Гостинцы от Снежной Царицы. Мороженого не желаете? - Вика Рубина

— Джентльмену я предлагаю наше особое лакомство дня. — сказала я.

— Снежная Царица припасла для вас гостинцы! — с энтузиазмом подхватила Мири. — Ура!

Однако Рютгер не спешил торжествовать. Он лишь вздохнул и переступил с ноги на ногу, как мальчик, которого мама позабыла в очереди в овощном отделе.

— Я не хочу. — изрек он.

— Рют, но ведь… невежливо отказывать герцогине. — пролепетала Коринна.

— Мири, пока работай с другими покупателями. — сказала я. — А я пока угощу нашего гостя.

— Сколько с нас? — безразлично спросил он.

— Это за счет заведения.

— Так не бывает. — горестно заметил паренек.

Я извлекла из-за прилавка порцию “Мятного изобилия” и протянула Рютгеру.

— Давай отойдем. Наслаждаться десертами лучше в тишине.

Мы устроились на лавке возле уличного фонаря.

— Сколько мы вам должны? — повторил Рютгер.

— Нисколько. — ответила я. — Это подарок.

Он кисло усмехнулся.

— Чтоб для незнакомого человека и подарок? Такого быть не может. Люди не так устроены.

— И при этом твой учитель музыки занимался с тобой бесплатно. — заметила я.

Рютгер замер. Поднесенный к губам фруктовый ледок задрожал.

— Откуда вы знаете? Кто рассказал? Кори?

— Это неважно. — сказала я. — Просто знаю. Послушай меня внимательно. Ты пережил немало, и сейчас, наверное, уже думаешь, что повидал в этой жизни все и ничем тебя не удивить. Что мир жестокое, гадкое место и правят в нем злые, хитрые и ушлые гады, которые готовы наступить на горло более слабому. Я права?

— А разве не так? — вскинулся он. — Я в военном лагере такого насмотрелся, что вообще теперь не хочу жить на этой земле. Каждый день задаюсь вопросом, зачем мы появились… такими?

— Зла в мире хватает, но…

— Да что вы можете вообще знать? — фыркнул он. — Герцогиня! Ели небось на золоте, родители тряслись над вами как над фарфоровой куклой, исполняли любой каприз.

Ага, хотела сказать я. Всю жизнь прокуковала в родном поместье, потом едва не погибла в пустыне, а потом мой папа умер и мачеха спровадила меня к черту на кулички. Прямо-таки образцовая судьба.

— Верь мне или нет, но я тоже испытала боль и горе. Сюда, в этот город, я явилась только с парой верных людей, горстью монет в мешочке и двумя платьями… Ни одно из которых даже нельзя сейчас носить, потому что в них сваришься, если наденешь. Послушай меня, Рютгер.

Он поднял на меня усталые глаза.

— Что?

— Каждый раз, когда ты будешь думать, как ужасен мир, я хочу, чтобы ты вспоминал о трех вещах.

— Каких?

— О том, как за тебя волнуется сестра. Она готова пойти на все, чтобы ты был счастлив. О том, как с тобой работал учитель. Готова поспорить, он видел твой талант, он вкладывал в тебя свои силы и время, чтоб ты достиг успеха. Сейчас ты играешь?

Рютгер развел руками.

— А кому это нужно?

Я вытянула указательный палец и ткнула его в лоб.

— Тебе. Пусть кто угодно злословит и смеется — если это делает тебя счастливым, то какая разница?

Он опустил голову и буркнул:

— А третье?

Я усмехнулась.

— Думай о незнакомке, которая угостила тебя вкусным мороженым. Думаю, самое время его попробовать.

Рютгер откусил верхушку. Сначала сморщился от холода, но мало-помалу его лицо изменилось. На нем проступила неловкое выражение, как будто паренек так давно им не пользовался, что даже позабыл, как надо.

Улыбка.

К концу дня мы распродали абсолютно все мороженое, не осталось ни единого грамма. Опустевший вагончик катил вперед к нашему дому, за ним бежали ошалевшие от чистых углеводов дети. Полные восторга, они чуть ли не хором кричали похвалу Снежной Царице.

— В опасные игры играете, Сафина Гарольдовна. — проворчал Трогг. — Я вот много историй похожих знаю, и все они не очень хорошо заканчиваются. Это щас, когда вы им жрачку даете, они вас любят. Щас привыкнут, а потом, если вдруг перебои какие с поставками начнутся, или с производством, эти малыши сюда с кольями придут! Помяните мое слово!!!

— Не преувеличивай. — сказала я.

Однако ближе к ночи стало понятно, что Трогг угадал. Мальчишки и девчонки повадились стучать к нам в дверь. Калитку мы заперли, но каким-то образом они все равно умудрялись проникать на участок. И тогда разговор разворачивался так:

— Тетя, а у вас есть еще мороженое?

— Сегодня нет, все кончилось.

— А когда будет?

— Завтра.

Когда это в первый раз произошло, Элина провела с гостем добрую беседу. Во второй и третий раз ее сменила Мири. Потом очередь дошла до Стаси. И наконец…

Я взбила подушку и растянулась на уютной постели. Полежу минут сорок, а дальше снова за работу. Нужно приготовить еще порцию для Рютгера. Дело в том, что это заклинание не мгновенного действия, а накопительного, поэтому за одну порцию достигнуть успеха не получится. Но результаты-то какие, ммм! Он наконец-то выглядел довольным, а уж какой счастливой была Коринна! Дальше по плану снова три вида мороженого… Думаю, надо потихоньку подключать к производству Мири и Мейко, они могут справиться и сами.

Бам! Бам! Бам!

Раздался такой мощный стук в дверь, что я едва с кровати не сверзилась. Дальше меня понесла чистая сила гнева.

— Вот я вам, балбесы! Мороженого сегодня нет, не будет и не будет никому, даже если вы будете умолять меня на коленях!!! — кипятилась я.

А потом открыла дверь и застыла как соляная статуя. Потому что передо мной стоял не маленький озорник. Знакомая фигура выросла в дверном проеме. Высокий, статный, широкоплечий. Из-под полей шляпы блеснули глаза — два льдистых озера.

— Добрый вечер. — сказал гость.

Я проглотила всю заготовленную речь. Ее как будто ураганом вынесло из головы.

— Добрый. — и это все, на что меня хватило.

— Кажется, когда мы виделись в прошлый раз, то не представились друг другу должным образом. — продолжал мужчина. — Меня зовут Джейкоб Марстон, я наместник вашего отца в этом славном городе.

И он в приветственном жесте коснулся полей шляпы.

— Сафина Банкс. — выдавила я.

— О, я наслышан. — добродушно усмехнулся Марстон. — Ох и навели же вы шороху за этот месяц. Весь город гудит о чудачке, которая поселилась в развалюхе на кактусовом поле. Хотя должен сказать, ваше жилище выглядит достойно.

— Правда? — спросила я.

— Я никогда не лгу. — заявил он. — И что же мне с вами делать, госпожа Банкс?

Конец первой части