Кондитер Ивана Грозного - Павел Смолин

- Сама благодать Святого Духа сердце твое умягчило, Данила Романович, - похвалил боярина за духовный подвиг Настоятель. – Да очи наши душевные отверзло, дабы зрели мы славу Господню, а не тщету земную.

- Истинно так, батюшка, - порадовался за монастырский уровень благодати Данила. – Мал храм стенами, да велик молитвою! Возглашали мы их при свечах, и стены храма сего словно раздвинулись, аки стены тесных катакомб от молитв первых христиан.

Ишь как загнул!

- Спасибо тебе, батюшка, за то, что явил нам силу Креста Господня не на словах, а на деле. Даруй нам, властям мирским, хоть крупицу того предстояния в истине, какие зримы в во всей братии сей ночью, - склонил голову, попросив благословления.

Игумен радостно улыбнулся - приятно такие слова от представителя высшей мирской власти слышать – и поднял руку для благословения:

- Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Слышу от тебя, чадо боголюбивое, глагол Веры истинной, и сие есть для иноческого сердца сладостней мёда. Даруй тебе Господь в суете мирской память о сем часе предстояния, дабы как воздвизался Крест на четыре стороны, так и душа твоя в житейском море на все четыре ветра непоколебима была стоянием в Вере и Правде.

Ух, красиво! Тоже хочу «на все четыре ветра», но не полезу Таинство чужое нарушать из одного лишь тщеславия поганого. Быстренько переодевшись, я отправился на кухню руководить финальной стадией процесса. Украшенные мешками, осунувшиеся – тоже Всенощную с Литургией стояли – лица кухонной братии и занявшего вакансию лиходея-Михаила главного повара батюшки Филарета (не тот самый, просто имя такое же) несмотря на усталость светились решимостью не ударить в грязь лицом перед таким уважаемым человеком. Отсутствие диверсий гарантированно и так, но по кухне шляется аж пятерка дружинников Данилы, что гарантирует порядок вдвойне.

Когда все было готово, сервировано и сгружено в «зону для выдачи», я трусцой сбегал домой, чтобы переодеться еще раз и не забыл умыть рожу и руки в бочке по пути. Управился вовремя – на выходе столкнулся с игуменом и Данилой, которые, в отличие от меня, успели немного отдохнуть, поэтому всю дорогу до столовой и немножко в ней, до самого начала трапезы, вели религиозного толка разговоры, причем на недостижимом и не понимаемом мной уровне. Удивительно – дядюшка-то юрист, а не богослов, а шпарит не хуже того же епископа! Воспитание и образование такие, без богатого пласта Православия никак.

Я все еще сижу на своем месте «одесную» от игумена, а Захарьина усадили с другой стороны. Уставное чтение сегодня тоже тематическое, поучения отцов Церкви о силе Креста Господня. Скамейки наполнились братией, столы – блюдами, и мы с молитвою приступили к трапезе.

- Это вот, Данила Романович, яблочки с пряными травами да ягодами запеченные. Сладкие безо всякого мёда.

- Не видал раньше, чтобы фрукты запекали, - заметил смирившийся с моим кулинарным «хобби» Данила.

- Сие – один из открытых нам Гелием даров Божьих, - похвастался мной батюшка игумен.

Ноу-хау, да – яблочки здесь привыкли кушать сырыми или «мочить».

- А здесь паштет грибной, его мы с братией кухонной давненько уж освоили да заготовили изрядно, - указал я на чашу со вкуснятиной, а после нее – на кувшинчик. – Сей напиток из рябины черноплодной да шиповника на киселе ржаном, для вкуса приятен и для тела бренного целебен.

- С благословления моего «Крестным киселем» напиток сей мы прозвали, - добавил батюшка Алексей.

- «Хлебы земные», - далее указал я на блюдо с невзрачными, бледненькими небольшими лепешками. – И «Роса Предтечи», - обратил Данилино внимание на аккуратные, нежно-оранжевого цвета, украшенные символизирующие капли росы ягодками брикеты. – В основе сего – морковь, кою долго запекали в печи, и стала она от этого сладкою. Погрузили ее затем в масло конопляное, из семечек перетертых. Щепотка золы придает легкой, едва уловимой на фоне пряных трав дымной горчинки, напоминающей о бренности бытия. Для понятности – это постный, сладкий морковный сыр.

Ух и намаялся я с ним, но того стоило – получилось выжать из местной морковки хоть что-то реально вкусное.

***

- Я предпочитаю называть это не «поместьем», а «производственным комплексом», - заявил я, когда мы с дядей и охраной добрались до моего будущего участка.

Огромен он – двести тридцать десятин согласно имеющегося в кабинете игумена плана. Это здесь, у стен монастыря, между речушкой и посадом, тесновато, а дальше участок расширяется. Не уверен, что перевел в гектары точно, но четыреста с хвостиком их получилось.

- Там вон домна встанет, - делился я с Данилой планами, неуклюже сидя в седле самой смирной лошадки из нашедшихся в монастыре. – А тут мы русло изменим и поставим водяное колесо, оно и мне, и монастырю большое подспорье будет.

Технология в эти времена известная, самому мне делать ничего не придется, просто найму профильного мастера.

- Только мастера нужны да архитекторы, - продолжил я. – Денег, слава Богу, заработал на это дело. С малого начну, а потом, как доход солидный пойдет, стану крепость поместья своего множить да торговлишку с ремеслами. Помощь мне нужна, Данила Романович – нет у меня знакомств нужных, можешь человека мне толкового дать, чтобы знал где чего купить да где кого нанять?

- А денег сколько? – спросил Данила.

- Если вещи продать, сотни четыре рублей наберется, - похвастался я. – Плохая нынче у Палеологов слава, дядюшка, - обратился по-родственному, но уважительно. – Хватили маху родственники, долгов набрали, титулами приторговывали. Позор, - грустно улыбнулся. – Я не таков, посему ни копейки ни у тебя, ни у Государя не попрошу, а за поделки свои цену честную просить стану, у всех, на честном открытом торге.

Аукцион продешевить не позволит. Натаскаю себе «торгового представителя», пусть в Москве новинкам презентации устраивает, впечатляет уважаемых людей графиками и забалтывает корпоративным новоязом, которому я его научу. В идеале нужно пролоббировать патентную систему через дядю Данилу, все одно однажды придется, но пока нос не дорос.

- Плохо ты покуда цены знаешь, - заметил Захарьин. – Четыре сотни – это терем малый,