Физрук на своей волне. Трилогия (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— Володька, ты чё там потерял? — за спиной раздался голос.

Я одёрнулся, обернулся — увидел на крыльце школы трудовика, сбежавшего по ступенькам.

— Машина нравится? — кивнул он на блестящую иномарку. — Хочешь, дам поводить?

Я хмыкнул, сделал вид, что всё под контролем, хотя внутри всё кипело.

— Да мне по барабану, — бросил я. — Железо оно и есть железо. Не машина красит мужика, а мужик машину.

— Ну-ну, — ухмыльнулся трудовик и легко открыл дверь.

Он сел за руль, завёл мотор, ласково зашептавший под капотом. Стекло медленно поползло вниз.

— Володь, прости, но поводить не получится, у тебя жопа на спортивное сиденье не влезет!

Вадим дал по газам и с пробуксовкой сорвался с места. Колёса заверещали, оставив чёрные полосы на асфальте.

Я посмотрел ему вслед, сжал кулаки. Ничего, смеётся тот, кто смеётся последним. Боковым зрением я увидел в окне второго этажа сразу двух училок, судя по возрасту. Обе облокотились о подоконник и жадно смотрели вслед машине Вадима. А увидев меня, тут же задёрнули штору.

Я ухмыльнулся про себя. Всё ясно.

А где моя тачка, кстати?

Я обернулся и увидел свою машину, которой попросту не было видно за тачкой трудовика.

Ёпрст, вот это аппарат!

На парковочном месте стояла маленькая, облезлая… машинка. Инвалидка, что ли, в современной интерпретации? Я посмотрел на этот чудо-аппарат. М-да, если у Вадима действительно была ласточка, то у меня скорее был воробушек, ещё и с приставкой «недо».

«Дэу Матиз» — красноречиво говорило название моего «космического корабля».

— Вот это, значит, моё… — пробормотал я.

Я подошёл к этому чуду машиностроения. Краска на тачке местами облупилась, арки хорошо так подгнили. В глаза бросалась вмятина на двери. Никакой тонировки и близко нет — мой предшественник не парился и ездил, как в аквариуме.

Я заглянул внутрь через стекло. Салон был предсказуемо тесный, на сиденьях натянут серый тряпичный чехол, протёртый до дыр. Боюсь представить, что будет под ним?

Зато на панели торчала магнитола с разноцветными кнопками… правда, державшаяся на изоленте. Возле рычага передач валялась пустая пачка сигарет. Хм… выходит, прежний Володька курил?

Сразу возник вопрос — неужели вот «на это» я потратил свой лям, выплаченный государством за работу учителем в такой дыре? Или, может, от родственников в наследство досталось? Ну не купит себе мужик в трезвом уме и при памяти такую «малышку», особенно когда сам далеко не малыш, а детина весом далеко за сотню килограммов.

Я уже собирался плюнуть на этот несчастный «Матиз» и вернуться в зал. Но в этот момент карман брюк завибрировал. Я вытащил мобильник и уставился на гладкую чёрную коробочку с горящим экраном. На экране высветилось: «мымра».

Так-так, и кого это я так обозвал?

Экран дрожал, мигал, а внизу виднелись два кружка — зелёный с галочкой и красный с крестиком. Методом научного тыка я ткнул пальцем в зелёный кружок и машинально приложил трубу к уху.

— Алё-малё, — обозначил я своё присутствие на линии.

— Владимир Петрович? — прорезался властный женский голос.

Ясно теперь — «мымра» у нас, оказывается, завуч. Её голос я сразу узнал.

— Вы где там ходите? — в голосе дребезжала тревога, но поверх неё слышался тот самый начальственный тон. — Немедленно ко мне в кабинет. Слышите? Немедленно!

Интересно, только ведь на «ты» общались. С чего бы вдруг началось «выканье»?

— Да слышу я, слышу, не трещи, Соня, — хмыкнул я.

— Немедленно!!!

Телефон мигнул и снова замолк. Я сунул его в карман и вздохнул. Я ещё раз посмотрел на «Матиз», покачал головой и направился к школе.

У входа меня встречала стеклянная будка с деревянной рамой. На столе вахтёра лежал журнал посещений и стоял искусственный фикус. А ещё за столом сидел мужик в сером вязаном жилете, разгадывающий сканворд. Одной рукой он держал ручку, которой вписывал ответы, второй держал эмалированную кружку с чаем.

Мужик-вахтёр забавно шевелил усами, стоявшими щеткой и жёлтыми от табака. Чуть поодаль на подставке у него стоял телевизор, на экране застыли девять квадратиков — картинок с камер.

Я подошёл ближе, постучал костяшками.

— Отец, сориентируй, где тут кабинет мымры? — спросил я, когда вахтёр поднял голову, и тут же поправился: — В смысле завуча Софы.

Лицо вахтёра расплылось в улыбке.

— Во-о-овчик, ходь сюды, — он открыл дверцу, приглашая меня зайти внутрь. — Где пропадаешь, герой? Опять «в больничке» валялся?

«Вовчик», значит. Походе, мы знаем друг друга. В памяти шевельнулось, но ничего не всплыло.

— Да так… — ухмыльнулся я. — Живу помаленьку. Дела бедовые, бабки дармовые.

Он мельком кинул взгляд на камеру, смотревшую из угла коридора на нас в упор. Наклонился, понизил голос до шёпота:

— Ты чё, не заходишь? Когда планируешь зайти?

— Зайти… куда? — уточнил я.

Вахтёр хмыкнул, с важным видом подвинул свой сканворд.

— Э-эх ты… — он крутнул ус. — После уроков заходи, как договаривались. Где обычно.

Мне не особо хотелось ломать комедию, зная, что завуч ждёт меня в кабинете.

— Обычно это где? — спросил я в лоб.

— В чулане, ёпта, — зло шепнул вахтёр, покосившись на камеру.

«В чулане». Смутная картинка мигнула в памяти, показывая — старая лампочка, связка старых ключей на гвозде. Значит, «общие дела» у нас были. Какие именно, пока не скажу, но допустим.

— Лады, — сказал я. — Забегу. А Софы кабинет где? А то я запамятовал.

Вахтёр ткнул ручкой с погрызенным колпачком, которой разгадывал сканворд, на лестницу.

— Второй этаж, направо до упора, по коридору — и в самый конец. И… — он ещё раз глянул на монитор, сдвинул в мою сторону толстую, как ремень, бровь. — Ты там… осторожнее. Она ядовитая нынче, чего-то ей там из родкомитета понаписали. Чат у них, понимаешь, «военизированный». Один писк оттуда — и Мымра любого в клочья разорвёт, как Тузик грелку.

— Чат? — переспросил я.

— Ну это их… стая такая в телефоне. Язык без костей, короче, — вахтёр отмахнулся и внимательно на меня посмотрел.

Морщины на его лбу сложились гармошкой.

— Похудел бы ты, Вовчик. А то дышишь, как паровоз.

— Работаю над этим, — заверил я.

Из динамика под потолком зазвенел звонок. И через несколько секунд поток учеников хлынул по коридорам.

— Володя, после уроков не забудь…

— Обязательно, — кивнул я. — Спасибо, отец.

Я вышел, закрывая за собой стеклянную створку. На секунду бросил взгляд на экран с картинкой с камеры из спортзала. Там мои «дети» расходились после физры.

Я двинулся к лестнице, лавируя среди потока оболтусов. Поднялся на второй этаж, не без интереса рассматривая плакаты на стенах:

«Личная безопасность в сети»,

«Буллинг — стоп!»,

«ЗОЖ — наш выбор».

Ни черта непонятно, но очень интересно. В моё время на каждый из плакатов пририсовали бы пару-тройку непотребств и обязательно что-то вроде «Вася — лох» или «Здесь были…».

Коридор вывел меня в конец крыла, где висела табличка:

'Заместитель директора по воспитательной работе

Мымряева София Михайловна'.

Вот и понятно, откуда «мымра». С табличкой не поспоришь.

Не стучась, я толкнул дверь и вошёл внутрь.

— Вот вы где! — завопила София, едва я вырос на пороге.

Она выглядела так, словно минуту назад её сунули в барабан стиральной машинки и включили отжим. Волосы торчком, пряди прилипли к вискам, лицо белое, глаза округлились. В руках она держала телефон в красном чехле.

— Что вы себе позволяете⁈ — почти закричала она, и голос завуча предательски сорвался. — Родители уже штурмуют чат!

Я прикрыл дверь ногой, глянул на неё.

— Соф, ты чё колотишь? Нормально же общались.

Прошёл вглубь кабинета, мимо шкафа с папками, и, не спрашивая разрешения, налил себе воды из чайника в пластиковый стаканчик.

— Вообще-то кипячёную воду пить вредно!

Завуч с упрёком во взгляде выхватила стакан и подставила его к какому-то белому агрегату в углу.