Пятая, которая когда-то, осознав, что брачные перспективы становятся весьма туманными, на некоторое время углубилась в религию. – У меня были Жития Святых. Святая Эллефаба из Водопада – была такая пророчица из Манникина, шесть или семь веков назад. Не помните? Она хотела только молиться, но была такой красавицей, что местные мужчины не давали ей проходу…

Все вздохнули в унисон.

– Чтобы сохранить свою святость, она ушла в глушь с книгой священных писаний и одной-единственной гроздью винограда. Ей угрожали дикие звери, её преследовали дикари, и оттого она приходила в невероятное отчаяние. Затем Эллефаба наткнулась на огромный водопад, низвергающийся со скалы. Она сказала: «А это будет моя пещера», разделась донага и прошла прямо сквозь сплошную стену воды. За водопадом и вправду оказалась пещера, выдолбленная в камне брызгами. Эллефаба уселась там и в свете, что проникал сквозь водяную завесу, стала читать свою святую книгу и размышлять о духовном. Изредка она съедала по виноградинке. Когда виноград закончился, она вышла из пещеры. Оказалось, прошли сотни лет. На берегах ручья выросла деревня, неподалёку даже построили запруду с мельницей. Жители в ужасе шарахнулись от неё, ведь все они в детстве играли в пещере за водопадом – там встречались влюблённые, там происходили убийства и гнусные дела, там прятали сокровища, – но никто и никогда не видел там святую Эллефабу во всей её нагой красе. Однако стоило ей разомкнуть уста и заговорить на старинном языке, как все поняли, что это именно она, и выстроили в её честь часовню. Эллефаба благословляла детей и стариков, выслушивала исповеди взрослых людей, исцеляла больных, кормила голодных – ну, в общем, всё такое, – а потом снова скрылась за водопадом с новой гроздью винограда. Кажется, на этот раз гроздь была побольше. И с тех пор Эллефабу больше никто не видел.

– Значит, можно исчезнуть из мира, но не умереть… – проговорила Сарима, мечтательно глядя в дождливую пелену за окном.

– Если ты святая, – многозначительно уточнила Вторая.

– И если вообще верить во всю эту историю, – заметила Эльфаба, которая вошла в гостиную как раз под конец рассказа. – Эта якобы воскресшая святая Эллефаба могла оказаться ушлой девчонкой из соседнего городка, которая решила как следует обдурить доверчивых крестьян.

– Вот что делает вечное сомнение, – с лёгкой досадой сказала Сарима. – Лишает человека последней крупицы надежды. Тётушка, иногда ты меня просто убиваешь.

– Мне кажется, будет очень мило называть тебя Эльфабой, – усмехнулась Шестая, – потому что это очаровательная история. И так приятно было услышать твоё настоящее имя из уст няни.

– Даже не думай, – отрезала Эльфаба. – Если нянюшка не может удержаться – что ж, она старая, её не переделаешь. Но тебе такое не дозволено.

Шестая поджала губы, готовясь было возразить, но тут снизу послышался топот ног, и в комнату влетели Нор и Иржи.

– Мы нашли Лирра! – закричали они. – Скорее, он, кажется, мёртв! Он упал в рыбный колодец!

Все стремглав бросились вниз, в подвал. Лирра нашёл Чистри. Когда дети со зверьком проходили мимо колодца, снежная обезьянка вдруг сморщила нос, завыла, заскулила и начала тянуть лапами за тяжёлую крышку. Нор и Иржи тогда пришло в голову опустить его вниз в ведре, но стоило им сдвинуть крышку, как свет мазнул по бледной человеческой плоти – и они в ужасе отшатнулись.

Манек прибежал на шум голосов матери и остальных, сгрудившихся у колодца. Лирра вытащили наверх. Уровень воды поднялся из-за дождей и талого снега. Лирр был похож на разбухший труп, долго пролежавший в реке.

– О, так вот где он был, – сказал Манек каким-то странным голосом. – А ведь он говорил, что хочет как-нибудь залезть в рыбный колодец.

– Убирайтесь отсюда, дети, вам не надо на это смотреть, – прикрикнула Сарима. – Все наверх, бегом, и сидите там тихо!

Дети не понимали, что видят, но боялись всматриваться слишком пристально.

– Поверить не могу, это так ужасно, – возбуждённо сказал Манек, и Эльфаба метнула в него острый, полный ненависти взгляд.

– Делай, как мать велела! – рявкнула она.

Манек скорчил гримасу, но всё же он, Иржи и Нор послушно отправились по лестнице. Однако, добравшись до верха, они сгрудились у дверного проёма, чтобы подслушивать и подглядывать.

– Ну что, есть тут у нас знатоки медицины? Ты, Тётушка? – спросила Сарима. – Скорее, может быть, ещё не поздно! У тебя же есть знания, ты изучала естественные науки! Что ты можешь сделать?

– Иржи, беги за няней, скажи, что это срочно! – закричала Эльфи. – Давайте отнесём его на кухню, осторожнее. Нет, Сарима, моих знаний тут недостаточно.

– Так используй заклинания, магию! – воскликнула Пятая.

– Верни его! – запричитала Шестая.

Третья подхватила:

– Ты же можешь, не скрывайся и не скромничай!

– Я не могу вернуть его, – отчаянно выговорила Эльфаба. – Не могу! У меня нет колдовского дара! Никогда не было! Это лишь глупая затея мадам Моррибль, да и от неё я отказалась!

Шесть сестёр недоверчиво переглянулись.

Иржи привёл на кухню няню, Нор принесла метлу, Манек притащил Гримуар, а сёстры с Саримой перенесли тело Лирра – мокрое, раздувшееся – и уложили его на мясницкий стол.

– Ох, а это кто тут у нас? – пробормотала няня, но тут же принялась за дело: стала сгибать и разгибать мальчику руки и ноги, а Сариме велела надавливать ему на живот.

Эльфаба лихорадочно перелистывала страницы Гримуара, морщилась, колотила себя кулаками по вискам и стенала:

– Но я не знаю, что такое душа! Как мне найти его душу, если я не знаю, как она выглядит?

– Он стал даже толще, чем был, – заметил Иржи.

– Если выколоть ему глаза чудесным прутиком из волшебной метлы, его душа вернётся, – предложил Манек.

– Интересно, зачем он забрался в рыбный колодец? – вслух задумалась Нор. – Я бы туда ни за что не полезла.

– Святая Лурлина, помилуй нас, помилуй! – всхлипнула Сарима, и сёстры вполголоса забормотали молитву по усопшему, вверяя его душу в руки Безымянного Бога.

– У няни тоже не шесть рук! – рявкнула няня. – Эльфаба, помогай давай! Стоишь столбом – вылитая мать! Приложи рот к его рту и вдыхай ему воздух в лёгкие! Живо!

Эльфаба вытерла краем рукава бледное, влажное лицо Лирра. Раздутые черты лица сползли по направлению её жеста. Эльфаба поморщилась, подавила рвотный позыв, сплюнула что-то в ведро, а затем опустила рот на губы ребёнка и выдохнула, вталкивая в спёртые дыхательные пути собственное кисловатое дыхание. Её пальцы вцепились в края мясницкого стола, сдирая занозы, как в экстазе напряжения. Чистри дышал вместе