Владимир, Сын Волка 2 (СИ) - RedDetonator

— Не нужно агитировать меня, Михаил Сергеевич, — улыбнулся Владимир. — Я уже наслышан и насмотрен подробностями вашей программы. Но чего вы от меня хотите? Я обычный функционер…

— Вот, пожалуйста, не надо, Владимир Вольфович! — попросил генсек. — Вы возглавляете неформальное объединение народных депутатов — они прислушиваются к вам и разделяют вашу точку зрения!

— Ну, иногда я говорю умные вещи… — вынужден был согласиться Жириновский. — Вы не ответили, Михаил Сергеевич — чего вы хотите от меня?

— Мне нужно ⅔ голосов, — произнёс Горбачёв. — С вашим объединением это станет возможным.

Жириновский знает, чего именно хочет добиться генсек.

Ему нужно отменить шестую статью Конституции СССР, о руководящей роли КПСС. Таким образом он рассчитывает сокрушить номенклатурщиков, которые стали для него, после работы Съезда народных депутатов, опасным балластом. У них ещё очень много влияния, парткомы управляют всем на местах и ещё очень долго будут, но у Горбачёва есть план — он хочет укрепить так собственную власть, путём окончательного ослабления власти партии.

Сразу после отмены шестой статьи, он незамедлительно предложит ввести пост Президента СССР, в полномочия которого будет включено право вето на решения Верховного Совета СССР.

То есть, все эти действия не несут никакой стратегической цели, помимо удовлетворения низменного желания — Горбачёв хочет сохранить личную власть.

И то, придумал это он не сам — на прошедшем Съезде никто не рискнул озвучивать идею отмены шестой статьи Конституции СССР, но либеральная общественность бурно обсуждает это, о чём прекрасно известно КГБ и, следовательно, Горбачёву. Классические горбачёвские две недели «соображения» уже прошли, поэтому у него должно выработаться решение.

А из этого следует, что ⅔ голосов ему нужны не в Верховном Совете, который не может голосовать за конституционные изменения…

— Вы хотите сформировать неформальную коалицию для следующих Съездов народных депутатов? — предположил Жириновский.

— Вы очень проницательный человек, Владимир Вольфович, — довольно улыбнулся Горбачёв.

Его ума хватило, чтобы понять, что «перебежчиков» будет всё больше, потому что позиция фракции Жириновского выглядит более внятной и удобоваримой, чем позиция фракции «консерваторов», в теле которой уже можно различить ещё несколько фракций…

А это значит, что расклад сил в Верховном Совете будет напрямую влиять на будущий расклад сил на Съезде.

— А взамен? — спросил Жириновский.

— Неужели вы не понимаете, что я делаю это во благо Советского Союза? — с нотками возмущения спросил генсек. — Вы же воевали! Вы же должны понимать, что иногда нужно идти на жертвы, ради выполнения поставленных задач!

— Я же просил вас, Михаил Сергеевич — не надо меня агитировать, — поморщился Жириновский. — Мне нужно что-то, что я дам депутатам — просто так никто и ни за что голосовать не будет.

Горбачёв нахмурился.

— Что вам нужно? — наконец, спросил он.

— О-о-о, у меня есть длинный список того, что мне нужно, Михаил Сергеевич… — заулыбался Жириновский. — Как вы смотрите на то, чтобы прогуляться по двору Кремля?

Всякие привилегии его не интересуют — это слишком мелочно.

Ему нужно производство — ему нужны договора с государственными предприятиями, ему нужны импортные станки, а также многое и многое другое.

Без него Горбачёв не сможет протолкнуть изменения в Конституции, поэтому КПСС останется у формальной власти и будет изо всех сил бороться за существование.

— Что ж, я не против прогуляться, — кивнул генсек и встал из-за стола.

Во дворе Жириновский закурил у ближайшей урны и задумчиво уставился на кремлёвскую стену.

— Так что вам нужно? — спросил Горбачёв.

— Мне нужно очень многое, но так уж совпало, что всё это у вас есть, — улыбнулся Владимир. — Итак, первое, что мне нужно — договора с…

* СССР, РСФСР, город Москва, квартира Жириновского, 23 июня 198 9 года*

— … прямо послал? — уточнил Орлов.

— Ну, не прямо послал, но посыл чувствовался, — покачал головой Жириновский. — Да мне не очень-то хотелось иметь с ним дело. Нет, было бы хорошо, дай он согласие, но сильно я на это не рассчитывал и от его отказа ничего принципиально не изменится.

Горбачёв внимательно выслушал его, в тот день, во дворе Кремля, а потом даже всерьёз обдумал эти условия, после чего ответил однозначно.

Возможно, список требований показался ему слишком длинным, а его озвучивание слишком наглым.

А Владимир всего-то хотел получить доступ к части мощностей тяжёлой промышленности, чтобы нарастить промышленный потенциал кооперативов Организации и ещё чуть-чуть пободаться с дефицитом, без особого смысла, но зато с выгодой для Организации.

— Смотри, как бы он тебя не прищучил административными методами… — покачал головой Геннадий.

— Да об этом можешь вообще не переживать, — махнул рукой Жириновский. — Он, конечно, дуб дубом, но понимает, что если уничтожить Организацию, то дефицит подскочит сразу на десяток процентов, что почувствуют абсолютно все. Ни один мой кооператив не выживет без организационной поддержки, без налаженных цепочек поставок, без централизованной бухгалтерии и без общего силового прикрытия…

Закрытия такого количества кооперативов Союз не переживёт — слишком много товаров народного потребления исчезнут разом, а также пропадёт нечто, что успело стать новым традиционным блюдом уличной кухни — кебабы почти на каждом углу. Частично последнее перекроют конкуренты, но они сделают это не моментально.

У Жириновского уже есть реальная экономическая власть в Союзе и Горбачёву с ней что-то делать слишком поздно. Все эти кооперативы, к тому же, щедро поддерживают казну исправно выплачиваемыми налогами, что делает удар ещё болезненнее.

«Не будет же он вонзать нож себе в живот?» — спросил себя Жириновский. — «Он идиот, но и ему не чужд инстинкт самосохранения».

— Ну, тогда я не переживаю, — улыбнулся Орлов. — А ты знаешь, как в народе прозвали твою фракцию?

— Знаю… — поморщился Владимир.

— И как? — ещё шире заулыбался Геннадий.

— Жирондисты, — с неохотой назвал Жириновский народное прозвище своей фракцией. — Обхохочешься — ха-ха-ха…

— Но смешно же, Вольфыч, ха-ха-ха! — рассмеялся Орлов. — А знаешь, как называют партийное большинство?

— И как? — спросил Владимир.

— Якобинцы, — назвал Геннадий. — А этих, сахаровцев как называют, знаешь?

— Нет, не знаю, — покачал головой Жириновский. — Санкюлоты?

— Не угадал, — усмехнулся Орлов. — Бешеные!

— Да, была такая фракция… — кивнул Владимир. — А что, в народе уже открыто проводят параллели сегодняшнего положения с французской революцией?

— Кухонная болтовня, сам знаешь, — поморщился Орлов. — Но интересно дела закручиваются — ты всё это имел в виду, когда говорил о неких грядущих изменениях?

— Почти это, — ответил Жириновский, а затем решил сменить тему. — Хочешь анекдот?

— Анекдоты я люблю! — улыбнулся Геннадий.

— Начался международный концерт-соревнование в Италии, — начал Жириновский. — Из Советского Союза туда поехали двое скрипачей. По итогам соревнования, один скрипач занял второе место, а другой — тридцать седьмое. Первый скрипач очень сильно расстроился, горюет, а второй говорит ему: «Ну, не расстраивайтесь, в следующий раз займёте первое место». А первый скрипач отвечает: «Я расстроен, товарищ, потому, что по условиям организаторов, только в этом году, победителю дадут поиграть на скрипке Паганини!» Второй скрипач озадачивается: «И что в ней такого? Скрипка как скрипка». И первый скрипач объясняет: «Понимаете, для меня поиграть на скрипке Паганини означает ровно то же, что для вас — пострелять из пистолета Дзержинского!»

Орлов осмыслил услышанное.

— Пха-ха-ха! — громко засмеялся он. — Ха-ха-ха! Никогда его не слышал!

— Хе-хе… — посмеялся Владимир. — А я других не держу — только самые редкие. Кстати, как у тебя дела-то?