Владимир, Сын Волка 2 (СИ) - RedDetonator

Заиграло знакомое Жириновскому вступление, почти такое же, которое неоднократно слышал Директор, но чуть другое.

Владимир долго колебался, заниматься ли ему этим делом, но потом решился — история уже пошла другим путём, поэтому очень многих песен не будет написано, но зато будут написаны какие-то другие.

— Третьи сутки в пути… — начал петь Николай Расторгуев.

* СССР, РСФСР, город Москва, Кремлёвский дворец съездов, 28 мая 198 9 года*

Жириновский, вместе со всеми вернувшийся с перерыва, занял своё место и с интересом ждал, что будет дальше.

I-й Съезд народных депутатов СССР был открыт 26 мая и, поначалу, несколько разочаровывал.

В первый же день, Михаила Горбачёва, большинством голосов, избрали Председателем Верховного Совета СССР, поэтому он начал считать, что всё идёт по его плану, но затем начались бурные споры о регламенте и повестке дня. Всё это транслируется в прямом эфире по центральному телевидению, поэтому за полемикой следит почти всё население Союза.

Причём со вчерашнего дня зрителей стало ещё больше, потому что академик Сахаров, который диссидент, выразил своё несогласие с тем, что у председателя Верховного Совета слишком много власти, которая выглядит, как абсолютная. Это и так понятно и сделано иначе быть не могло, потому что Горбачёв делал эту должность под себя, чтобы изобразить демократию.

По сути, сейчас проходит плавный транзит власти от КПСС к Верховному Совету, с сохранением основной массы ключевых функционеров, включая Горбачёва.

Всё дело в легитимности — номенклатурщики прекрасно понимают, что КПСС теряет легитимность в результате «демократии» и «гласности», что чревато негативными последствиями в ближайшем будущем, поэтому решено создать легитимную структуру власти с помощью Съезда народных депутатов, которые уже выберут кого надо в Верховный Совет СССР.

Но уже всё идёт не совсем по плану: Горбачёва-то выбрали, потому что никто, включая Жириновского, не рискнул выдвинуть свою кандидатуру на пост председателя, а вот дальше начался бардак с регламентом, порядком выборов депутатов в Верховный Совет, а также выступления всяких Сахаровых и Ельциных.

Ельцин, сумевший прорваться на Съезд в качестве депутата, стремится попасть в Верховный Совет, но его уже сбрили в полёте и сейчас он в отчаянии.

А вот Владимира уже выбрали — он сам не ожидал этого, поэтому даже не надеялся на что-то, но народные депутаты проголосовали и Жириновский теперь в составе Совета Союза, одной из двух палат Верховного Совета СССР.

Впрочем, ещё ничего не решено — в Совет Союза избрали больше депутатов, чем есть мест, поэтому кого-то вычеркнут. Скорее всего, на усмотрение Горбачёва…

«Сахаров, конечно, наивный дегенерат, но тут он прав — это фикция и профанация», — подумал Жириновский, не очень внимательно слушая фоновый шум из сотен голосов. — «Но то, что он прав сейчас, не значит, что он прав всегда. И палка один раз в год стреляет».

Но представление продолжается — Горбачёв встал за кафедру.

— Товарищи депутаты, — начал он, обводя зал не очень уверенным взглядом. — Мы собрались здесь, чтобы не только обсудить, но и принять решения, которые определят путь нашей страны. Перестройка — это не лозунг, а реальность, и мы должны…

Жириновский откинулся на спинку кресла, слушая его разглагольствования вполуха. Он уже знал, что Горбачёв будет говорить о единстве, демократизации и борьбе с бюрократией.

Как только действующий генсек и новоиспечённый председатель ещё не сформированного Верховного Совета закончил свою речь, раздались протокольные аплодисменты. Владимир тоже похлопал, но без огонька.

Но стоило стихнуть аплодисментам, как со своего места встал один из депутатов, лицо которого было смутно знакомо Жириновскому.

— Товарищи народные депутаты, товарищ генеральный секретарь, — сказал он. — Я отказываюсь от своего мандата в пользу Бориса Николаевича Ельцина. Считаю, что он заслуживает его больше, чем я. И я делаю это ради демократии.

Горбачёв слегка растерялся. Он-то уже подумал, что с Ельциным покончено, но Борис, несмотря на то, что алкоголик, знает людей и умеет с ними договариваться.

Жириновский «вспомнил» этого депутата.

«Казанник — с высокой вероятностью, Алексей», — начал он раскручивать воспоминание. — «Его просьбу сейчас удовлетворят и пустят этого пьянствующего подонка в Верховный Совет…»

— Кхм… — кашлянул генсек. — Что ж, раз уж…

— Никак нет! — вскочил со своего места Жириновский.

Все, без исключения депутаты, включая всё ещё довольного Ельцина, обратили на него внимание.

— У вас есть возражения, товарищ Жириновский? — с облегчением на лице спросил Горбачёв.

— Да, имеются, товарищ генеральный секретарь! — ответил Владимир. — Согласно закону СССР «О выборах народных депутатов СССР» от первого декабря тысячу девятьсот восемьдесят восьмого года, мандат народного депутата является личным и неотчуждаемым! Если товарищ Казанник желает добровольно отказаться от мандата, то требую провести перевыборы в его избирательном округе, согласно законодательно утверждённому протоколу! Передавать свой мандат постороннему человеку недемократично! Если я передам свой мандат, например, сыну — это, по-вашему, демократия⁈

Повисла тишина. Камеры были переведены с Жириновского на Горбачёва.

— Товарищ Казанник, вы всё ещё желаете отказаться от своего мандата? — спросил Горбачёв.

— Нет, товарищ генеральный секретарь, — сдал назад народный депутат.

Побагровевший Ельцин уставился на довольно улыбающегося Жириновского яростным взглядом.

«Этот мерзавец, в любом случае, от этого никуда не денется и продолжит гадить всем нам, но кровь я ему попортил…» — подумал Владимир, доброжелательно улыбнувшись Ельцину.

— Тогда этот вопрос исчерпан, — произнёс Горбачёв.

— Возражаю! — встал со своего места Ельцин.

— Мы вас слушаем, товарищ Ельцин, — кивнул ему Горбачёв.

— Нам необходимо рассмотреть возможность введения процедуры добровольной передачи мандата! — заявил Ельцин.

— Возражаю! — встал со своего места Егор Кузьмич Лигачёв.

Раньше они с Ельциным дружили, потому что Лигачёв считал его своим человеком и всячески продвигал по вертикали власти. Но Ельцин проявил нелояльность и сцепился с Лигачёвым, что привело к его относительно недавнему демаршу с прямой критикой аппарата КПСС и косвенной критикой Горбачёва.

Но Ельцин нравится народу, потому что он «один против всех», поэтому Горбачёву приходится с ним считаться. Ну и, в конце концов, генсек пытается балансировать между консерваторами и реформаторами, что вынуждает его не «отказываться» от Ельцина раз и навсегда.

— Как верно заметил товарищ Жириновский, передача мандата — это недемократично! — продолжил Лигачёв. — Борис Николаевич честно не набрал достаточного количества голосов, поэтому не может войти в состав Верховного Совета, ни в Совет Союза, ни в Совет Национальностей!

— Голосуем, товарищи народные депутаты… — сказал Горбачёв и тяжело вздохнул. — Кто против возражения товарища Ельцина и за возражение товарища Лигачёва — поднимите руку.

Сразу выявились «реформаторы» — они не стали поднимать руки в поддержку Лигачёва. Жириновский же руку поднял и даже приветливо помахал ею разъярённому Ельцину.

Большинство проголосовало против — всё-таки, по закону, передавать мандат нельзя, а ещё Владимир указал на очевидную возможность злоупотребления.

Сильно осложняет всё трансляция заседания по центральному телевидению — если бы все проголосовали за возможность передачи мандата третьим лицам, это могло вызвать скандал и, несомненно, снижение легитимности Верховного Совета.

— Большинством голосов, возражение товарища Лигачёва удовлетворено, — заключил Горбачёв. — Предлагаю перейти к следующему пункту регламента: обсуждению кандидатур в постоянные комиссии Съезда.

Вновь, по установленной традиции, раздались аплодисменты.