Чёрные скрижали - Павел Сергеевич Комарницкий

себе Станислава Станиславыча, который в свою очередь ужерживал за пазухой неразлучного Бонифация. А в свежеприколоченной пластиковой панели, коя закрывала пролом в стене, зияла свежая овальная дыра. — Слушай, я ничего не понимаю. Второй раз фиксация точки выхода с таким вот сдвигом…

— Здравствуй, Туи, — лучезарно улыбнулся Алексей. — Привет, Стасик.

Возникшая в дверном проёме Лариса разглядывала новых гостей круглыми от изумления глазами.

— Лёша…

— Познакомьтесь, — Холмесов сделал жест рукой. — Это вот Туилиндэ. А это Станислав Станиславыч. Ключевая фигура нашей группы. А это Лариса Петровна.

Туи сняла чёрные очки.

— Лариса Петровна… Что ж, это значительно упрощает, как выражается Станислав Станиславович. Стасик, ты проходи пока в комнату.

Вновь полыхнуло, и на том же месте, где только что стояла Туилиндэ, возникла рослая фигура в крутейшем прикиде — белый костюм-тройка от Кардена как минимум, плюс белые туфли и тросточка. Таурохтар собственной персоной.

— А это вот Таурохтар, — Холмесов улыбнулся уже совершенно обезоруживающе. — Эй… эй-эй, ты чего?!

Лариса, наблюдавшая за всеми чудесами с видом полного потрясения, закатила глаза и обмякла, сползая по косяку, так что Алексей едва успел подхватить её.

— Так, девушка тоже здесь, — сняв очки, Таур окинул сцену цепким взглядом. — Это очень кстати. Вы успели объясниться в любви?

— Слушай, ты, инопланетянин! — не выдержал Алексей. — Без тебя разберёмся как-нибудь!

— Да если бы, — очевидно, ни малейшего смущения от собственной неделикатности эльдар не испытывал. — Пара подобрана с коэффициентом родственности душ девяносто пять из ста — больше найти в этом городе среди свободных девушек практически невозможно. Девушка снится ему ночами. Девушка грезит по нём на лекциях. Казалось бы, чего ещё? Ан нет, всё сложно у них, видите ли.

Таур сверкнул глазами.

— Ты даже до сих пор не изложил ей насчёт Коррекции. А времени осталось всего ничего. Почему Туи должна всё устраивать за вас? Хомо, тебе же должно быть стыдно!

Алексей рассмеялся.

— Знаешь, Таур, наверное, здесь мы никогда не поймём друг друга. Инопланетянин ты потому что.

Таурохтар помолчал.

— Ладно… В общем, коротко. Станислав и Борода нашли выход. Все эти дни мальчик поживёт у тебя, и ты обеспечь им личные встречи в требуемом объёме.

— Сделаем, — подобрался Алексей. — Неужто нашли?!

— Только не надо блаженства и раннего восторга. Им нужно ещё всё обработать. А нам… нам искать связи с валарами. Что тоже задача не раз плюнуть. Бездна, ведь времени почти не остаётся!

Глава 16

Обратный отсчёт

— … Да ты глянь, какая тонкая работа! Ты думаешь, это смола? Хренушки! Это ж поли… как его… короче, плёнка, что на парники идёт!

Хозяин лодки даже приосанился горделиво, расхваливая свой товар — словно продавал не плоскодонку, а как минимум ракетный крейсер.

— Полиэтилен, что ли? — Иевлев поколупал пальцем шов.

— Во-во, он самый! Впаян в дерево насмерть! Так что никаких течей до самого конца!

— До самого конца, говоришь? — ухмыльнулся Ладнев. — Символичненько… Ладно, договорились. Держи! — он вручил мужику купюры.

— Во, это разговор! — довольный селянин сунул выручку за пазуху. — Вы чё, прям щас поплывёте?

— Да, прямо сейчас.

— Ну, в добрый путь! Вёсла да шесты вона в лодке.

Расставшись с продавцом, мужчины сели в лодку-четырёхместку и принялись работать короткими вёслами, отгребая от берега. Берег, впрочем, в данном случае был понятием условным, поскольку весьма относительная твердь была щедро перемешана с непролазной хлябью. Кое-где в затенённых местах ещё виднелись грязно-белые шапки недотаявшего снега, однако в целом половодье в Мещёре уже вступило в свои права. Путешественники энергично лавировали меж торчащих из воды коряг и кустов.

— Чёрт, надо было мотор лодочный купить, — ругнулся художник. — Электрический который…

— А потом в болоте утопить.

— Ну и утопили бы, пёс с ним! А то греби тут два часа…

— Мотор денег стоит. А у нас купилки на исходе.

— Как, уже?! Что-то слишком резво разошлись…

— А ты думал… Прикинь, сколько мы всего затарили. И ты ещё привык платить с запроса, не торгуясь.

— Ты б намекнул своей, а она б попросила у остроухого…

— Слушай, Стёпа, паразитизм, он никогда до добра не доводит. Халява, она ж только попервоначалу за счастье, а как чуть привык, включил в обиход — считай, что на наркоту подсел.

— Да брось, философ! Нашёл сравнение!

— В любом случае, пустой разговор. Не станет она просить, а скажешь ей про то сам — так я запрещу.

— Ну и дурак… понты дороже дела… Чёрт, тут нам на вёслах совсем несподручно. Давай на шесты перейдём? Мелко вроде…

— Ну давай попробуем.

Вёсла полетели на дно лодки, взамен путники взяли пару длинных, гладко ошкуренных и даже обожжённых жердин.

— Во, так-то получше… — Ладнев энергично налёг на шест, разгоняя судно. — Слушай, начало половодья, а вода уже нехило поднялась…

— Она ещё прибавит, но уже не намного… если верить деду…

Денис поймал взгляд художника. В глубине сквозь толщу напускной основательности пробивались ключи тревоги.

— Ничего?

Иевлев медленно, отрицательно покачал головой.

— Пока нет.

И всё. Ни одного лишнего слова. Зачем лишние слова, когда обоим ясно с полуслова?

Десятого апреля оба гения наконец-то закончили свой титанический труд. Все аргументы выверены до последней точки. Был составлен даже некий реферат, где вкратце излагался путь из лабиринта, ведущий ко спасению. Осталось довести всё это до сведения богов, незримо обретающихся где-то на орбите. Однако дни шли за днями, а выйти на связь с таинственными Сеятелями не удавалось. Капитан «Хитроумного», если верить Туи, в данном вопросе предоставил паре своих сотрудников свободу действий — разумеется, при условии безукоризненного выполнения штатных обязанностей. То есть не препятствовал… но и не помогал. Смогут — хорошо, нет — неважно. У капитана имелись свои проблемы — «Хитроумный» готовился отчалить с трюмами, битком набитыми беззастенчиво потыренными у аборигенов духовными ценностями.

— Стёп… ты не сказал? Ну, натурщице своей…

— Слушай, ты, экс-лейтенант! — вдруг взвился Степан. — У Таура научился деликатности, что ли?!

— Стёпа, ты чего? — захлопал глазами Иевлев. — Нервы вконец у тебя…

Пауза.

— Не сказал, — отрывисто бросил Ладнев, налегая на шест.

Пауза.

— Так ведь придётся, Стёпа, если решился. И потом, у неё свои дела могут оказаться. Чтобы закончить-свернуть, время надобно.

Пауза.

— Боюсь я, Денис. Мало чего боялся, а тут как стена. Есть стойкое ощущение — не поверит она. За психа примет.

— А ты ей джокера из рукава. Покажешь голограмму с приборчика презентованного — деваться некуда, поверит.

— И даже если поверит…

Художник вдруг оборвал разговор, прислушался.

— Слышишь?

— Чего? — Денис прислушался. — Не слышу…

— Плывёт кто-то.

— Да ой…

— Ну слышишь, сквозь кусты пробирается?

Денис вновь прислушался. Да, теперь уже было