О бедном мажоре замолвите слово 3 - Виталий Сергеевич Останин

— Разнонаправленное воздействие нескольких гравитационных потоков на одну точку, — на «автомате» выдал визави. Но тут же опомнился. — Миша, как вы это делаете?

И столько было в его словах растерянности, что мне даже жалко деда стало. Привык, понимаешь, считать себя чуть ли не Брюсом Всемогущим, а тут — осечка за осечкой.

— Шарм, — я откинул несуществующие локоны с плеча и сдул с рукава невидимую пылинку. — Древняя кровь…

— Не говорите ерунды! — вдруг вскипел Клейн. От манерного пенсионера не осталось никакого следа. — Что ж! Я не хотел вам вредить, но вы упорствуете! Пусть это будет на вашей совести, Миша!

Воздух вокруг одаренного загустел настолько, что можно было вбить в него гвоздь и повесить пальто. Примерно так он даванул меня своим даром в нашу первую встречу. Сразу стало понятно, что шутки кончились, и на смену заклинаниям приходит чистая мощь высокого ранга. Мне совсем неиллюзорно стало страшно. Хотя и удалось сохранить самообладания.

Маг — теперь это был именно он, а не смешной старикан, любящий зубоскалить и пить из фляжки — шагнул ко мне, и даже земля содрогнулась. Я отступил, понимая, что бежать от него — только умереть уставшим, и вместо этого попробовал защититься. Ясно, что всем мои «щиты», «ветерки», «порывы» и даже «лезвия» Мастеру, что слону дробина, но делать-то что-то следовало.

И плевать, честно говоря, на нагрузку на энергоканалы! Сейчас он меня так приложит, что ни меня, ни соответственно каналов, попросту не останется.

Клейн сделал второй шаг, вытягивая ладонь к моей груди… и вдруг споткнулся. Это было так неожиданно, что я даже хохотнул — чисто на нерве. Маг ожег меня яростным взглядом, поднял ногу… и поскользнувшись, упал на спину.

Тотчас пропало давящее ощущение чужой силы. Послышалось ворчание, за ним ругань, и несколько секунд спустя Роберт Леопольдович, немного помятый и взъерошенный, поднялся на ноги. К моему удивлению, больше не запуская молнии из глаз, а довольно хохоча.

— Псифор, Миша? Только сейчас понял! Ха — ха-ха! Вы притащили на встречу псифора? А я все в толк взять не могу, что ж я мажу-то! Господи, как бодрит-то! Это потрясающе, Миша, потрясающе!

Я продолжал стоять столбом, не зная, как реагировать на очередную смену паттерна этого человека. Но готовый, в случае необходимости, призвать «щит», чтобы хотя бы немного смягчить его неминуемый удар.

Но секунда шла за секундной, Клейн смеялся и стучал себя по бедрам, и атаковать не спешил. Более того, он словно забыл о моем существовании, как и о бедолаге Кузовкине, который наконец смог подняться с земли, и теперь стоял с перепуганным лицом, но к счастью сухими штанами, отряхиваясь от земли и мусора.

Наконец, он вернул себе обычное выражение лица, и медленно приблизился. Даже руки держа перед собой и показывая, мол, все в порядке, не надо меня опасаться.

— Это ведь Дима, да? — блестя глазами, как молодой, спросил он, остановившись в полутора метрах. — Скажите правду, Михаил, уважьте старика!

— Да, — кивнул я. Хотя и не понимал, как человек, которому я позвонил сегодня утром, и услышавший от него только «ни о чем не волнуйся» смог это сделать с целым Мастером. Аника пыталась объяснить, но Клейн же Мастер. А это не комар чихнул!

— Потрясающе! Вы — большой молодец! Переиграли меня! Знаете, как давно это никому не удавалось? Очень, очень давно, Михаил! А вам удалось! Да еще и Дима! Ха! Вот уж не ожидал, что кому-то удасться выскрести его из под камня. Как вы это сделали, а? Клянусь, я никому не скажу. Профессиональное любопытство.

— У всех есть свои секреты, — ответил я, пожимая плечами.

— Бог умеет шутить! — Роберт Леопольдович погрозил небу пальцем. — А Клейн умеет понимать знаки. Передавайте наилучшие пожелания Диме. Надеюсь, мы с ним встретились в последний раз.

Он окончательно пришел в себя, и вновь стал тем, кого я уже привык видеть — сумасбродным пенсионером, в котором, по моему, в равной степени, смешались корни германского и еврейского народов. Даже фляжку вытащил, и предложив ее сперва мне, но получив отказ, надолго к ней приложился.

— Итак, к нашим делам, — произнес он, словно бы между нами и не было никакого конфликта. И он не пытался меня сперва расплющить, а потом против воли повесить аурную метку. — Документы Воронцовых, забирайте.

Он вытащил из под куста саквояж, и протянул его мне. Я открыл, проверил — да, какой-то древний манускрипт с арабской вязью, и кожаный футляр с исписанными от руки листами. Вроде он.

— Это они, не сомневайтесь, — правильно поняв мои сомнения произнес Клейн. — Я, знаете ли, живу за счет своей репутации, Михаил, чтобы так глупо из-за сущей мелочи ее разрушать.

— Что помешало бы вам сделать копии? — на всякий случай уточнил я.

— Спаситель сохрани, Миша! — укоризненно протянул Роберт Леопольдович. — Как вы себе это представляете?

— Копировальная техника? Фото? — невинно улыбнулся я. — Вам было бы это выгодно, даже копии стоят денег.

— Речь не о способах, а о последствиях! — покачал он пальцем перед моим носом. — Ну, положим, сделаю я это, и что? Покупатель, узнав, что оригиналы я отдал хозяину, но смог снять копии, тут же потеряет ко мне доверие. Ведь если я способен на нарушение нейтралитета в отношении продавца, значит это возможно и по отношении к нему. Следите за мыслью, Михаил?

— Думаю, да, — я извлек из внутреннего кармана пиджака конверт. — Тогда, вот ваша комиссия.

— Оставьте, — отмахнулся старик, даже не взглянув в сторону трех миллионов. — Тот урок, который мне сегодня преподали, стоит гораздо дороже. Давно меня так изящно не щелкали по носу. Еще раз, мое уважение. Однако, хочу вас предупредить, по дружески. «Перо» — не та организация, к которой стоит относиться снисходительно.

«Перо»?

— Это они ваши наниматели? — название организации я услышал впервые. И понятия не имел, что это за очередная шарашкина контора. Если подумать, то слишком много их развелось в последнее время. Месяца не прошло, а я знаю про «Ковчег», этих несгибаемых патриотов, способных идти по трупом ради блага Родины, и теперь вот про какое-то «Перо».

— Торговцы информацией, — пояснил Клейн. — Сами себя они называют акционерами. Про них мало кто знает, хотя их людьми пронизано не только общество в империи. В своем роде — международный консорциум.

— И вы с такой легкостью мне об этом говорите? — поднял я бровь.

— Вы заслужили, — хмыкнул Роберт Леопольдович и снова глотнул из фляжки. Чуть понизив голос, он добавил. — Поосторожнее с ними, Михаил. И, если позволите дать совет — бросайте полицию. Там