Опасные видения - Коллектив авторов

О да, в жанре есть вызовы, публикуются действительно противоречивые, шокирующие рассказы; но как много всего еще остается не у дел.

И никто ни разу не говорил писателю спекулятивной литературы: «Пустись во все тяжкие, не сдерживайся, только выскажись!» Пока не появилась эта книга.

А теперь отвернитесь – вы на линии огня большой революции.

В 1961 году ваш редактор…

…секундочку. А то сейчас придумал, о чем лучше сказать. Вы уже могли заметить отсутствие серьезности и сдержанности со стороны Эллисона-редактора. Это вызвано не столько юношеским запалом – хотя в последние семнадцать лет целые легионы клялись, будто я выгляжу на четырнадцать лет моложе своего возраста, – сколько нежеланием со стороны Эллисона смириться с той жестокой реальностью, что я – писатель до мозга костей – отказался от капельки авторского гештальта и стал Редактором. Мне кажется странным, что из всех мудрецов в жанре – из всех тех, кто больше меня заслуживает писать предисловие к такой важной книге, какой мне бы хотелось считать эту, – такая задача выпала именно мне. Но если подумать, это и неизбежно; не столько из-за таланта, сколько из-за моей веры в важность книги и твердой решимости, что она просто-таки обязана выйти. Если бы я с самого начала знал, что книгу придется собирать больше двух лет, обо всех страданиях и расходах, я бы все равно на это пошел.

И в обмен на все радости антологии вам придется потерпеть навязчивость редактора, который как писатель не хуже всех здешних авторов и просто слишком рад возможности разок поиграть в Бога.

Так о чем это я?

Итак, в 1961-м ваш редактор работал над линейкой изданий в мягкой обложке для небольшого издательства в Эванстоне, штат Иллинойс. Среди проектов, которые мне хотелось отправить на печатный станок, был сборник спекулятивных рассказов от лучших писателей – все оригинальные и все крайне провокационные. Я нанял известного составителя антологий, и он, как сказали бы многие, поработал на совесть. Многие, но не я. Мне рассказы казались либо дурацкими, либо бессмысленными, либо грубыми, либо скучными. Многие из них с тех пор уже публиковались, даже в антологиях «лучшего». И Лейбер, и Бретнор, и Хайнлайн, если назвать только троих. Но та книга не возбудила меня так, как, по-моему, должен возбуждать подобный сборник. Когда я ушел из издательства, за проект попробовали взяться другой редактор и другой составитель. Дальше меня они не продвинулись. Проект умер при рождении. Понятия не имею, что случилось с рассказами, которые собрали они.

В 1965 году ко мне в гости в мой крошечный лос-анджелесский домик на дереве, с шутливым прозванием «Страна Чудес Эллисона» в честь одноименного сборника, приезжал Норман Спинрад. Сидим мы и болтаем о том да сем, как тут Норман принялся жаловаться на антологии – по какому поводу, уже не припомню. Но он сказал, что мне пора бы применить на деле те крамольные идеи о моем «чем-то новеньком» в спекулятивной литературе, которые я распространял, и собрать свою антологию. Я поспешил заметить, что это не мое «что-то новенькое» – как и не Джудит Меррил и не Майкла Муркока. У нас-то свои бренды.

И я глупо улыбнулся. Я в жизни не редактировал антологию, какого черта я в этом понимаю? (Так же скажут многие критики, когда дочитают эту книгу. Но продолжим…)

Незадолго до этого я продал Роберту Силвербергу рассказ для его будущей антологии. Я придрался к какой-то мелочи и получил ответ в неподражаемом стиле Силвербоба, часть которого приводится далее:

2 окт. 65 г. Дорогой Харлан, тебе будет приятно знать, что вчера ночью в долгом и утомительном сне я видел, как ты выиграл два «Хьюго» на прошлогоднем «Ворлдконе». И очень этим хвастался. Не знаю, в каких категориях, но одна из них наверняка «Безосновательное Нытье». Позволь же прочитать краткую отеческую лекцию в ответ на твое письмо-разрешение для антологии (которое, не сомневаюсь, немало напугает милых девушек в Duell, Sloan & Pearce)…

После чего он приступил к безжалостному осуждению моих слов о грошовом гонораре за то, что он переиздает в антологии мой второразрядный рассказ, который и брать-то не стоило. Далее следовало несколько легкомысленных абзацев, чтобы меня задобрить (надо добавить – безуспешно); абзацев уморительных, но к нашему разговору здесь отношения не имеющих, поэтому их вам придется читать когда-нибудь в будущем, в архивах Университета Сиракьюз. Но теперь мы подходим к PS, и он выглядит следующим образом:

Может, сам и сделаешь антологию? «Харлан Эллисон Выбирает Неожиданную Классику НФ» или что-то в этом роде…

Подписался он «Ивар Йоргенсен». Но это уже другая история.

Спинрад меня подтолкнул. Редактируй, редактируй, mein Kind[24]. И я начал «дальнезвонить» (это слово я подцепил у своей бабушки-еврейки, которая бледнела каждый раз, когда это предлагали делать ей) редактору Лоренсу Эшмиду, в Doubleday. Он еще никогда со мной не общался. Знал бы он, что за новые ужасы! о, новые ужасы! поджидают его из-за простой вежливости, выкинул бы сей опасный инструмент коммуникации с восьмого этажа того здания в стиле Министерства Правды, где обитает Doubleday, на Парк-авеню в Манхэттене.

Но он меня выслушал. Я плел волшебные золотые нити тонкой иллюзии. Большая антология, новые рассказы, скандальные, слишком взрывные для журналов, лучшие авторы, заголовки в главных изданиях, действие, приключения, пафос, тысячи действующих лиц, свист рака на горе.

И ведь зацепил. Зацепил на месте. Сладкоречивый оратор нанес очередной удар. О, как же ему понравилась моя идея! 18 октября я получил следующее письмо:

Дорогой Харлан, консенсус редакторов, ознакомившихся с твоим предложением по «Опасным видениям», таков: нам нужна конкретика… Если ты не поймешь, о чем именно будут оригинальные рассказы, и не предоставишь довольно четкое содержание, у меня нет ни шанса получить одобрение от нашего редсовета. Антологий в наше время пруд пруди, и если в них нет чего-то особенного, то они не оправдывают большие авансы. Больше того, моя политика для антологий (если только они не «особенные») – ограничиваться авторами, которые регулярно предлагают Doubleday романы. Вот если у тебя будут однозначные согласия авторов из твоего содержания «Опасных видений»… и я сам знаю, что это равнозначно ситуации Пряничного человечка, который не может бежать, пока не согреется, и не может согреться, пока не побежит, но…

А теперь исторический факт. Традиционно антологии составляются из рассказов, которые