Стать тенью для зла (СИ) - Силаев Денис

- Но Вы же лучше Старка! Видели бы вы тот бой. Там он столько ошибок наделал, что Наместник и правда собирался его снять, царь отговорил. А Вы, такое ощущение, с Того играетесь как с котенком.

- Дело не в ошибках. У нас два подранка, которых я отпустить не могу, образовавшиеся из-за действие этих паразитов. Настраивать экипажи на суровый бой, доводя различные варианты действий я не мог, иначе нас бы еще на внешнем рейде начали бы расстреливать. Сейчас малейший казус, руль у кого заклинит или трубу собьет - и все. Мы превратимся в стадо, управлять которым я не смогу. У Иванова на "Диане" полюбовница сладкая в Порт-Артуре, он чуть разброд начнется - побежит обратно. Ухтомский вообще плавать не любит, и такое ощущение, что побаивается, он побежит к ближайшему берегу, лишь бы на сушу поскорее. На "Полтаву" пушки нам не отдали с берега. Начни я такие кадровые перестановки, начни я требовать орудия, натаскивать экипажи- меня бы через этих чертовых "жучков" бы услышали и прикончили бы. Меня же один раз спутали в порту с Макаровым, и собирались прям там застрелить. Хорошо, главный из них вступился, мол, а, этот. Не трожьте блаженного, он неопасный. Вирену дал бы "Пересвета", одним этим можно было так японцев озадачить.

- Кстати да, у Старка вторым флагманом был Роберт Николаевич - оживился Олег Денисович.

- Три попадания. Два - на ваш выбор, и одно - в мостик "Микасы".

- А вы не любите лишних свидетелей, правда? - прищурился Вильгельм Карлович.

- Можем как вас, эвакуировать сюда. Будет гулять по парку, любоваться цветением сакуры каждый день, и писать мемуары "Мои встречи с Минамото" какие нибудь, или там "Утерянные победы". Но залегендировать попаданием в мостик придется. Не можем же мы с неба спуститься и утащить адмирала, это же форменное безобразие, сами понимаете. Но всех мы спасти не сможем, а на самом деле ему суждено погибнуть меньше чем через год, у Иводзимы. Мы гуманисты, но не до такой степени, чтобы ради прибавления человеку десяти месяцев жизни сжигать ресурсы, равные бюджету Канады за десять лет. Хотя Того играет почти честно. Не подглядывает в шпаргалки, которые ему посылали эти бравые парни, правда потом что-то начал понимать, пытался поговорить по душам с Ямамото, но не преуспел.

- Это мичман с "Ниссина", который так метко стрелял тогда?

- О, тогда еще одно попадание, в "Ретвизан". - снова оживился Кедров.

- Давайте ближе к делу - отмахнулся Витгефт. - Четыре попадания, эквивалентные двенадцати дюймам. Куда я скажу.

- Мы топим "Микасу" с гарантированным уничтожением Того и еще два.

- А почему именно "Микасу"? - прищурился Вильгельм Карлович. - Может, мне было бы удобнее, чтобы вы всадили по снаряду в "гарибальдийцы", и я резанул бы корму оставшимся четырем броненосцам?

- По "Микасе" есть причины, она действительно утонет вскоре после войны, так мы стараемся убрать все расхождения максимально аутентично. На лично мой взгляд разница с другим броненосцем не так значительна, но наши аналитические алгоритмы настаивают, что так будет лучше.

- Эти ваши мыслительные машины, на мой взгляд, самое ужасное порождение человечества. Доверить свою судьбу этим железкам, сотворив из них Бога.

- Не Бога, Вильгельм Карлович. Могучего джина, готового служить и помогать.

Васильев.

- Вашбродь, Вас там хоть покормили? А то сидели как сычи вокруг пустого стола! - вскинулся матрос, борясь с пошатыванием.

- Отобедали мы с господином адмиралом. Значит так, матрос. Слушай команду. Сейчас мы все приляжем поспать, сам знаешь, поваляться после обеда - святое дело. Для этого вот, Полина Сергеевна тебе укольчик сделает, и вот, на эту вот кушетку пожалуй, падай. Доктора здешние говорят, что проснемся бодренькими через... Впрочем, нам это неважно - понимающе ухмыльнулся господин лейтенант. - И в бой, у нас там, на "Цесаревиче" дела, не забыл, надеюсь?

После укола, сделанным приятственной девушкой, веки действительно начали тяжелеть, вот и коечка у них тут славная. Перед глазами что-то покрутилось, кажется это была Елизавета из показанного синема, которая, как она сказала Василию, жила "в предчувствии ослепительного счастья". Живи, прекрасная Елизавета, которая еще не родилась. А у нас скоро дела с их благородиями будут.

Глава 41

Неведомая хрень.

- Команда, во фронт! Офицеры, вперед! Сухими шагами командир идет. И слова равняются в полный рост: с якоря в восемь. Курс - ост.

- Первый, спасибо. Вы сегодня превзошли сами себя, желая сделать моей национальной составляющей приятное - грустно но трогательно улыбнулся Первый. И продолжил:

- У кого жена, брат - пишите, мы не придем назад. Зато будет знатный кегельбан. И старший в ответ: «Есть, капитан!»

- Ладно, давайте пробегаться по основным задачам. Связь с ними обговорили?

- Да. Офицерам, пока они спали, перестроили сетчатку глаз, смогут общаться с нами через планшет, туда же сбрасываем графическую и текстовую информацию. Эти засранцы с Ямагатой во главе придумали весьма здраво. Только мы замаскировали экраны не под планшеты а под обложки записных книжек, оба ходили с ними и никто не заметит каких-то изменений. Правда дронами мы их обеспечить не сможем, корректировка и разведка для них исключены. Только информация от нас, самый минимум. Васильев - на экстренный случай, ему прорастили в висках голосовой интерфейс. Сами понимаете, рисковать как японская банда мы не можем, в телах не должно быть обнаружено никаких улик, что бы не случилось. Со всеми поработали гипномашины, пока они спали, никакого случайного пробалтывания по пьянке не будет, даже между собой они обсуждать произошедшее будут крайне осторожно и по минимуму.

- Рискуем же.

- Сильно рискуем, но что делать. Как только сделают что должны, если останутся живы - эвакуация сюда, без всякого сомнения. Других вариантов такими объемами ворочать в этом времени мы не имеем.

- Их рекомендации по ведению огня мы получили?

- Сказали, отправят уже с броненосца.

- Как бы они свою игру не начали.

- Не волнуйтесь, в это время слово дворянина дорого стоит.

Матрос Васильев.

Так они и шагали по коридору. Посередине - Их Превосходительство, контр-адмирал его Величества Императорского флота, Вильгельм Карлович Витгефт. Справа - Их Благородие и все такое, в общем-то отличный человек, лейтенант Николай Михайлович Кедров. А слева он - матрос Васильев, Василий Архипыч, как ему недавно напомнили. Отца же Архипом звали. И тоже, ага. Флота, значится.

Ого. Нас еще и с оркестром провожают. Музыкантов глазами искать не стал, Васильеву уже объяснил Иваныч, что играл оркестр давно уже, а это записанный звук сейчас. Как и та актриса, которая однажды сыграла Елизавету, и теперь с каждой такой доски, если там что-то понажимать, будет играть и умирать. Столько, сколько скажут. Тоже записанная.

- Что это звучит? - осведомился Кедров у выглянувшего из какой-то двери Олега Денисовича.

- Нравится? Эта музыка через десять лет будет написана. "Прощание славянки". С ней русским еще много войн предстоит пройти - Тот пристроился к ним, идя немного позади.

- А слова есть?

- Даст Бог услышите еще. Слова позже написали, несколько вариантов.

Здорово тут у них сделано, двери сами разъезжаются перед тобой, а потом сзади сами же задраиваются. Ноги сами перешли на размашистый флотский шаг. Потому что вдоль коридора стоял строй. Пяток людей в странной, мешковатой форме серого цвета. Вот, знаки отличия у них какие-то. Погоны.

- Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! - Ба, да это же Архипыч тут командует. Тоже видать, их благородие. А с ним как простой мужик вчера сидел.

Их Превосходительство оглянулся на Олега Денисовича, но тот жестом ладони показал, мол это не ко мне.