Владимир, Сын Волка 2 (СИ) - RedDetonator

— Не жалуюсь, — ответил Геннадий, почему-то, поморщившись. — Не дают работать — грузят всякой ерундой и мелочью. Генсек велит не осложнять отношения с США, в связи с чем Крючков приказал сократить активность в Америке и Европе. А что там осложнять уже? Они нас ненавидят.

— Ну, всегда можно хуже, — усмехнулся Жириновский. — Например, можно добиться ядерной войны.

— Это надо постараться, — не согласился Орлов. — Жить все хотят, потому договорятся обязательно.

— Может и договорятся, — не стал спорить Владимир. — Но вот эта устойчивая тенденция к уступкам Западу — это неправильно.

— О, об этой твоей позиции я наслышан не хуже остальных граждан Союза, ха-ха! — засмеялся Геннадий. — Ты в прямом эфире это раза три озвучивал, поэтому можешь не повторяться.

— А надо повторять! — возмущённо воскликнул Жириновский. — Они не понимают или делают вид, что не понимают, подонки и мерзавцы! Но я ещё возьму их за одно место и ткну им в их ошибки!

— Одним местом? — с улыбкой уточнил Орлов.

— Надо будет, не одним! — заверил его Владимир.

Из-за того, что он сам считает, что сейчас не самое лучшее время, чтобы демонстрировать слабость, его речи по этому вопросу всегда получаются пламенными и запоминающимися.

Он специально пробуждает в советском народе антизападные настроения, причём у него это отлично получается — одной из многочисленных ошибок Горбачёва является исключение из повестки пропаганды о смертном враге. У генсека Запад — это друг и товарищ, готовый начать дружить хоть завтра, а у Жириновского — подлый враг, проводящий циничную операцию по втиранию в доверие, с целью нанесения смертельного удара.

На самом деле, в воспоминаниях Директора, Запад выступил больше в роли стервятника, который «не дал пропасть добру», а со смертельными ударами прекрасно справились сами советские граждане.

— А у тебя как дела, в общем и целом? — поинтересовался Орлов. — Имею в виду, помимо политики.

— Мне тоже не о чем жаловаться, — ответил Жириновский. — Работа идёт — кооперативы открываются, а масштабы увеличиваются. Недавно достигли успеха — количество провалившихся кооперативов за квартал удалось сократить до 2,7%. Это свидетельство того, что качество планирования и оценки перспективности возросло — в прошлом году закрывались 9,6% кооперативов. Огромные деньги уходили псу под хвост! Но теперь ошибки устранены и дальше будет только лучше.

Под контролем Организации находятся около 48 000 кооперативов по всему Союзу — точной статистикой Владимир не владеет, потому что каждый день открываются всё новые и новые кооперативы, а незначительная часть старых закрывается.

И у кооператоров Организации есть нечестное преимущество перед самостоятельными: в случае провала, кооператоры Жириновского, после установления причин, направляются открывать другие кооперативы, а самостоятельные обречены на разорение и, возможно, нищету.

В архиве Организации копится огромная статистика и аналитика, собираемая Управлением производственного анализа. Это управление, насчитывающее 80 сотрудников, собирает, обобщает и анализирует каждый отдельный случай провала, чтобы сделать выводы и выработать рекомендации по их недопущению в будущем.

Это бесценный опыт, который обязательно поможет в будущем — и вся прелесть в том, что копится он практически в лабораторных условиях, когда конкуренция имеется, но она слаба, а риски есть, но минимальны.

Когда придётся время пика развития информационных технологий и появятся достаточные вычислительные мощности, все эти данные будут анализироваться на другом уровне, для систематизации закономерностей и уточнения особенностей работы Организации.

Результаты работы отдела видны уже сейчас: последовательное сокращение провальных предприятий стало результатом кропотливой работы Управления производственного анализа.

Госплан СССР оперирует в основном формальной отчётностью, искажённой на каждом уровне, а «Госплан» Организации работает с живыми случаями, постепенно разведывая рельеф экономики.

Удивительно, но сейчас никто во всём Советском Союзе, кроме Жириновского и немногочисленной группы специалистов, понятия не имеет, каково реальное положение дел в советской экономике.

Это информация стратегической ценности и ею обладает только Жириновский — это даёт колоссальное преимущество перед остальными, хотя у них и без этого нет никаких шансов.

У него в руках уже полноценная корпорация, которую осталось только сделать легальной. Горбачёв, скорее всего, всё понимает и осознаёт, но его конфронтация с Жириновским может закончиться только одним исходом…

И с каждым месяцем масштаб катастрофы, которая неизбежно случится, стоит Организации прекратить своё существование, становится всё больше — к середине 1990 года, по плану расширения, под неформальным контролем Жириновского будут около 120 000 кооперативов, из которых около 30 000 будут крупными, с сотнями кооператоров в штате.

Но есть угрозы: самостоятельные кооперативы уже проявляют склонность к формированию негласных холдингов, потому что чувствуют, что вместе безопаснее, а ещё власти очухались и начали впопыхах регламентировать кооперативную деятельность.

В Верховном Совете уже три раза поднимали вопрос о повышении налогов, вплоть до 80%. Естественно, Горбачёв такие инициативы сразу же душит большинством мандатов, потому что он видит в этом гибель кооперативного движения и, в этом случае, он абсолютно прав.

Даже при 3% налогов немалое количество честных кооперативов загибается, потому что малый бизнес — это очень непросто, а если ввести даже не 80%, а хотя бы 30% подоходного налога, то гарантированно вымрет большая часть кооперативов. Организация, конечно же, выживет, но сильно пострадает, потому что ей придётся урезать свои социальные программы и пересмотреть все планы на расширение.

Но Жириновский уверен, что налоги повышать не будут, потому что уже попробовали и увидели последствия.

— С Крючковым скучно стало работать… — пожаловался Геннадий. — При Викторе Михайловиче мы вскрывали сети, изобличали предателей, проводили операции, которые уже вошли в тайную историю спецслужб, а Владимир Александрович говорит, что надо тише, надо спокойнее, без шума и скандалов…

— Иначе бы его не поставили председателем Комитета, — усмехнулся Владимир. — Горбачёву нужно снизить накал и любой ценой сохранить власть — он выбрал для этого самый идиотский способ, но другого его идиотский мозг породить не способен.

— Да-да, к сожалению… — вздохнул Орлов. — А как, кстати, Виктор Михайлович поживает?

— Он при деле, — коротко ответил Жириновский.

— Это хорошо, — кивнул Геннадий. — А то было бы обидно, что такой специалист чахнет на пенсии.

Официально, Чебриков ушёл на пенсию и сложил с себя полномочия секретаря ЦК КПСС, к радости и довольству Горбачёва и его подручных.

Но неофициально он занимает должность начальника Управления безопасности Организации и потихоньку собирает в ней свой КГБ, приглашая на собеседования квалифицированные кадры из «бывших».

Каждый новоприбывший проходит проверку и экзаменацию, но отводов было всего четыре.

В Управлении, по образу Комитета, формируются тематические отделы, отвечающие за разведку, контрразведку, научно-техническую разведку, внутреннюю безопасность, тайные операции, внедрение, оперативное планирование, информационную деятельность, экономическую деятельность, наружное наблюдение, охрану, покушения и подрывную работу, а также идеологический контроль.

Последнее — это уже не марксизм-ленинизм, а социал-шовинизм модели Жириновского, который он подаёт как социал-демократию.

Есть специальное Управление идеологической работы, которое занимается агитацией и пропагандой чуть-чуть отличной от привычной идеологии, но это, фигурально выражаясь, «нападение», а отдел идеологического контроля в Управлении безопасности — это «оборона».

УИР занимается распространением лекций Жириновского, в которых и содержится вся суть его учения, опирающегося на марксизм-ленинизм и очень сильно отдающего социализмом. Настолько сильно, что многие не видят разницы и считают, что слушают «улучшенное содержание» марксизма-ленинизма.