Чёрные скрижали - Павел Сергеевич Комарницкий

существование. Либо с голоду подохнут, истребив «кормовую базу», либо будут перебиты озверевшими от разгула бандитизма селянами. Либо того проще, будут употреблены в пищу соратниками. Как там было-то в детском стишке — «волки от испуга скушали друг друга»… И если даже не хватит хомо сапиенсам тех годков для кушанья друг друга, то за такой-то срок всяко возможно приспособиться к тяготам первобытной жизни.

Перед глазами Дениса вдруг встало как наяву — он сам с седой бородой, и Изя, подвязанная платочком, как вот эта вот бабулька. Кругом взрослые дети, обряженные в рванину, доставшуюся в наследство от минувшей эпохи, и резиновые сапоги. А вот внукам рванины уже не хватило, и большинство щеголяют в домотканных армяках, самовязанных свитерах козьей шерсти, или и вовсе первобытных комбинезонах из козьих шкур. И в лаптях, совершенно верно. Воистину, душераздирающее зрелище.

Одолев наконец дорогу, «мотопёс» вытащил санки к крайнему дому — тому самому, щедро подаренному дедом вымороченному имуществу некогда проживавших на заимке соседей. Вероятно, в более густонаселённой местности у стариков объявились бы наследники, реализовав недвижимость — да хоть на дрова. Однако здесь, в самом сердце омшары? Таких полоумных инвесторов не бывает… по крайней мере, покуда не было.

— Слушай, тебя за смертью посылать в самый раз! — Ладнев уже слезал с приставной лесенки. — Я думал, крышу поможешь чинить, одному нифига неудобно…

— Можно подумать, таскать мешки одному удобно! — парировал Денис. — Ну что, давай всё это пока в прихожую?

— Не в прихожую, а в сени, сколько тебя учить. Прихожая, это в московской клетке бетонной.

— Яволь, герр майстер! А вот эта кладовка как называется?

— Чулан она называется, герр лейтенант!

Под полушутливую пикировку привезённый груз перекочевал в сени, а также и чулан.

— Это четвёртая ходка вроде? Я чёт призабыл…

— Ясно что призабыл, на крыше-то сидючи. Мне так не призабыть. Снег осел, мокреть всюду…

— Перекусим малость?

— Да я б с удовольствием, но до заката хорошо бы остаток перевезти. Не оставлять у бабы Дарьи.

— Сдурел? Там ещё на четыре ходки! Не управишься до заката.

— Успею. Дни сейчас уже длинные.

— Нам ещё обоим потом в деревушку, к машине вертаться.

— Да проедем, говорю же. Тут уже не лыжня, с восьми ходок дорога накатанная образуется, захочешь — не потеряешься. На крайний случай, фара на таратайке имеется. Так что поехал я.

— Не торопись, Денис Аркадьевич, — донёсся из избы знакомый голос с хрустальными нотками.

— Туи! — Степан ринулся в комнату, едва не сбив с петель дверь.

Туилиндэ сидела на лавке у стены, рядом с неизменным чёрным кофром — переносным терминалом телепорта. Перед ней громоздился довольно массивный баул, из которого выпирало нечто явно железное.

— Здравствуй, Стёпа, — улыбнулась эльдар. — Вот, выдалась минутка свободная, решила проведать, как вы тут обживаетесь.

— Туи… — художник расплылся в улыбке до ушей.

— Слушайте, это что, на таких вот досках на ножках ваши предки и сидели и спали? — гостья поёрзала на лавке.

— Ну вроде того, — улыбнулся Иевлев, оттирая тряпкой запачканные руки. — Здравствуйте, многоуважаемая Туилиндэ.

— Много, это хорошо, — засмеялась гостья. — Я тут подарочки вам кой-какие прихватила. Так что разбирайте.

В недрах баула покоилось что-то тяжёлое, завёрнутое в шуршащую плёнку, и поверх — пара изящных сдвоенных арбалетов.

— Что тут? — Денис осторожно принялся разворачивать плёнку.

— Ветряная мельница, — улыбнулась Туилиндэ. — Специзделие для робинзонов. Это вал разборный, а это вот лопасти к ней составные. Смонтируете на крыше, вал внутрь помещения. Производительность так себе, правда, но всё же не вручную на жёрнове молоть.

— Ого… — Степан повертел в руке оружие. — А это зачем?

— Подождите, подождите… — эльдар явно вглядывалась в мысли друзей. — Вам что, Станислав Станиславыч ничего не сказал?

— А что он должен был сказать? — заморгал Ладнев.

— Насчёт боевых плазмоидов. Таур с ним имел беседу.

Теперь мужчины моргали интенсивно и синхронно.

— Понятно, — вздохнула Туи. — Ладно, не буду повторяться. Спросите у него — пусть всё расскажет. А пока вкратце. После начала Коррекции вам следует здорово опасаться держать в доме огнестрельное оружие. А уж любых электроприборов вообще избегать как огня.

…

Тонкая веточка торчала из аккуратно подстриженного дерева нагло и вызывающе. Она была ещё совсем хлипкой, та веточка, однако факт оставался фактом — она была.

Стасик откинулся на спинку кресла, улыбаясь счастливо-блаженно. Никогда не надо отчаиваться, вот что. Нет выхода? Вот он, выход!

Тряхнув головой, он вновь застучал пальцами по клавиатуре ноутбука. Нащупанная наконец в непробиваемой доселе стене брешь могла оказаться не выходом, а всего лишь отнорком. Но всё-таки, минимум четверть века плюс… надо считать дальше.

«Григорий Яковлевич, я, кажется, нашёл».

«Жду ваших материалов, Станислав».

«Вот».

Некоторое время окошечко чата выдавало пустой фон — там, на том конце линии, Перельман просматривал резюме.

«Да. Поздравляю, коллега. Но тут нужно ещё работать».

«Согласен»

…

— А вот и я! Не ждал?

— То есть как это не ждал?! То есть вот как даже ждал!

Степан галантно помог даме стянуть пальто, повесил на крючок в прихожей. Светлана, поправляя волосы перед зеркалом, искоса наблюдала за кавалером.

— Ты какой-то смурной сегодня.

— М? Да не… просто замотался маленько. Чай, кофе?

— Нуу… кофе можно, — Светлана улыбнулась, обозначив на щеках очаровательные ямочки.

Пройдя на кухню, Ладнев принялся колдовать с туркой. Мельком глянув в зеркало на кухонном шкафчике — м-да… кто другой решил бы, что товарищ художник крепко пьёт. Ну или ночи напролёт проводит в буйных сексуальных утехах. Право, работы по обустройству «аварийного выхода» высасывают все соки…

— Я хотела на выставку попасть, где твои картины, а она уже глядь — и закрыта.

— Да… закрылась…

— А работы свои ты у них забрал? А то нынче, знаешь…

— Да забрал, конечно. Эти ребята вроде приличные, без кидалова.

— А мне покажешь? — знак вопроса в последней фразе был едва заметен.

— Да легко! — Ладнев уже грузил кофейный сервиз на поднос. — Ваш кофе, мисс!

— Была когда-то мисс, не отрицаю, — засмеялась женщина. — Только давненько, я уж и забывать стала… У самой теперь мисс растёт.

— О! Велика ли миска?

— Да десять лет, — она осторожно отхлебнула кофе, исходивший в чашке паром.

— Солидно, — хмыкнул Ладнев. — А мистер как к ней? То есть я извиняюсь, конечно, за нескромность…

— А мистер никак. Мимолётное виденье.

За столом воцарилось неловкое молчание.

— Знаешь, Стёпа… а я рада. Всё что ни к худшему, то к лучшему.

Художник помедлил с ответом.

— Приснился мне нынче удивительный сон. Фантастический, можно сказать, сюжетец, прямо как сейчас из Голливуда. Хочешь, могу поведать.

— Валяй, — женщина уселась поудобнее, облокотившись в колени.

— Будто навестили планету нашу некие боги… не